Далинар подошел и сел в другое кресло у очага.
— У тебя на родине… всё по-другому?
Эви потерла глаза, и он задался вопросом, раскусила ли жена его попытку сменить тему. Разговоры о ее народе часто сглаживали их ссоры.
— Да, — сказала Эви. — Хотя, по правде говоря, есть те, кого не волнует ни Одно, ни Вестники. Они твердят, что мы не должны следовать учениям ириали или воринцев. Но, Далинар, многим не все равно. Здесь же… здесь вы просто платите какому-нибудь ревнителю, чтобы тот возжег за вас пару охранных глифов, и дело с концом.
Далинар перевел дух и попробовал еще раз:
— Возможно, разобравшись с повстанцами, я смогу убедить Гавилара не давать мне другое задание. Мы могли бы путешествовать. Поехать на запад, навестить твою родину.
— Чтобы ты мог убить моих земляков взамен кого-то еще?
— Нет! Я бы не стал…
— Они нападут на тебя. Мы с братом — изгнанники, если ты не забыл.
Он не видел Тоха десять лет, с тех пор, как тот отправился в Гердаз. Согласно донесениям, ему там нравилось — жил себе у моря, под защитой охранников-алети.
Эви вздохнула:
— Я больше никогда не увижу затонувшие леса. Я это приняла. Проживу свою жизнь в этой суровой земле, где безгранично властвуют ветер и холод.
— Ну, мы могли бы поехать в теплое место. До Курящегося океана. Только ты и я. Все время вместе. Можно взять и Адолина.
— И Ренарина? — уточнила Эви. — Далинар, у тебя два сына, если ты не забыл. Тебя вообще волнует состояние ребенка? Или он для тебя ничего не значит, раз не может стать солдатом?
Далинар крякнул — ощущение было такое, словно его ударили дубиной по голове. Он поднялся и подошел к столу.
— Что? — резко спросила Эви.
— Я побывал в достаточном количестве сражений, чтобы знать: здесь победы не жди.
— И ты бежишь? Как трус?
— Трус, — проговорил Далинар, собирая карты, — это человек, который задерживает необходимое отступление, опасаясь насмешек. Мы вернемся в Холинар после того, как я разберусь с восстанием в Разломе. Обещаю, что проведем там по меньшей мере год.
— Правда? — спросила Эви, вставая.
— Да. Ты выиграла в этом бою.
— Я… я не чувствую себя победительницей…
— Добро пожаловать на войну, Эви. — Далинар направился к двери. — Однозначных побед не бывает. Только такие, после которых у тебя меньше погибших друзей, чем в иных случаях.
Он вышел, хлопнув дверью. Отзвуки ее плача преследовали его, пока Далинар спускался, и спрены стыда летали вокруг, словно лепестки цветов. «Буря свидетельница, я не заслуживаю эту женщину».
Что ж, так тому и быть. Ссора была на ее совести, как и последствия. Он протопал вниз по лестнице, разыскал своих генералов и продолжил разрабатывать план штурма Разлома.
67Мишим
У этого поколения был только один узокователь, и некоторые видят причину в разногласиях между нами. Истинная проблема гораздо глубже. Я считаю, что Честь и сам меняется.
На следующий день после того, как ее столь неожиданно убили, Шаллан почувствовала себя лучше. Пережитый ужас показался теперь каким-то далеким. Остался лишь тот единственный миг, когда она посмотрела в зеркало и увидела проблеск присутствия Несотворенного по ту сторону отражения.
Зеркала в портняжной мастерской не демонстрировали ничего настораживающего; она проверила каждое. На всякий случай раздала всем наброски увиденного существа и предупредила, чтобы были настороже.
Когда девушка вошла в маленькую кухню рядом с задней мастерской, Адолин ел лепешки и карри, а король Элокар сидел за столом и самозабвенно… писал? Нет, он рисовал.
Шаллан с нежностью коснулась плеча Адолина кончиками пальцев и насладилась его ответной широкой улыбкой. Потом обошла стол и заглянула королю через плечо. Он рисовал карту города с дворцом и платформой Клятвенных врат. Выходило весьма неплохо.
— Кто-нибудь видел мостовика? — спросил Элокар.
— Я здесь, — откликнулся Каладин, выйдя из мастерской.
Йокска, ее муж и горничная ушли купить еды на сферы, которые дал им Элокар. Похоже, в городе все еще продавалась еда для тех, кто мог заплатить.
— Я разработал план действий, — заявил король.
Шаллан и Адолин обменялись взглядами; принц пожал плечами и спросил:
— Что вы предлагаете, ваше величество?
— Благодаря отличной разведке светоплетельщицы, — сообщил король, — очевидно, что мою жену держат в плену ее собственные охранники.
— Ваше величество, мы не знаем этого наверняка, — осторожно возразил Каладин. — Есть вероятность, что королева под контролем той же силы, что влияет на охранников.
— В любом случае она нуждается в спасении. Или мы тайно проникнем во дворец ради нее и маленького Гавинора, или соберем отряд, который поможет нам захватить его силой оружия. — Король постучал пером по карте города. — Как бы то ни было, Клятвенные врата остаются нашим приоритетом. Светлость Давар, я хочу, чтобы вы исследовали этот культ Мгновений. Узнайте, как они используют платформу Клятвенных врат.
Йокска уже подтвердила, что каждую ночь члены культа разжигают на вершине платформы огромный костер. Они охраняли это место с вечера до утра.
— Если вы сумеете присоединиться к ритуалу или церемонии, которую они там исполняют, — рассуждал король, — окажетесь в нескольких шагах от Клятвенных врат. Сможете перенести все плато в Уритиру, и там наша армия разберется с культом. Если ничего не выйдет, то Адолин и я — в облике важных светлоглазых с Расколотых равнин — обратимся к городским светлоглазым Домам, у которых есть частные охранники. Заручимся их поддержкой — может, откроемся им — и соберем армию, чтобы штурмовать дворец, если это понадобится.
— А я? — поинтересовался Кэл.
— Не нравится мне этот Азур. Узнай все, что можно, о нем и его Стенной страже.
Каладин кивнул, потом хмыкнул.
— Элокар, толковый план, — заявил Адолин. — Хорошая работа.
Наверное, простой комплимент не должен был заставить короля так просиять. Элокар даже привлек спрена славы — примечательно, что тот выглядел как обычно.
— Но нам придется кое с чем столкнуться, — продолжил Холин. — Ты слышал список обвинений, предъявленных ревнительницей — той, которую казнили, — королеве?
— Я… да.
— Десять глифов, — напомнил Адолин, — обличающих излишества Эсудан. Выбрасывание пищи, когда народ голодает. Увеличение налогов, за которым последовало устройство щедрых вечеринок для ревнителей. Элокар, это началось задолго до Бури бурь.
— Мы можем… ее спросить, как только она будет в безопасности. Наверное, что-то пошло не так. Эсудан всегда была несколько высокомерной и амбициозной, но не отличалась ненасытностью. — Король посмотрел на Адолина. — Знаю, Ясна считает, мне не следовало на ней жениться — Эсудан слишком стремилась к власти. Сестра не понимает. Я нуждался в Эсудан. В сильной женщине… — Он тяжело вздохнул и встал. — Не будем терять время. План. Вы с ним согласны?
— Мне нравится, — сказала Шаллан.
Каладин кивнул:
— Он слишком общий, но хотя бы обрисовывает линию атаки. Кроме того, надо будет проследить, откуда в городе зерно. Йокска говорит, его предоставляют светлоглазые, но она также упомянула, что дворцовые склады закрыты.
— По-твоему, у кого-то есть духозаклинатель? — спросил Адолин.
— По-моему, в этом городе слишком много секретов, — буркнул Каладин.
— Мы с Адолином проверим, что известно светлоглазым. — Элокар посмотрел на Шаллан. — Культ Мгновений?
— Я им займусь, — пообещала она. — Мне все равно нужен новый плащ.
Она снова выскользнула из дома в облике Вуали — в штанах и плаще, хотя у того теперь имелась дыра в спине. Ишне удалось отстирать кровь, но Вуаль все равно хотела заменить его. Пока же прикрыла отверстие светоплетением.
Вуаль легким шагом шла по улице, чувствуя себя все более уверенно. В Уритиру она бы все еще мучилась с тем, как бы правильно надеть плащ, фигурально выражаясь. Она поморщилась, вспомнив свои похождения по барам и дурацкие выходки. Чтобы доказать, чего ты стоишь, не надо напиваться — но такие вещи познаешь, лишь прожив какое-то время в чужом облике.
Девушка повернула к рынку, где надеялась поближе познакомиться с холинарцами. Ей надо было узнать, что у них на уме, прежде чем разбираться, откуда взялся культ Мгновений и каким образом в него внедриться.
Торговая площадь очень отличалась от Отломка в Уритиру или ночных базаров Харбранта. Прежде всего, рынок явно был древним. Эти обветшалые, видавшие виды лавки выглядели так, словно стояли тут еще до первого Опустошения. Камни сделались гладкими от прикосновения миллионов пальцев, а тысячи проходящих ног выточили в них углубления. Навесы побелели оттого, что день за днем их озаряло солнце.
Улица была широкая и немноголюдная. Некоторые прилавки пустовали, да и оставшиеся торговцы не окликали Вуаль, когда она проходила мимо. Похоже, это было проявлением подавленности, которую в осажденном городе ощущали все.
Йокска шила только для мужчин, и в любом случае Вуаль не хотела ей открываться. Девушка остановилась возле лавки, где продавалась одежда, и примерила несколько плащей. Поболтала с женщиной, которая вела счета, — на самом деле портным был ее муж — и получила пару советов о том, где искать плащ, похожий на нынешний, а потом снова вышла на улицу.
Ей повстречался патрульный отряд в светло-синей униформе с глифами, которые указывали, что солдаты служат Дому Велалант. Йокска описала их светлорда как человека, который мало что значил в городе, пока многие светлоглазые не исчезли во дворце.
Вуаль содрогнулась, вспомнив ряд трупов. Благодаря ее описанию Адолин и Элокар были вполне уверены, что эти останки принадлежали дальнему родственнику Холинов и его прислужникам — человеку по имени Кейвс, который часто пытался обрести власть в Холинаре. Они не расстроились, узнав о его смерти, но от этого веяло новой загадкой. На встречу с королевой отправились более тридцати человек, многие из них были куда влиятельнее Кейвса. Что же случилось с ними?