В биографии Бурлюка нас ждёт ещё много сюрпризов.
Свой род Давид Бурлюк вёл… от хана Батыя. Ни много и ни мало.
В 1957 году, приехав в Прагу и встретившись после долгого, почти сорокалетнего расставания с сёстрами Людмилой и Марианной, он попросил Людмилу, старшую из сестёр, написать о предках рода Бурлюков.
Давид Бурлюк и сам неоднократно записывал свою биографию уже после переезда в Америку — в многочисленных тетрадках, на бланках пароходных компаний во время трансатлантических путешествий, в записках сёстрам. Он словно опасался, что всё это никому не нужно и будет забыто. «Инстинкт эстетического самосохранения» двигал им, он должен был непременно остаться в памяти потомков. Но о хане Батые написала именно Людмила. Воспоминания её под названием «Фрагменты семейной хроники» опубликованы в 48-м номере журнала «Color and Rhyme»:
«Предки отца были выходцы из Крыма, потомки хана Батыя. Бурлюки отличались большим ростом, возили соль из далёкого Крыма и занимались торговлей скота, оберегая его от разбойных людей, для чего требовались зоркий глаз и неутомимые ноги. Бесконечная степь, ковыль…
В 17 веке один из Бурлюков со своими подручными, Писарчуком и Рябушкой, покинул селение “Бурлюк” (Цветущий сад) на реке Альме в Крыму.
Переселенцы обосновались в длинной и уютной балке с заливными левадами (луг) в Лебединском уезде и деревня стала называться “Рябушки” — по имени старшего переселенца.
В Крыму на упомянутой реке Альме в настоящее время советской властью основан колхоз, носящий наименование “Бурлюк”.
При Екатерине 2-ой этим пришельцам, вольным людям, предложили службу в царской армии, за что в обмен было обещано дворянство. Казаки отклонили сделку и остались вольными без дворянства».
Удивительные строки! Создаётся впечатление, что Давид Давидович попросил сестру отнести их род к кому-то из великих — ну не мог «отец российского футуризма» происходить из простого рода!
«Прадед Василий доживал свой век», — писала далее Людмила Бурлюк, описывая семью отца. «На уцелевшей фотографии он — глубокий старик, свыше 90 лет, — сидит у круглого стола, покрытого ковром. Кисть его руки с длинными пальцами свисает со стола, столбообразная облысевшая голова, около ушей космы седых волос, нос приплюснутый, борода и усы редкие…
Во всём облике — его происхождение от хана Батыя».
Забавно, не правда ли? И тем не менее многие исследователи утверждают, что правнука Батыя, одного из многочисленных сыновей его внука, хана Менгу-Тимура, от одной из его старших жён, Кутуй-хатун, звали именно Бурлюк.
Да и село Бурлюк в Крыму действительно было. Хотя почему было — есть, только теперь оно называется Вилино. Деревню Бурлюк неоднократно упоминает в своей книге «Крымская война» Евгений Тарле. Именно на реке Альме возле деревни Бурлюк встретились 8 сентября 1854 года русская и союзническая англо-французская армии, почти сто тысяч человек. Это была первая крупная битва Крымской войны. А впервые деревня Бурлюк упоминается в документах Крымского ханства в далёком 1621 году. После образования 8 февраля 1784 года Таврической области Бурлюк включили в состав Симферопольского уезда.
Согласно «Ведомости о всяких селениях», в Симферопольском уезде в 1784 году в Бурлюке числилось 36 дворов, в которых проживали 207 крымских татар и 7 цыган, а земли принадлежали лейтенанту Черноморского флота Мавромихали. Максимальное число жителей — свыше 750 — было в селе перед Великой Отечественной войной, но вскоре после освобождения крымские татары были депортированы в Среднюю Азию, а само село в 1948 году переименовано. В начале 1960-х годов к Вилино были присоединены находившееся с восточной стороны село Красноармейское (бывший Алма-Тархан), небольшое переселенческое село Новофёдоровка и расположенный на западной окраине посёлок Магарач, что сделало Вилино крупнейшим селом района.
В 10 километрах к востоку от Вилино находится село Каштаны, которое ещё в 40-е годы прошлого века носило название Новый Бурлюк. В 1932 году тут был организован совхоз-завод «Бурлюк», специализировавшийся на производстве винограда, выработке виноматериалов для производства шампанского, коньяков, столовых вин — и собственно производстве вина. Винодельческое предприятие «Бурлюк» вполне успешно работает там и сегодня.
Скажу больше — в Крыму есть гора Бурлюк (высотой 913 метров) и река Бурлюк — правый приток реки Кучук-Карасу. Кстати, река Бурлюк есть и в Оренбургской области — это приток Салмыша в бассейне реки Урал, неподалёку от построенной в XIII веке Батыем столицы Золотой Орды — города Сарай-Бату.
Интересно, что в одной из восторженных статей, посвящённых состоявшейся в 1924 году первой персональной выставке Давида Давидовича в Нью-Йорке, опубликованной в журнале «Мир Нью-Йорка», говорилось: «Бурлюк, который основал футуристическое движение в России, продемонстрировал язык скорости, являя собой образ татарского хана в экстравагантном жилете и одной серьгой в ухе».
По семейной легенде, один из прапрадедов художника попал в плен к казакам и стал у них писарем.
«В усадьбе у прадеда Василия был большой дом, где на стенах висели портреты предков, писанные масляными красками», — пишет Людмила Бурлюк. «Предки Бурлюков служили писарями в Запорожском войске в Сечи до её разгона Потёмкиным при Екатерине 2-ой. Все знавшие Давида Фёдоровича Бурлюка всегда были убеждены, что Репин изобразил отца будущего футуриста в образе могучего добродушного запорожца, полуобнажённого, сидящего на бочке спиной к зрителю на первом плане. Дом этот сгорел, и в огне погибли эти семейные исторические реликвии».
А вот это — чистейшей воды мистификация. В образе полуголого казака-картёжника Илья Ефимович Репин изобразил вовсе не Давида Фёдоровича Бурлюка, а педагога народной школы Константина Дмитриевича Белоновского, по другой версии — украинского драматурга Марка Лукича Кропивницкого. А полуобнажён он потому, что в Сечи при серьёзной игре казаки снимали рубашки, чтобы нельзя было спрятать карты за пазуху и в рукава.
Итак, из Крыма предки Бурлюков перебрались в Запорожскую Сечь, оттуда — в Рябушки. Около 1710 года родился в семье Бурлюков сын Парфентий, ставший со временем главой большого семейства. У него и его жены Катерины родились две дочери, Марина и Агриппина, и четверо сыновей — Алексей, Иосиф, Семён и младший, Василий, который появился на свет в 1768 году. В метрической книге Иоанно-Предтеченской церкви, прихожанами которой были Бурлюки, он упоминается как «регистратор», а далее как мещанин. От первого брака — жену звали Ефросинья — у него родилось трое детей, дочери Ирина и Мотрона и сын Иван; от второго, с Анастасией Степановной, — Михаил, Василий, Кирилл, Александра, Иван, две близняшки, названные (обе!) Евдокиями, Степанида и Владимир. Внушительный список.
Родившийся в 1798 году Василий Васильевич и был тем самым прадедом, похожим на хана Батыя, о котором писала Людмила Бурлюк. Он, как и водилось в роду Бурлюков, приложил немало усилий для того, чтобы семья жила в достатке. Имел ветряную мельницу, салотопильный и кирпичный заводы.
Женой Василия Васильевича стала Анна Александровна Стеблиненко. Брак был заключён 23 января 1827 года. Родилось у них 12 детей: Елизавета, Фёдор, Катерина, Марфа, Любовь, Мария, Агриппина, Данила, Ананий, Георгий, Мелетий, Иван. Дедушка нашего героя, Фёдор Васильевич, был первым сыном. «Божьим даром» — так переводится его имя с греческого. Он родился 17 февраля 1832 года.
В 1964 году по просьбе Давида Бурлюка его зять, муж его младшей сестры, Марианны, чешский художник Вацлав Фиала, нарисовал семейное древо Бурлюков. Этот выполненный с филигранной точностью рисунок украсил переднюю страницу обложки 57-го номера журнала «Color and Rhyme», выпущенного Бурлюками в США в «честь 84-летия великого художника и поэта».
Рисунок семейного древа, выполненный поверх карты Украины и России, очень символичен. Корнями своими древо опирается на украинскую землю, как раз в районе Запорожской Сечи. Родоначальником Вацлав Фиала изобразил Фёдора, «войскового генерального писаря», указав совершенно фантастические годы его жизни — с 1769-го по 1841-й. Нарисованный Фёдор похож на многократно изображённого Бурлюком казака Мамая — он сидит под деревом, в руках его кобза, он одет в традиционные жупан и шаровары, на ногах его сафьяновые сапоги. На голове — шапка, скрывающая оселедец, во рту трубка, прикрытая длинными усами. Рядом с ним пасётся верный конь, к дереву прислонены коса и грабли, а под ним на аккуратно расстеленной скатёрке стоит штоф и лежит краюха хлеба. Неподалёку на коне изображён хан Батый — чтобы никто не забыл семейную легенду.
Карта усеяна табличками с названиями городов и сёл, важных для Бурлюков. Это длинный список: Сумы, Лебедин, Рябушки, Полтава, Харьков, Нагорное, Козырщина, Нежин, Берестовка, Одесса, Николаев, Херсон, Каховка, Чернянка, Новая Маячка, Золотая Балка, Евпатория, Симферополь, Бурлюк, Старый Крым, Киев, Курск, Тамбов, Тверь, Москва, Санкт-Петербург.
Верхние ветви древа — внуки и внучки самого Давида Давидовича, родившиеся уже в Америке, дети и внуки братьев и сестёр. На черновике рисунка Вацлав Фиала указал дату начала существования рода Бурлюков — 1232 год.
Скажем откровенно, описание имён и деталей жизни предков главного героя — самая скучная часть биографических романов. Читатель обычно старается поскорее её пролистать. И тем не менее в биографии Давида Бурлюка это важная часть, потому что характер «отца российского футуризма» — прямое производное от черт характера его предков. «Чтобы разобраться в самом себе, “гнотхи сеавтон”, как говорили греки, познать самого себя, надо узнать о своих предках. Ибо оттуда пришли те черты характера, с которыми приходится всю жизнь потом пытаться строить. Иногда возложенная на себя миссия так мало вяжется с наследственным… И тогда приходится пересоздавать себя», — писал он в своих «Фрагментах из воспоминаний футуриста». Целая глава «Фрагментов» посвящена предкам — так она и названа.