Ревнитель побледнел и кивнул.
Адолин присоединился к войскам, успокоив нервы силой воли. Просто еще одна битва. У него на счету десятки, если не сотни битв. Но, буря свидетельница, он привык опустошать каменные поля, а не улицы.
Рядом тихо болтала небольшая группа стражников.
— Все будет хорошо, — убеждал один из них. Он был невысокого роста, чисто выбрит, хоть и с поразительно волосатыми руками. — Говорю вам, я видел свою смерть там, на стене. Она помчалась ко мне, нацелив копье прямо мне в сердце. Я посмотрел в эти красные глаза и увидел, как умираю. А потом… появился он. Вылетел из окна башни словно стрела и врезался в Приносящего пустоту. Это копье должно было отнять мою жизнь, а он изменил судьбу, говорю вам. Я клянусь, он светился, когда это случилось…
«Мы вступаем в эпоху богов», — подумал Адолин.
Элокар высоко поднял осколочный клинок и дал приказ. Они отправились маршем через город, минуя взволнованных беженцев. Ряды зданий с крепко запертыми дверями, словно готовыми к буре. В конце концов перед войском вырос дворец, похожий на обсидиановый блок. Сами камни, казалось, изменили цвет.
Адолин призвал свой осколочный клинок, и его вид будто успокоил людей поблизости. Их поход привел их к северной части города, возле городской стены. Здесь были видны Сплавленные, атакующие войска. Послышался странный грохочущий звук, и Адолин принял его за новый барабанный бой — но потом над стеной неподалеку от них появилась… голова.
Буря! Это было какое-то существо с головой в виде громадного каменного клина, которая чем-то напоминала большепанцирника, только вот глаза были просто красными пятнами, светящимися изнутри.
Монстр приподнялся, опираясь одной рукой. Он не был таким же высоким, как городские стены, но все же огромным. Сплавленные заметались вокруг него, когда он взмахнул конечностью вдоль стены — разбросав защитников, словно кремлецов, — и ударил по сторожевой башне.
Адолин осознал, что он, вместе со значительной частью их войска, остановился и стал пялиться на жуткое зрелище. Земля задрожала, когда в нескольких кварталах от них рухнули камни, разрушая дома.
— Шевелитесь! — заорала Азур. — Клянусь бурей! Они пытаются нас опередить и добраться до дворца!
Монстр доломал сторожевую башню, а потом небрежным взмахом швырнул в них валун размером с лошадь. Адолин разинул рот, беспомощно глядя, как камень неумолимо летит на него и солдат.
Каладин взмыл в воздух, оставляя за собой светящийся след.
Он столкнулся с камнем и завертелся вместе с ним, закувыркался в воздухе. Его сияние сильно потускнело.
Валун непостижимым образом резко изменил направление. Он полетел прочь от Каладина, словно камешек, который смахнули со стола. Промчался над стеной, едва не задев монстра, который его швырнул. Адолин смутно услышал, как заорали спрены, но их голоса заглушил грохот падения камня и крики людей на улицах.
Каладин возобновил запас буресвета из ранца. Он нес бо́льшую часть самосветов, которые они привезли из Уритиру, — целое состояние из изумрудного резерва, которое предстояло использовать во время миссии, чтобы открыть Клятвенные врата.
Дрехи поднялся в воздух следом за Каладином; Скар, взлетевший третьим, с помощью буресвета сплел и Шаллан. Адолин знал, что она почти бессмертна, но все же было странно видеть ее на передовой.
— Мы отвлечем Сплавленных, — крикнул Каладин, указывая на фигуры, летящие в их сторону. — И, если получится, захватим Солнечную тропу. Прорывайтесь сквозь дворец, и встретимся на восточной галерее!
Они умчались прочь. Неподалеку монстр принялся стучать по воротам, которые начали трескаться и ломаться.
— Вперед! — заорала Азур.
Адолин бросился в атаку рядом с Элокаром и Азур. Они достигли территории дворца и ринулись вверх по ступенькам. У входа солдаты в очень похожей униформе — черной с темно-синим, но все же в холиновском стиле — отступили, закрывая парадные ворота дворца.
— Королевские телохранители! — крикнул Адолин, указывая на группу мужчин в красном, которых избрали почетными гвардейцами Элокара. — Не забывайте следить за флангами короля, когда он будет рубить! Не позволяйте врагу ударить по нему, когда дверь падет!
Солдаты заполнили ступеньки, заняли позиции вдоль парадного крыльца. Они держали копья, хотя некоторые были светлоглазыми. Адолин, Азур и Элокар направились каждый к одной из дверей, к которым привела лестница. Здесь передняя часть крыши дворца, удерживаемая толстыми колоннами, защищала их от камней, которые бросало существо.
Стиснув зубы, Адолин вонзил клинок в щель между толстой деревянной дверью и стеной. Быстро провел им вверх, рассекая и петли, и брус засова, которым дверь заперли изнутри. После того как еще одно движение сверху вниз освободило дверь, он отступил на позицию. Она упала с грохотом внутрь.
Тотчас же вражеские солдаты ринулись наружу, выставив копья и надеясь достать Адолина. Он отступил и не осмелился ударить в ответ. Орудовать осколочным клинком одной рукой было непросто, даже если не приходилось беспокоиться о том, чтобы не ударить собственных людей.
Он отпрянул в сторону и позволил Стенной страже атаковать дверной проем. Сам же Адолин вместо этого присоединился к группе солдат, которые пришли с великим князем Уримилом. Для них он прорезал в стене импровизированный вход, сквозь который бойцы ринулись внутрь. Адолин перешел в другое место вдоль длинного крыльца и проделал вторую «дверь», а за ней — третью.
Сделав это, он бросил взгляд на Элокара, который шагнул через поваленную дверь и был теперь внутри дворца. Он размахивал вокруг себя клинком, держа его в одной руке, а другой сжимая щит. Король уже убил десятки вражеских солдат и открыл «карман» в рядах противника.
«Осторожнее, Элокар, — подумал Адолин. — Помни, ты не в доспехе». Потом он указал в ту сторону и обратился к взводу солдат:
— Усильте королевскую гвардию и позаботьтесь о том, чтобы его не задавили числом. Если навалятся, зовите меня.
Они отдали честь, и Адолин отступил. Азур прорезала собственную дверь, но ее осколочный клинок был слабее двух других. Она вела более сдержанную атаку, срезая наконечники копий, которыми противник тыкал в ее солдат. Пока Адолин смотрел, она проткнула вражеского солдата, который попытался пробиться. Его глаза примечательным образом не сгорели, хотя кожа приобрела странный пепельно-серый цвет, когда он умер.
«Кровь моих отцов! — подумал Адолин. — Что не так с ее клинком?»
Даже со всеми открытыми дверными проемами, продвижение вглубь дворца шло медленно. Солдаты внутри образовали вокруг дверей кольца из щитов, и сражение в основном происходило с использованием коротких копий, которыми противники тыкали друг в друга. Некоторые взводы Стенной стражи принесли длинные пики, чтобы прорвать оборону, и теперь готовились к атаке.
— Парни, вы когда-нибудь защищали осколочника с флангов? — спросил Адолин у ближайшего отряда.
— Нет, сэр, — ответил один из солдат. — Но нас этому учили…
— Придется как-то справиться, — перебил Адолин, беря клинок обеими руками. — Я иду в центральный проем. Держитесь поближе и не давайте им воткнуть мне копье в бок. Я постараюсь никого из вас не задеть.
— Да, сэр! — ответил командир отряда.
Адолин перевел дух и направился к проему. Внутри отовсюду торчали копья. Как в пресловутом логове белоспинника…
Согласно указанию Адолина, солдат сбоку от него развернулся к соратникам и повел обратный отсчет одной рукой. Когда убрал последний палец, солдаты у проема отступили. Адолин ринулся в дворцовый вестибюль с его мраморным полом и высоким сводчатым потолком.
Враг направил на него десяток копий. Принц нырнул, держа клинок обеими руками на уровне плеч, и подсек колени группе солдат. Они упали — ноги, искалеченные осколочным клинком, отказались им служить.
Четыре человека последовали за ним и подняли щиты по бокам. Адолин атаковал, отрубая наконечники копий, рассекая руки. Вот буря… люди, с которыми он сражался, были слишком молчаливы. Они вскрикивали от боли, если их ранили, или пыхтели от напряжения, но в остальном словно онемели — как будто тьма приглушила их эмоции.
Адолин вскинул клинок над головой и принял стойку камня, а потом продолжил сражаться, точными и аккуратными ударами рубя одного противника за другим. Солдаты защищали его с флангов, в то время как широкий охват клинка обеспечивал защиту спереди.
Глаза выгорали. Линия щитов дрогнула.
— Отступите на три шага! — крикнул Адолин своим людям и перешел к стилю ветра, нанося широкие, плавные удары вокруг себя.
Страсть и красота дуэлей иной раз вынуждали его забывать о том, до чего ужасное оружие — осколочный клинок. Здесь, пока он бушевал у нетвердого строя противников, это было чересчур очевидно. В один миг Адолин убил восемь человек и полностью уничтожил оборонительную линию.
— Вперед! — крикнул он, указывая клинком. Люди ворвались в дверь и захватили пространство у самого входа в вестибюль. Неподалеку горделиво высился Элокар с блестящим узким клинком, выкрикивая команды. Солдаты падали, умирая и сыпля ругательствами. Истинные звуки битвы. Цена столкновения.
Наконец противник сломался и отступил через вестибюль — который был слишком большим, чтобы его удержать, — к более узкому коридору, ведущему к восточной галерее.
— Вытащите раненых! — крикнула Азур, подступая к нему. — Седьмая рота, удерживайте дальнюю сторону комнаты, убедитесь, что они не попытаются вернуться, бросившись разом. Третья рота, прочешите флигели и проверьте, нет ли там сюрпризов.
Любопытно: Азур сняла плащ и обмотала вокруг левой руки. Адолин никогда раньше такого не видел; возможно, она привыкла сражаться в доспехе.
Адолин попил воды и позволил лекарю перевязать неглубокий порез. Хотя недра дворца напоминали пещеры, вестибюль выглядел восхитительно. Мраморные стены, полированные до зеркального блеска. Величественные лестницы и ярко-красный ковер в центре. Ребенком Адолин как-то раз поджег его, играя со свечой.