— Я тебя раньше не видел в этом районе. Недавно переехали?
— Я вообще-то в гости сюда пришла и уже спешу. Прости, — и, не дожидаясь ответа, обхожу дугой незнакомца, придав телу ускорение. Кто бы он ни был, хороший или плохой, новые знакомства мне ни к чему.
Через пять минут, наконец-то нахожу нужный дом. Охранник на входе как-то многозначительно мне улыбается, будто ждет кино и зрелищ. А уж когда я дергаю ручку, то понимаю реакцию мужчины — Ева. Вернее не так, они с Русланом стоят безумно близко, он припирает ее к стене, так словно вот-вот поцелует. В груди у меня от увиденного начинает неприятно царапать, затем и вовсе ощущение такое, что воздуха не хватает, приходится начать делать частые вдохи.
Соболев при виде меня быстро отходит от Евы, и только сейчас я замечаю, что он выглядит недовольным. Желваки на его скулах выдают раздражение. На всякий случай, я, конечно, уточняю, не помешала ли, и только после того, как он отвечает «нет», спокойно выдыхаю.
Пора уж повторять себе как мантру: мне фиолетово на Руслана. Точка. Вот, дала мысленно установку, и вроде отпустило. А улыбка на губах, так это, потому что солнышко светит, парень симпатичный попался на улице. Не больше.
— Пойдем, — Руслан кивает головой, и я, скинув верхнюю одежду, иду за ним вдоль просторных коридоров. Отмечаю, какой все-таки светлый дом, как красиво расставлены предметы интерьера, вон и картины висят, словно в галереи. Хочется остановиться, рассмотреть внимательнее, но неудобно как-то.
Напротив дверей спальни Соболева, я почему-то медлю. Он уже и войти успел, и плюхнуться на кровать, а я стою в проходе. Щеки вспыхивают, все это кажется каким-то неправильным что ли — играть в любовь со своим врагом, находится у него в святая-святых, узнавать его лучше.
— Ну же, не создавай сквозняк. — Голос Руслана заставляет меня очнуться, и все-таки войти. Кладу рюкзак в кресло, оглядываюсь: довольно мужская обстановка. Никаких тебе милых статуэток или растений, но и разбросанных вещей нет. Убрано, книги аккуратно расставлены на полке, их, кстати, у него прямо много.
— Помоги мне, Крис… — я аж не сразу понимаю, ко мне ли Соболев обращается. Тон у него такой, больно необычный, для Руслана, словно мы с ним ближе, чем кажется.
— Хватит! — поднимаю руки вверх, схватив аптечку с тумбы. — Какие тебе нужны таблетки? Я могу запихать в твой рот целую пачку или две.
— Что хватит? — удивленно сводит брови он. Перевожу за него взгляд, так и, застыв с открытой синей сумкой. Он прикалывается?
— Я думала, ты болеешь, и тут потребуется моя посильная помощь.
— А я и болею, разве не видно? — Руслан садится на край кровати, расставь широко ноги, руки отводит назад, облокотившись на ладони. — Горло, голова, и кажется зрение.
— Хватит говорить со мной этим жутко дружелюбным тоном. — Не выдерживаю я. И не потому, что противно, просто такой Соболев вводит в заблуждение. — Тебе не идёт!
С губ Руслана срывается смешок, и когда мы переглядываемся, он отвечает:
— Хорошо, тогда, черт возьми, Лиса, долго ты ещё будешь ковыряться? Дай мне уже эту проклятую таблетку. Так лучше?
Не знаю, что на меня находит, но и вдруг начинаю смеяться. Это выходит так естественно, а еще разряжает обстановку, которая казалось натянутой с момента моего прихода.
— Нет, — качаю головой. — Стало ещё хуже. Такое ощущение, словно мы друзья или… — Осекаюсь, смутившись того, что крутится на языке. Руслан встаёт с кровати, засовывает ноги в тапки и подходит ко мне. Он кладет руку поверх моей ладони, между нами происходит секундная заминка или же так больной Соболев, в очередной раз демонстрирует свои чары обаяния, тут я не могу определиться. Наши взгляды встречаются, отчего у меня перехватывает дыхание. Сердце замедляется, внизу живота я испытываю какое-то невероятно трепетное топлёное, аж интуитивно губу закусываю.
— Последний вариант тоже неплох, — ухмылка играет на его лице, в тот момент, когда он наклоняется ко мне. Слишком близко наклоняется.
— Я его даже не озвучила.
— Кристина, — говорит Руслан, положив руку на мое плечо.
Еще одна заминка. Мой словарный запас будто делает перезагрузку, как и боевой щит, который я обычно выставляю перед Русланом. В груди что-то искрит, что-то такое, чему я бы не хотела давать никаких логических объяснений. Вообще-то оно уже давно искрит, неправильно, без спроса. От этих искр делается с одной стороны приятно, ведь я давно такого не испытывала, чтобы и колени дрожали, и дыхание перехватывало. С другой же, передо мной не тот человек, рядом с котором вся эта ванильная магия должна взрываться фейерверками. Далеко не тот.
Не найдясь, что ответить, пытаюсь отделаться глупой фразой:
— Эй, не дыши на меня без маски.
— Мы уже в тех отношениях, — прерывает Руслан меня. — Когда можно понять без слов.
Сглатываю, смутившись, даже не знаю больше чего: то ли этой близости, то ли намеков. Но тут же подбираюсь вся, чего это я лужицей рассмеялась? Не дело. Соболеву я не интересна, ему вообще-то никто не интересен, кроме себя и удовольствий. Не стоит об этом забывать.
— Может быть, но дышать на меня все равно не надо. Иначе я перееду к тебе и буду болеть прямо тут. — Бурчу я, в надежде, что Руслан отступит.
— Давай тогда я как следует, на тебя дыхну. — Выдает он, но тут я как-то сразу улавливаю, что это шутка, притом такая, довольно добрая. Вот как у старых друзей, когда они при просмотре фильма не могут решить, какой из героев лучше или хуже. Так и здесь. И я, наверное, опять же по дурости, поддаюсь этой атмосфере — его шутке.
— Да пошёл ты, — отталкиваю Руслана, а потом мы оба вдруг начинаем смеяться. То, что происходит сейчас не подходит ни нашему статусу, ни взаимной, что у нас там — неприязни? В общем, не подходит ни по одному показателю. А мы все равно смеёмся и будто несмотря ни на что, становимся ближе.
— Так-то лучше, — говорит Соболев, успокоившись. — А теперь все же дай мне таблетку, горло и голова разрываются. Я скоро выйду в окно. Ненавижу болеть.
И я действительно даю ему то таблетку, то завариваю лекарственный раствор, и даже заставляю пить медовый отвар, который приносит через час его мама. Руслан морщится, проклинает пчел, пчеловодов, пасеки, в общем, все то, что связано с медом. Но по итогу пьет, ведь я от него не могу отстать. А остаток вечера мы смотрим фильм — «Константин».
Сидим рядом — плечо к плечу, у Соболева в спальне, на его кровати, едим яблоки в меде, пьем чай и обсуждаем происходящее на экране. А позже он даже вызывает мне такси, сам, хотя я отнекиваюсь.
— Не говори ерунды, на улице темно, ты отсюда фиг уедешь, — строго чеканит Руслан, набирая в приложении адрес.
— Надеюсь, ты скоро выздоровеешь, — на прощание говорю, накидывая на плечи куртку.
— А до тех пор, тебе придется приходить ко мне каждый день.
— Что? — срывается у меня, и кажется, даже взгляд выдает мое крайнее удивление.
— Такси приехало, — с улыбкой отвечает Соболев. Затем в два шага сокращает между нами расстояние, и легонько касается губами моей щеки. Это происходит настолько нежно, что выбивает весь воздух из легких. Меня будто подкинули, притом куда-то высоко к облакам. Но реальность рушится об острые камни, когда я замечаю мать Руслана, и спешу напомнить себе — он просто играет роль.
Мы — чужие. Этот парень никогда не должен мне понравиться, несмотря на то, что это уже видимо происходит.
Глава 29
Вечером Ленка ловит меня на кухне, пока я пью чай.
— Ладно, я так больше не могу, — сестра садится напротив меня, схватив баранку из тарелки. — Колись! Что там у тебя с Соболевым.
— Ничего, — жму плечами. — У нас ничего такого. Мы просто… дружим.
— Поэтому он просто как друг тебя поцеловал? — не унимается сестра.
— Это было… на спор, — уклончиво отвечаю. Я все-таки не ас по отмазкам, надеюсь, Ленке этого хватит.
— На спор? — усмехается сестра. — Ладно, будь, по-твоему. Но ты же знаешь, что он немного с пулей в голове.
— Я тоже не особо адекватная.
— Надеюсь, он тебя не обидит. Иначе мне придется его убить! — резонно заявляет Ленка. Иногда мы с ней не можем найти общий язык, а иногда, вот, как сейчас, кажется, что ближе этой девушки у меня нет никого на свете.
А через час мы с сестрой случайно подслушиваем разговор родителей. Отец вернулся хмурый с работы, на наши вопросы, не ответил, мол, устал. И только после, когда они с мамой закрылись в спальне, он довольно громко стал сокрушаться на какую-то консалтинговую фирму. Вроде как ее нанял их шеф, чтобы продать завод. И судя по переживаниям папы, он боится, что новое руководство может устроить им перемены.
— Как думаешь, — спрашиваю я у Лены шепотом, мы стоим, притаившись в коридоре. — Папу могут уволить?
— Бред, — отмахивается сестра. Хотя по глазам вижу, она тоже встревожена. — У него такая должность, да и возраст. Когда тебе за пятьдесят, вряд ли выгоняют с работы.
Отец у нас работает на заводе инженером-механиком. Он единственный в своем роде там, занимается вопросами новой техники, ее эксплуатации, технического обслуживания и ремонта. Его часто отправляют на различные обучения, в целом, папу очень ценят и он всегда говорил, что могут уволить даже верхушку, а уж его-то, без кого может встать роботизированный процесс, оставят до самой старости. Но если папа переживает, значит, на то есть основания.
— Эй, — Ленка бьет меня по плечу. — Папа у нас крутяшка, забыла? Не забивай голову глупостями.
И я, чтобы не разводить лишние разговоры, молча киваю.
На следующий день, мне приходится снова ехать к Руслану. Он все еще болеет, а его мама активно продолжает заставлять сына есть мед. В этот день мы с ним почти не спорим, зато снова смотрит фильм, обсуждаем разные моменты, а потом я случайно натыкаюсь на гитару. Она стоит в уголке, спрятанная ото всех глаз.
— Значит, тебе всегда нравилось играть? — спрашиваю, проведя пальцами вдоль грифа. И в голове тут же воспоминания появляются, яркие, острые, обжигающие. Особенно тот поцелуй, от которого у меня… нет-нет, ничего у меня не было. Это все предрассудки.