В большинстве мест он, как великий князь, заслужил бы пятачок свободного пространства, но за испачканным деревянным столом в плохо освещенном логове никого не интересовало его социальное положение. Здесь, с хорошей выпивкой и небольшой порцией спасения, зажатой между пальцами, он мог наконец-то расслабиться. Никого не волновало, насколько представительно он выглядит и не выпил ли слишком много.
И ему не приходилось выслушивать сообщения о восстаниях и воображать себя там, на полях, где проблемы решались напрямую. Меч в руке, Азарт в сердце…
Он энергичнее потер мох. «Не думай о войне. Просто живи сейчас», — как всегда говорила Эви.
Хавар вернулся с напитками. Худой бородатый мужчина изучил переполненную скамейку, поставил кружки и спихнул задремавшего пьяного с его места. Он втиснулся рядом с Башином. Хавар — светлоглазый, из хорошей семьи. Он был одним из элитных солдат Далинара в те времена, когда это что-то значило, хотя теперь владел собственными землями и получал хороший доход. Он был одним из немногих, кто не отдавал Далинару честь так рьяно, чтобы это слышали все.
А вот Башин… Ну, Башин был странным. Темноглазый первого нана, грузный, он объездил половину мира и уговаривал Далинара отправиться с ним поглядеть на вторую половину. Он по-прежнему носил свою дурацкую шляпу с широкими и мягкими полями.
Хавар хмыкнул, передавая напитки:
— Башин, втиснуться рядом с тобой было бы куда легче, если бы твое брюхо не простиралось до следующей недели.
— Светлорд, я всего лишь пытаюсь исполнить свой долг.
— Долг?
— Светлоглазым нужно, чтобы люди им подчинялись, верно? Я позаботился о том, чтобы служащие вам имели вес — по крайней мере, в стоунах.
Далинар взял кружку, но не выпил. Огненный мох делал свое дело. Его струйка дыма в этой тускло освещенной каменной комнате была не единственной.
Гавилар ненавидел это зелье. Впрочем, брату-то нравилась его новая жизнь.
В центре тусклой комнаты два паршуна отодвинули столы и начали раскладывать бриллиантовые фишки на полу. Все попятились, освобождая место для большого светящегося круга. Сквозь толпу протолкались двое голых по пояс мужчин. Общая атмосфера нескладных бесед уступила место ревущему волнению.
— Мы будем делать ставки? — поинтересовался Хавар.
— Конечно, — ответил Башин. — Я поставлю три гранатовые марки на того, который ниже ростом.
— Принимаю ставку, — сказал Хавар, — но не денежную. Если я выиграю, хочу твою шляпу.
— Заметано! Ха! Так ты наконец-то признаешь, насколько она лихая?
— Лихая? Башин, клянусь бурей. Я окажу тебе услугу и сожгу эту дрянь.
Далинар откинулся на спинку скамьи, отупев от огненного мха.
— Сожжешь мою шляпу? — переспросил Башин. — Да что за буря. Это жестоко. Ты просто завидуешь моему мужественному виду.
— Она вынуждает женщин лихо удирать от тебя, только и всего.
— Она экзотичная! С запада! Все знают, что мода приходит с запада.
— Ну да — из Лиафора и Йезира. А эту шляпу ты где приобрел?
— На Чистозере.
— А-а, в том бастионе культуры и моды! В следующий раз закупаться будешь в Бавии?
— Трактирным служанкам все равно, — проворчал Башин. — Так или иначе, мы можем просто посмотреть состязание? Я собираюсь выиграть у тебя марки. — Он глотнул из кружки, но встревоженно пощупал шляпу.
Далинар закрыл глаза. Он как будто погружался в дремоту, — может, и впрямь стоило поспать, не беспокоясь об Эви и не мечтая о войне…
На ринге звучно столкнулись двое.
Этот звук — натужное кряхтение, с которым борцы пытались выпихнуть друг друга за границы освещенного ринга, — напомнил ему о битве. Далинар открыл глаза, выронил мох и подался вперед.
Тот борец, что был ниже ростом, изящно выскользнул из хватки противника. Они закружились, согнув ноги в коленях, держа руки наготове. Когда же опять сцепились, коротышка заставил противника пошатнуться. «Лучшая стойка, — подумал Далинар. — Держится низко. Тот высокий парень слишком долго полагался на силу и размеры. У него ужасная форма».
Двое напряглись, отступая к краю ринга, прежде чем высокий сумел повалить обоих. Далинар встал, когда другие, опередив его, подняли руки и разразились подбадривающими криками.
Состязание. Борьба.
«Из-за этого я едва не убил Гавилара».
Далинар снова сел.
Коротышка победил. Хавар со вздохом отдал Башину несколько светящихся сфер.
— В следующем раунде удваиваем или пропустим?
— Не-а, — отказался Башин, взвешивая марки на ладони. — Этого хватит.
— На что?
— Чтобы подкупить несколько влиятельных молодых щеголей попробовать такие же шляпы, как моя, — заявил Башин. — Помяни мое слово, как только разойдутся слухи, их будут носить все.
— Ты болван.
— Зато одет по моде.
Далинар наклонился и подобрал с пола пучок огненного мха. Бросил на стол, поглядел на него, а потом глотнул вина. Начался следующий поединок, и он поморщился, когда борцы столкнулись. Вот же буря. Почему он все время оказывается в такой ситуации?
— Далинар, — окликнул его Хавар. — Есть известия о том, когда мы отправимся в Разлом?
— Разлом? — переспросил Башин. — А что там?
— Ты тупой? — поинтересовался Хавар.
— Нет, — ответил Башин. — Но я, возможно, пьяный. Так что случилось в Разломе?
— Ходят слухи, они намерены возвести на трон собственного великого князя, — напомнил Хавар. — Сына старого… как там его звали…
— Таналан, — сказал Далинар. — Но мы не поедем в Разлом.
— Но ведь король точно не может…
— Мы не поедем, — повторил Далинар, сделав ударение на первом слове. — Тебе надо обучать людей. А я… — Далинар выпил еще вина. — Я стану отцом. Брат разберется с Разломом путем дипломатии.
Хавар откинулся назад, легкомысленно толкнув кружку на столе.
— У короля не получится разобраться с открытым бунтом с помощью политики.
Далинар сомкнул кулак вокруг огненного мха, но не стал его растирать. Какая доля его интереса в Разломе была связана с долгом защищать королевство Гавилара, а какая — с желанием снова ощутить Азарт?
Проклятие. В последнее время он чувствовал себя наполовину мужчиной.
Один из борцов вытолкнул другого с ринга, нарушив линию огней. Объявили о проигравшем, и паршун тщательно восстановил кольцо. Пока он этим занимался, к Далинару подошел старший слуга.
— Светлорд, простите, — прошептал он, — но вам следует знать. Главный поединок придется отменить.
— Что такое? — спросил Башин. — Что случилось? Макх не будет драться?
— Прошу прощения, — повторил старший слуга. — Но у его противника нелады с желудком. Поединок придется отменить.
Судя по всему, новости распространились по комнате. Толпа проявила свое неодобрение свистом и проклятиями, криками и пролитой выпивкой. Сбоку от ринга стоял высокий лысый мужчина, голый по пояс. Он спорил с несколькими светлоглазыми организаторами, указывая на ринг, и вокруг него на полу кипели спрены гнева.
Для Далинара эта шумиха звучала как зов битвы. Он закрыл глаза и вдохнул ее, ощущая эйфорию, намного превосходящую огненный мох. Вот буря. Надо было напиться сильней. Он сейчас совершит ошибку.
Что ж, зачем терять время. Он отшвырнул огненный мох и встал, потом снял рубаху.
— Далинар! — воскликнул Хавар. — Что ты творишь?
— Гавилар говорит, мне надо больше беспокоиться о печалях нашего народа, — заявил Далинар, забираясь на стол. — Похоже, у нас тут полный зал печальных людей.
Хавар разинул рот от изумления.
— Ставьте на меня, — крикнул Далинар. — Как в старые добрые времена. — Он спрыгнул со стола и пробился сквозь толпу. — Кто-нибудь, сообщите Макху, что я бросаю ему вызов!
Тишина распространялась вокруг него, словно дурной запах. Далинар оказался на краю ринга в комнате, где царило молчание, хотя она была битком набита светлоглазыми и темноглазыми, которые совсем недавно вели себя буйно. Борец — Макх — шагнул назад, его темно-зеленые глаза широко распахнулись, спрены гнева исчезли. У него было мощное телосложение, на руках выпирали раздутые мышцы. Ходили слухи, что он никогда не проигрывал.
— Ну? — поторопил его Далинар. — Тебе требовалась драка, а мне нужна разминка.
— Светлорд, — осторожно пояснил борец. — Это должен быть произвольный бой, все удары и захваты разрешены.
— Отлично! Что такое? Переживаешь, как бы не ранить своего великого князя? Обещаю помилование за все, что ты мне причинишь.
— Не ранить вас?! — переспросил борец. — Буря свидетельница, я боюсь не этого. — Он заметно содрогнулся, и какая-то тайленка — наверное, она руководила его боями — шлепнула его по руке. Решила, что он грубит. Борец лишь поклонился и попятился.
Далинар повернулся и окинул взглядом море лиц, на которых отразилось внезапное смущение. Он только что нарушил какое-то правило.
Толпа разошлась, паршуны собрали с пола сферы. Кажется, Далинар слишком поспешно решил, что ранг здесь неважен. Они терпели его как зрителя, но он не должен был становиться участником.
Преисподняя! Он тихо зарычал, возвращаясь к скамье, и спрены гнева следовали за ним по полу. Князь взмахнул рукой, забирая у Башина рубаху. Когда у него был элитный отряд, любой — от последнего копейщика до первого капитана — мог с ним устроить тренировочный бой или поединок врукопашную. Буря, да он и с поваром несколько раз дрался, к вящему удовольствию всех присутствующих.
Далинар сел и надел рубаху, продолжая кипятиться. Он оборвал пуговицы, сняв ее так быстро. В комнате стало тихо, поскольку люди продолжали уходить, и Далинар просто сидел себе, напряженный, — его тело все еще ждало драки, которой не суждено было случиться. Никакого Азарта. Ничто не сможет его наполнить.
Вскоре они с друзьями остались в зале одни, обозревая пустые столы, брошенные кружки и лужи пролитых напитков. Теперь, когда здесь не было толпы посетителей, это место каким-то образом пахло еще хуже.
— Светлорд, вероятно, это к лучшему, — утешил его Хавар.