В декабре 1941-го Давид Бурлюк с горечью узнал о том, что умер его друг, художник Луис Элшемус, работавший большей частью в жанре наивного искусства. Что-то роднило, сближало их — недаром Бурлюк неоднократно писал об Элшемусе, а в 1962 году создал его портрет. Это сходство подмечали и другие. В конце 2009 года в «ACA Gallery» прошла выставка «Эсцентрики, уникумы, идеалисты. Давид Бурлюк, Луис Элшемус, Лоренс Лебдушка».
За годы жизни в Америке общительный Бурлюк приобрёл множество знакомых и друзей. В 56-м номере журнала «Color and Rhyme» он писал: «Уже несколько десятилетий Давид и Маруся Бурлюк связаны искренней дружбой с художниками Николаем Цицковским, братьями Сойер и скульптором Хаимом Гроссом». В мае 1957-го Бурлюк писал Николаю Никифорову: «Вы пишете о моих друзьях. Друзей: братья Сойера, Цицковский и, конечно, около 600 “знакомых”». Братья-близнецы Рафаэль и Мозес Сойеры и Николай Цицковский, искренне любившие и уважавшие Давида Бурлюка, специально купили себе дачные дома на Лонг-Айленде, рядом с Бурлюками. Все вместе они — и присоединившиеся к ним Аршил Горки, Мильтон Эвери, Джордж Констант и Джон Грэм — станут художественной группой «Хэмптон Бейз». И если братья Сойеры, Цицковский, Грэм и Горки были русскоязычными, то Эвери родился и всю жизнь прожил в Америке, а Констант был греком. Как и прежде в России, Давид Бурлюк смог надолго объединить совершенно разных людей, которых привлекали его эрудиция, общительность, всепоглощающая любовь к искусству. Они многократно писали портреты друг друга. Бурлюк, владевший не только кистью, но и пером, публиковал о своих друзьях статьи и заметки, а братьям Сойерам вообще посвятил поэму. О них, родившихся в Борисоглебске под Тамбовом и переехавших с семьёй в США в двенадцатилетнем возрасте, Бурлюк всегда отзывался в превосходной степени. Мозеса он называл «американским Дега» и писал о нём Никифорову: «Сойер получил в САСШ все золотые медали, которые за последние 150 лет были выданы величайшим мастерам живописи в Америке».
Тесная дружба связывала Бурлюка и с уникальным Джоном Грэмом — Иваном Домбровским, чьё творчество оказало влияние на Ротко, Джексона Поллока, Виллема де Кунинга, Ли Краснер; и с одним из основателей абстрактного экспрессионизма Аршилом Горки (Восданигом Адояном), чьи полотна продаются сейчас на мировых аукционах за суммы, близкие к миллиону долларов, а работы находятся в крупнейших американских музеях… И для всех них Давид Бурлюк был авторитетом, старшим товарищем. Ярко выраженный отцовский инстинкт и умение объединять были присущи ему всю жизнь. Не случайно группа «Хэмптон Бейз» распалась сразу после смерти Давида Бурлюка в 1967 году — так же, как после его отъезда в Башкирию распалась «Гилея». Но влияние группы ощущается и по сей день, по крайней мере на локальном уровне. В июле 2008 года в Музее Лонг-Айленда состоялась выставка «Рай для богемы: Давид Бурлюк, Николай Циковский и группа Хэмптон Бейз».
Но были ведь у Бурлюка и те «600 знакомых», о которых он писал Никифорову и многие из которых были гораздо ближе, чем просто знакомые. Это Николай Фешин и Борис Григорьев, Абрахам Волковиц и Абрам Маневич, Филипп Эвергуд и Хаим Гросс, выполнивший прекрасный бюст Маруси Исаму Ногучи и Наум Чакбасов, Николай Васильев и Евгений Дункель, Минна Гаркави и Евгений Агафонов и ещё многие, многие другие.
О том, насколько часто Давид Бурлюк встречался с коллегами, можно узнать из дневников его жены. Вот лишь несколько записей за случайно выбранный 1936 год:
«6 января 1936 года. Выставка “Отец и сын Бурлюки” в Филадельфии. Картины, отобранные Бойером, вставлены в рамы Додиком. Бурлюк их подписал… Картина Бурлюка, подаренная невесте Грахама, понравилась художнику Авери.
11 января 1936 года. Бурлюк вернулся домой в 6 часов утра, видел Судейкина, Дункеля, композитора Копейкина.
18 января 1936 года. На выставке “слоновой кости” вещей купленных в Париже Грахамом видим и его. Он и Констанс собираются ехать в Балтимор видеть Элинор.
26 января 1936 года. Вечером у Авери… смотрим акварели больших форм… Григорьева — лицо постарело. “Мы так устали с Борисом”, — и глаза плачут. Живут не сытно.
29 января 1936 года. Выставка Маневича в галерее Карла Фишера на 61 E. 77 St. 30 американских пейзажей и натюрмортов. Маневич для нас с Бурлюком не только художник, но и старинный друг.
1 февраля 1936 года. Мильтон Авери привёз покупателя, картины “Золотая рыбка” и “Дикие цветы” (написаны первая 3 года тому назад, вторая 6) ушли деньгами 25 дол.
6 февраля 1936 года. Бринтон в письме спрашивает — кто такой и скольких лет Иван Грахам и какая его русская фамилия.
4 марта 1936 года. “Спорное искусство” в музее Рокфеллера, видели Зборовского, Горки, Поста, Надеждину, Захарова.
14 марта 1936 года. Роз-Клаус, из Парижа художник Воловик с женой балериной Лилиан Смит (она писала об искусстве Бурлюка). Грахам с Констанс. Бурлюк всех дам перерисовал.
31 мая 1936 года. Вечер провели у Григорьевых — он уезжает в Чили, Лиза в Париж — продали 16 картин. Григорьев подарил мне “Зелёный пейзаж”. “Будь рабом натуры, но пиши её так, как ты хочешь”, — Григорьев.
26 сентября 1936 года. Показываю Горки его рисунки на папиросных салфетках, наклеенные мной на картоне: — «О, ты умеешь беречь искусство», — Горки.
8 декабря 1936 года. Сегодня открылась выставка в Модерн музее. Бурлюк пригласил Анну Робен. <…> Исаму Ногучи в плохеньком пальтишке твою голову хочет отливать в медь. Видел испанского художника Дали — работает с лупой — видно на его выпуклых рачьих глазах, голос симпатичный, по-английски не говорит. Написал стихи о “розах и домах”, идя по пятой авеню.
31 декабря 1936 года. Боер — настроен весело… выставка имеет большую посещаемость. Судейкин: “Условимся на следующей неделе повидаться, Додя”. Мы с Никишей — дома “стережём огонь нашего клана”, а Бурлюк и Додик уехали встречать новый год (1937) к Евгению Борисовичу Дункель — в Бронкс».
А ведь с годами количество знакомых и приятелей только росло…
С февраля по конец мая 1942 года Бурлюки совершили новое автомобильное путешествие. Наверное, каждый автолюбитель мечтает пересечь США с востока на запад. Бурлюки сделали это и вернулись назад. Через Теннесси и Нью-Мексико (снова горячие источники) они добрались до Калифорнии. В Таосе (Нью-Мексико) они, как и в прошлом году, посетили виллу Николая Фешина, а немного позже встретились с самим художником в его доме в Лос-Анджелесе. Там же Давид Давидович познакомился с Уолтером Аренсбергом, самым значительным коллекционером работ Марселя Дюшана. В его коллекции были и работы Бурлюка. Спустя два года, вновь приехав в Калифорнию, Бурлюк устроит выставку в галерее Клары Гроссман в Лос-Анджелесе; они с Марусей будут жить у Аренсбергов.
Вторая мировая война была в разгаре. В октябре 1942-го Никиша был призван в американскую армию, немного позже был призван и Давид-младший. К тому моменту Николай получил диплом журналиста в Нью-Йоркском университете и затем окончил магистратуру в городе Москва в штате Айдахо, получив специальность учителя. Давид-младший, окончив архитектурный факультет того же Нью-Йоркского университета, начал работать модельщиком по дереву в авиационной компании.
Судьба хранила и Бурлюков-младших. В июне 1949-го Давид Давидович писал в Прагу Фиалам: «Мои дела последние 10 лет — очень хороши — 2 дома (один в городе 3 этажа (18 комн.) — камен. дом в деревне. Купили нов. авто. Дети Никиша — 32 г., 5 лет женат, внучка 2½ года, Davy — 35 л., 3 года женат. Были на войне, U. S. A. Army: Никиша — Европе; Davy — New Guinea, Philippines. Возвратились целы и невредимы — благодарения Богу».
В 1940-х Бурлюк, как всегда, много выставлялся. Вот список лишь некоторых выставок: персональная выставка картин в «Philippe Boyer Galleries» (Нью-Йорк, 25 марта — 12 апреля 1940 года); «Exhibition of Paintings and Sculptures by friends of Mr.and rs. Burliuk» в «ACA Gallery» (Нью-Йорк, 3–17 апреля 1943 года); персональные выставки работ в «ACA Gallery» в 1944, 1945, 1946–1947 годах, выставка картин Д. Бурлюка и Н. Такиса в «Research Gallery Studio» (Мэтланд, Флорида, февраль 1946-го). Он работает во всех стилях и жанрах — повторы написанных в России работ перемежаются с импрессионистическими и фовистскими пейзажами, работы «русской серии» — с символистскими, наивные уличные сценки с большеголовыми героями соседствуют на выставках с футуристическими и абстрактными композициями. Однажды найдя определённый стилистический ход, он оставляет его в своём арсенале навсегда. Но даже беглого взгляда на работу достаточно, чтобы воскликнуть — это Бурлюк! И — что поразительно — он продолжает неустанно совершенствовать мастерство. Посылая Никифорову в Тамбов весной 1957-го свои рисунки, Бурлюк писал: «Главным образом, головы — я всегда стараюсь научиться рисовать. Сторонник классических форм и полного (возможного) овладения мастерством».
Зиму 1946/47 года Давид Давидович и Мария Никифоровна провели во Флориде. Теперь они будут ездить туда, в городок Брадентон-Бич, регулярно, почти каждую зиму, за исключением тех, которые будут проводить в Европе.
Весной 1947-го Бурлюки поехали в Мексику. В апреле Давид Давидович писал Каменскому: «Жили в Амека-мека на высоте 8600 футов. За два месяца проездили 1700 долларов. Горы две Икстаен Хуаты и Попокатепэтль ниже Эльбруса, но выше Казбека. Хворали дизентерией — высококостностью, жара днём, вода и климат… Сделал за 2 мес<яца> 33 масло и 50 акварелей». Часть из этих работ была показана на выставке «Последних работ Давида Бурлюка» в «ACA Gallery» (Нью-Йорк, 8 декабря 1947-го — 3 января 1948 года).
Но, безусловно, главным путешествием 1940-х, итог которого был показан на выставке в «ACA Gallery», стала первая после долгого перерыва поездка в Европу, во Францию. И главной целью поездки был вовсе не туризм. Давид Бурлюк, которого давно уже называли «американским Ван Гогом», решил проехать по местам жизни и творчества одного из кумиров своей молодости.