Двадцать пар глаз с интересом и ожиданием смотрели на нее. Сейчас не время для размышлений. У нее есть работа, и это ей нравилось. Минти вздохнула и приступила к своей речи.
— Одним из заданий, которые дал мне Лука, было повысить узнаваемость «Ди Торе дольче» дома и на иностранных рынках. В конце концов, — она с улыбкой оглядела внимательно глядящие на нее лица, — я добилась определенного успеха в том, что мое имя часто мелькало в газетах.
Члены собрания одобрительно засмеялись. Минти расслабилась и постепенно перешла к презентации, которую она тщательно готовила последние несколько дней.
— Я хотела сыграть на наших сильных сторонах, — пояснила она, пока на экране поочередно всплывали фотографии сотрудников и сельские виды. — Для меня это абсолютная аутентичность нашего бренда, лояльность и любовь наших работников. За границей мы будем играть на привнесении итальянского стиля в их жизни. А здесь — это местные традиции и патриотизм.
Это сработало, как по волшебству. Поздние ночи, тщательное изучение рынка, поездки, беседы с сотрудниками, съемка и фотосессии с ними — все начинало приносить плоды. Временами Минти приходилось так далеко выходить из зоны комфорта, покидать свои глубины, что ей хотелось вернуться в кафе и подавать мороженое, а проект передать кому-нибудь другому, более опытному. Но каждый раз, когда она сомневалась, рядом оказывался Лука, воодушевляя ее, задавая нужные вопросы. Веря в нее.
Когда Минти перечисляла цифры и факты, исследования, заключения, ее уверенность возрастала. Собрание выглядело заинтересованным, внимательным. Убежденным.
— Чтобы сохранить невысокие расходы и поддерживать наш образ семейного и местного бизнеса, мы решили отказаться от рекламы в журналах. Вместо этого мы хотим использовать социальные сети, в которых стратегическим образом разместим рекламные объявления, — сказала она. — Это приведет людей на наши различные платформы, на которых они смогут увидеть рецепты и короткие видео, представленные нашими лучшими активами — нашими сотрудниками. На этом слайде я сделала небольшой пример.
Пока шло видео, она с волнением изучала лица собравшихся, пытаясь понять их реакцию. Она сняла Альфонсо и Джианни, водителей, с которыми путешествовала несколько недель назад. Наклонившись к кабине машины, с холмами цветущей и зеленой Ошиа на фоне, они, смеясь и шутя, обсуждали вкусы любимого мороженого.
— Я хотела, чтобы наши люди были лицом компании, — продолжала Минти, когда на экране шли финальные титры. — От тех, кто делает мороженое, до тех, кто его доставляет; от мужчины, который присматривает за коровами, до графического дизайнера. Если они делятся своей страстью к работе, то эта страсть может передаться нашим покупателям. Наш план заключается в том, чтобы внедрить интерактивное общение. Он-лайн люди смогут обсуждать любимые вкусовые сочетания, постить свои рецепты и придумывать вкусы, которые мы сможем использовать для сезонных выпусков.
Она с улыбкой оглядела собрание, которое внимательно слушало ее. Можно сказать, что все прошло хорошо. Атмосфера была оптимистичной и воодушевленной.
— Есть вопросы?
— Ты была великолепна.
Чувство deja vu охватило Минти. Вновь она была в кабинете Луки в ожидании встречи с коммерческим директором. Казалось, что ничего не изменилось. Но все стало другим.
— Думаю, тебе стоит поработать с отделом продаж для организации первых встреч, особенно в Англии, — продолжал Лука. — Они все владеют языком, но могут возникнуть незначительные культурные расхождения, которые не сложно упустить. Тебя это устроит?
— Должно, — сказала Минти, протягивая руку за своим iPad и открывая свой ежедневник. — Я не уверена, что буду ценным активом, ты же знаешь, что в Англии у меня определенная репутация.
— Я верю в тебя. — Лука порылся в бумагах на столе и принялся перечислять какие-то цифры и планы. Минти едва его слушала.
В офисе было комфортно тепло, но внезапно волна холода прошла по ней, покрыв кожу мурашками. Когда же дата? В таком случае…
Оцепенев, она принялась отсчитывать назад. Она ошибается, не так ли? Но нет. Нет, не на прошлой неделе, и не на позапрошлой, и не на неделе до этого. На самом деле ничего не происходило до поездки в Сорренто. У нее задержка около десяти дней. Но у нее никогда не бывает задержек.
Минти потрясала головой, не в силах поверить. Возможно, это стресс из-за переезда в Италию, беспокойство за Джио. Она, наверное, перепутала даты.
Желудок у нее сжался, и она с ужасом ощутила тошноту. Это не может быть правдой. Не сейчас. Не тогда, когда она наконец по-настоящему, отчаянно счастлива.
Почему ей нужно все портить? Такое чувство, что она родилась с кнопкой саморазрушения, готовой сработать сразу после того, как ей становится комфортно.
— Мне нужно домой, — прервала она Луку, который продолжал говорить о поездке за границу, не в силах посмотреть ему в лицо. У нее потемнело в глазах. — Извини, я неважно себя чувствую.
В его голосе зазвучала обеспокоенность.
— Что случилось, сага? Ты так побледнела. Тебе не стоит садиться за руль. Отдохни здесь, а я найду кого-нибудь, кто отвезет тебя домой.
— Нет, спасибо. Я в порядке. — Минти попыталась изобразить на лице улыбку, чтобы он не беспокоился.
Меньше всего ей нужна была сейчас компания. Ей нужно было попасть в аптеку, не в деревне, где кто угодно мог ее увидеть, а в соседнем городе, и одной. Там, где никто ее не узнает. Она должна знать.
О господи, что это? Она отогнала мысли прочь. Это не может случиться с ней. Не должно. Они были так осторожны. Не так ли?
Лука перезвонил еще раз, чтобы унять тревогу, всякий раз охватывающую его, когда телефон Минти переходил на голосовое сообщение. Люди не берут трубку по разным причинам. Она может принимать ванну или спать; она могла забыть зарядить телефон. Люди не обязаны умирать в искореженной машине только из-за того, что не берут трубку.
Но она могла упасть в обморок и ушибить голову. Она так быстро побледнела. Что-то явно было не так. Он не должен был отпускать ее одну.
Хорошо знакомая паника нарушила его с таким трудом возведенное спокойствие. После аварии ему потребовались годы, чтобы научиться расслабляться, не впадать в тревогу из-за минутного опоздания. Но Минти не опаздывала; она просто была недоступна. Все было в порядке. Он накручивал себя.
Лука глубоко вздохнул и попытался сконцентрироваться на отчете, который лежал перед ним, но через минуту раздраженно отложил его в сторону. Он не понял ни слова. Он снова взялся за телефон. Ничего. Она не отвечала уже три часа.
Он постучал пальцами по столу. Если сидеть здесь и ждать, то ничего не изменится.
Он должен работать дома и присматривать за ней. Когда он вернется и обнаружит, что она в полном порядке, ну что же, он почувствует себя идиотом и в следующий раз будет умнее.
Приняв решение, он сложил бумаги в папку и захлопнул ноутбук. Дома он будет через десять минут. Слава богу.
Лука свернул на подъездную аллею, и первое, что заметил, был маленький, небрежно припаркованный «фиат». По крайней мере, она дома, а не лежит в канаве, или перевернутая в поле, или врезавшаяся в дерево.
Даже по его меркам, паника оказалась избыточной. В конце концов, он знал, что накручивает себя: терапия, которую он прошел по наставлению Розы после трагедии, как бы то ни было, научила его осознанности. Значило ли это, что его чувства стали чем-то большим, чем влечение и симпатия, чем ответственность, которую он испытывал по отношению к ней? Лука боялся ответа. Боялся, что его чувства не просто развивались, но становились глубже. Намного глубже.
Кроме короткого романа, она ничего не обещала. Она вообще ему никогда ничего не обещала.
И он никогда ее об этом не просил. Но что, если он это сделает? Что, если она согласится остаться? Не просто на завтрашний день и не на лето, а навсегда?
Какое-то мгновение Лука сидел неподвижно, с наполовину открытой дверцей машины. Мысль, что его жизнь может навсегда измениться, парализовала его. Даже если он ничего не сказал и не сделал, он знал. Знал, что, возможно, это было чем-то большим. Что она сказала тогда по поводу неожиданной встречи с любовью?
Короткая дорога до дома показалась ему вечностью. Луку раздирало возрастающее воодушевление при мысли, что он увидит Минти и сможет выяснить, действительно ли это нечто большее, чем просто увлечение и старый знакомый страх. Страх, что кто-то, кто ему небезразличен, болен, без сознания или еще хуже.
Это была оборотная сторона близости с другим человеком. Возможность потерять его.
Дверь была не заперта. Лука открыл ее как можно тише и вошел в холл. Если Минти спит, то он не станет ее будить. Его поразило, как изменился холл. Прежде он был убранным и безликим. Пальто, которое он носил, аккуратно висело на вешалке, пара начищенных ботинок стояла рядом. Теперь вешалка была забита многочисленными куртками, накидками и шарфиками и походила на яркую рождественскую елку. Ворох бархата и кожи, который оказался обувью, громоздился у двери, его собственная пара темных ботинок резко контрастировала с легкими балетками и сандалиями. Затем он услышал неуловимый аромат лимона. Лука на мгновение остановился и вдохнул этот аромат, вдохнул ее. Он родился и вырос в этом доме, и дом принадлежал ему. И наконец, он стал похож на дом.
Он стоял у подножия лестницы и прислушивался, пытаясь понять, где находится Минти.
Несмотря на изменение в отношениях, у нее все еще была отдельная спальня — хотя после путешествия в ней она не спала.
Но дом казался глухим и пустым. Быстрые поиски не дали результата. Ее нигде не было видно.
Лука остановился у двери в ее комнату. Коридор был образцом аккуратности по сравнению с ее комнатой: одежда, обувь и сумки были разбросаны по полу, стульям и милой деревянной кровати, на которой Минти спала с детства. Пудра рассыпана по комоду, на котором царил ужасный беспорядок. Лука насчитал мини