Стойте-ке! Стойте-ка! Что за реакции? И что это за взгляды главное? Разве он не должен хотеть меня убить, рвать и метать? Или я чего-то не понимаю? __ Дорогие читатели! Еще одна глава завтра и вернемся в прежний график.) И спасибо за ваши звездочки и комментарии.)
Я поджимаю губы, делая протяжный глубокий вдох. У меня стойкое ощущение, что эта Ева не так проста, как кажется. Может у нее вообще тайная любовь к Соболеву. Ну точно! Иначе чего она завелась? Мне бы лично было без разницы, с кем проводит время девушка моего знакомого. Чего лезть в чужие отношения? Однако этот взгляд прищуренный, постукивание наманикюренными ноготками по столу говорят ровно об обратном.
Но я тоже не пальцем деланная, и плясать под чужие запросы не собираюсь. Тем более у Руслана на меня столько, если я его подведу, даже несмотря на мою ярую неприязнь к этому парню, он же выложит и мое прошлое, и будущее на всеобщее обозрение.
Поэтому сделав глоток лимонада, я поднимаюсь из-за стола.
— Нет, — говорю, задрав повыше подбородок. — У меня, знаешь ли, пропало желание играть, пойду потанцую.
— Испугалась? — вижу, что мой ответ прекрасного ангела не устроил.
— Чего? Целоваться? Нет, — качаю головой, делая вид, что пританцовываю. — Но целовать Егора я не буду.
— Что, недостаточно хорош для тебя? — вдруг выдает он, да с такой обидой, ядом, что мне не по себе делается. Как змей, готовый кинуться в любой момент.
— При чем тут это? — теряюсь я, правда лишь на мгновение. Потом беру себя в руки и уже увереннее выдаю. — Я пришла поддержать сестру, а не устраивать тут любовные утехи.
А затем, не дожидаясь ответа, убегаю в зал. В зале начинает играть хит 80-х «Bad Boys Blue — You're A Woman», только какая-то более ремиксовая версия, довольно ускоренная и ритмичная. В центр танцпола подтягиваются девушки, парни, парочки. Неоновые огни скользят по гостям зала, пока я пробираюсь в самый центр.
Двигаясь под музыку, стараюсь не думать ни о чем плохо. Вот сейчас вернусь, и, может, эта Ева вообще уйдет или все забудут про дурацкую игру. Перед Ленкой не очень удобно, конечно, с другой стороны, я не обещала ей, что позволю первому встречному засовывать язык к себе в рот. Пусть не обижается.
Откинув голову, закрываю глаза, но отдаться полностью музыке не могу. Ощущаю, как мужская рука скользнула на мою талию, а затем меня вообще резко крутали, и я едва не врезалась в Егора.
— Эй! — отталкиваю его, он же так недовольно скалится.
— Знаешь, что я больше всего ненавижу? — кричит мне на ухо, пытаясь сократить между нами дистанцию.
— Руки убери от меня! — грубо отрезаю и думаю, что если он не послушается, я врежу ему между ног. Иж чего захотел! Придурок. Или это Ева его так настрополила? Ох, если второе, то парни нынче совсем потеряли голову от девушек.
— Ты меня опозорила, девочка.
— Чем? Тебе что, никогда не отказывали в поцелуях? Блин, ну… извини тогда, — жму плечами, дергаясь.
— Иди сюда, — и тут он вдруг совсем обезумев хватает меня за шею, тянет к своим губам, да так жестко, что внутри охватывает чувство страха.
— Нет! — пишу я, но мой голос растворяется в громких басах, никто не увидит, не поможет. Даже тот факт, что я тут рыпаюсь, махаю руками, люди в округе думают — это танец, уверена.
— Да, — ухмыляется он. Паника не отступает, я честно не знаю, чего ожидать от таких безумцев. Да только себя в обиду дать тоже не позволю. Поэтому, крутанувшись, умудряюсь сделать шаг назад и зарядить придурку смачную пощечину.
Он тянется ответно ко мне, и я срываюсь с места. Расталкиваю людей, ощущая, как грохочет сердце в груди, как дыхание перехватывает и воздуха становится меньше. Басы противно бьют по перепонкам, а позади разъяренный Егор. Не могу толком разглядеть его взгляд, просто иду вперед, скорее к Ленке, к столу. Может, друзья его приведут в чувства? А нет, так я хотя бы уже не одна буду. Охрану там позовем, что угодно.
Как назло подворачиваю ногу, с губ срывается болезненный писк, теперь ускорятся тяжелее: неприятная тупая боль отдает в щиколотке. Сейчас пройдет, утешаю себя. Столик вон — в нескольких шагах. Еще немного и я… остановилась. Напоролась на взгляд Евы. Он острый, как раскаленная иголка, которая может оставить шрам. А рядом с ней стоит Руслан.
Соболев кидает на меня мимолетный взгляд, но такой пылкий, что спину осыпает мурашками. И вроде он задерживается на мне не больше нескольких секунд, а ощущение такое, что меня раздевают, касаются самых запретных мест. Я даже вон смущаюсь, щеки накрывает легкий румянец, и внизу живота какой-то жар, словно тугими узлами закручивается.
Стойте-ке! Стойте-ка! Что за реакции? И что за взгляды главное? Разве он не должен хотеть меня убить, рвать и метать? Или я чего-то не понимаю?
Тем временем Егор вырастает рядом. А следом за ним ко мне подходит Соболев. Музыка в зале глушится, диджей поздравляет кого-то с днем рождения, зачитывая послание с листовки.
— В чем дело? — рявкает Руслан. И весь из себя такой властный, крутой Егор вмиг тушуется, гаснет, как свечка от потока ветра. Только с девушкам, гад, права качает, парней, видимо, побаивается.
— Да нет… — мнется он и тут же отступает.
Ловлю на себе взгляд Евы — долгий, заинтересованный, высокомерный. Так смотрят на соперниц. И тогда я решаю позлить ее, отомстить за этот недопоцелуй.
— Руслан, — беру его за руку, к слову, ладонь у Соболева кипяток, и жестом показываю на танцпол. — Потанцуем?
Ленка в шоке, у нее вот даже рот открылся. Арина тоже дышит через раз. Они обе прекрасно осведомлены, кто перед ними, и насколько нереально его нахождение здесь. Блин, я не хотела врать семье, но кажется придется или потом как-то выкручусь.
— Он не танцует, — отвечает за Соболева Ева. Ее фраза звучит как плевок в мой адрес. Будто я — никто, песок под ее ногами. И то, что Руслан сейчас здесь — ее рук дело, вроде одолжения.
А мне неприятно. До чертиков. Ненавижу, когда из меня пытаются сделать идиотку или унизить. И если принцесса хочет поиграть, то я силой вытащу этого придурка Соболева на танцпол.
— Кто сказал? — голос Руслана разрушает иллюзию в моей голове. Он кладет руку мне на плечо и легко так толкает к танцующим. А затем еще так смачно бьет по заднице, что я сама готова ему врезать. Поворачиваюсь к нему, размыкаю губы, планируя использовать свой скудный набор нецензурных ругательств. В конец он что ли берега попутал? Если мы с ним целовались для проформы, это еще ни о чем не говорит.
Я ему не игрушка. И лапать себя не позволю. А то, что сердце волнительно подпрыгивает от странного взгляда Руслана, это ерунда. У меня с детства тахикардия. Нервишки шалят. Как им не шалить, столько событий?
— Молчи, — обрывает Соболев мой не начавшийся монолог. Затем обходит, берет за руку и одним движением прижимает к себе. Раз — я в его объятиях. Два — его мятное дыхание на моих губах. Три — его ладонь больно дерзко скользит по моей пояснице, вызывая легкий мандраж. Четыре — пряжка от его ремня упирается в мой живот… Это же точно ремень?
Мы почти не двигаемся, только создаём пародию на танец.
— Что ты делаешь? — поддаюсь навстречу и шепчу ему на ухо. Нет, лучше бы держаться на расстоянии.
— Наказываю тебя, Лисица, — его язык скользит по моей шее, достигая мочки уха. Он с ней так активно заигрывает, влажно, ритмично, что у меня дыхание перехватывает. И по телу словно током удар за ударом. Это что-то невообразимое. Может, даже приятное, нет! Совсем неприятное! Это вообще-то насилие! Именно так! Он что себе позволяет? Мы на такое не договаривались.
Немедленно остановите это недоразумение.
И только я впиваюсь руками в его плечи, как замечаю Еву. Она в нескольких шагах от нас, не танцует, просто смотрит. Кривит губами, кусает их и сжимает кулаки. Кажется, в эту минуту принцесса проклинает меня и делает мысленно куклу-вуду. Теперь понятно, зачем Соболев это затеял.
— Какой ты подлый, — шепчу ему, пытаясь сдержать себя и не поддаться эмоциям. Мозг должен контролировать тело. Даже если тут орудует обольститель со стажем длиной во всю мою жизнь.
— А я разве говорил, что хороший мальчик? — ухмыляется он.
— Ненавижу плохих мальчиков, — рычу раздраженно. — Они не уважают девушек и ведут себя по-свински. Это ужасно!
Зачем я подписалась на физический контакт. Хотя когда это я подписывалась? Он же силой берет. Да! Не спрашивает. Просто делает. Как ему нравится, засранец.
— А я хороших, до скрежета ванильных девочек, — ощущение, что Руслана мои слова задели. Или я себе выдумала это, не сумев понять толком тон его голоса, касания его рук, опускающихся с моей поясницы на бедра.
Правда, к счастью, это быстро заканчивается: одновременно с Евой, которая убегает прочь, дамский угодник отдаляется от меня. Поворачивается спиной и уходит. Так запросто, будто я игрушка.
— Эй, — догоняю его, хватаю за локоть. В груди горит от негодования. — Ты мне должен желание.
— Что? — он явно в шоке, я тоже. Выпалила какую-то глупость, которая первой пришла в голову. Ну а что делать? Если прямо сейчас спущу ему очередные обламывания с рук, он и дальше будет вести себя как истинный подлец. Надо проучить Руслана. Заставить платить по счетам.
— Желание! Я не обязана была…
— Желание? — Соболев выгибает бровь и смотрит так, будто я его удивлю. Вернее не так, будто никто не был настолько наглым в его жизни.
У меня нет идей, что попросить. Скажу, отдай компромат на меня — не даст. Попрошу забыть про мой авторский псевд — не забудет. Исчезать из моей жизни он тоже вряд ли собирается в ближайшее время. Тогда это должно быть что-то такое, чтобы он, мягко говоря, офигел.
Не долго думая, выдаю, может, и банальность, но это хотя бы весело. Уверена, Мистер Великий Соблазнитель опозорится. А я посмеюсь.
— Спой для меня. Нет, — поправляю себя, откашлявшись. — Для всех. Вон на той сцене.