«Идиоты», — подумал Далинар. Он не скучал по Эви. Он хотел избавиться от нее.
Впрочем… ему все же ее не хватало. Может, потому, что она так часто за него плакала?
— Он снова с нищими, — донесся другой голос изнутри. Элокар? Тот маленький мальчик? Почему звучит как мужчина? Ему же всего… а сколько ему лет? — Сначала он снова побывал в сервировочной. Похоже, забыл, что в прошлый раз вылакал там все подчистую. Честное слово, если в этом дворце где-то спрятана бутылка, пьяный дурак ее разыщет.
— Мой отец — не дурак! — огрызнулся Адолин. — Он великий человек, и ты обязан ему своим…
— Успокойся, Адолин, — перебил Гавилар. — Вы оба, придержите языки. Далинар — солдат. Он будет бороться с этим. Может, если отправимся в путешествие, сумеем его отвлечь. Допустим, в Азир?
Эти голоса… он только что избавился от плача Эви, но их разговор привлек ее опять. Далинар стиснул зубы, побрел в свои покои, где и рухнул без сил на ближайшую кушетку.
89Преисподняя
Изучая Несотворенных, я убедилась, что эти существа не были просто «духами пустоты» или «девятью тенями, что двигались в ночи». Каждый из них — особый вид спренов, наделенный большой силой.
Адолин никогда не задумывался о том, как могла бы выглядеть Преисподняя.
Богословие было для женщин и книжников. Адолин решил, что попытается следовать своему призванию, став лучшим мастером-мечником. Ревнители уверяли, что этого достаточно и ему не нужно беспокоиться о вещах вроде Преисподней.
Но вот он здесь, стоит на коленях на белой мраморной платформе, над ним нависает черное небо, а холодное солнце — если это вообще можно назвать солнцем — зависло у конца дороги из облаков. Океан беспокойных стеклянных бусин, звякающих друг о друга. Десятки тысяч огней, точно кончики масляных ламп, парят над этим океаном.
И спрены. Ужасные, жуткие спрены роились в океане бусин, демонстрируя множество кошмарных форм. Они извивались и корчились, завывали нечеловеческими голосами. Он не узнал ни одну из разновидностей.
— Я мертв, — прошептал Адолин. — Мы мертвы, и это Преисподняя.
Но как тогда быть с красивой бело-голубой девушкой-спреном? С существом в жестком одеянии и с завораживающим, невозможным символом вместо головы? С женщиной с выцарапанными глазами? А те два громадных спрена, что зависли в небесах, с копьями и…
Слева от Адолина вспыхнул свет. Каладин Благословенный Бурей втянул силу и поднялся в воздух. Бусины зазвенели, и в клубящемся сонме чудищ все, как один, повернули головы и уставились на него.
— Каладин! — закричала девушка-спрен. — Каладин, они питаются буресветом! Ты привлечешь их внимание. Всех до единого!
— Дрехи и Скар… — проговорил Каладин. — Наши солдаты. Где они?
— По-прежнему на другой стороне, — ответила Шаллан, вставая рядом с Адолином. Существо с головой из кривых линий взяло ее за руку, помогая обрести равновесие. — Клянусь бурей, они, возможно, в большей безопасности, чем мы. Это Шейдсмар.
Несколько огоньков поблизости исчезли. Словно кто-то задул свечи.
Множество спренов подплыло к платформе, присоединившись к растущей группе, которая кружила рядом с нею, порождая шум в бисере. Большинство из них были похожи на угрей: с гребнями вдоль спин и пурпурными усиками, которые извивались, как языки. Их будто слепили из густой жидкости.
Под ними, глубоко в бисерных недрах, зашевелилось что-то огромное, вынудив бусины пойти волнами.
— Каладин! — взмолилась голубая девушка. — Прошу тебя!
Он посмотрел на нее, как будто увидев впервые. Окружающий его свет погас, и мостовик грохнулся на платформу.
Азур подняла свой тонкий осколочный клинок, не сводя взгляда с существ, которые плавали среди бусин вокруг их платформы. Не испугалась лишь странная женщина-спрен с выцарапанными глазами и кожей из холстины. Ее глаза… то были не пустые глазницы. Она и впрямь походила на портрет, испорченный острым лезвием.
Адолин содрогнулся.
— Ну так… — выдавил он. — Есть идеи о том, что происходит?
— Мы не умерли, — прорычала Азур. — Это место называют Шейдсмаром. Это царство мысли.
— Я заглядываю сюда, когда духозаклинаю, — добавила Шаллан. — Шейдсмар пересекается с реальным миром, но многое здесь шиворот-навыворот.
— А я прошла здесь, прежде чем впервые оказаться в вашем мире примерно год назад, — прибавила Азур. — В тот раз у меня были проводники, и я не приглядывалась к особо безумным вещам.
— Умно. — Адолин отвел руку в сторону и попытался призвать осколочный клинок.
Женщина с выцарапанными глазами неестественным образом вытянула голову в его сторону и издала громкий, пронзительный вопль.
Адолин попятился и едва не столкнулся с Шаллан и ее… спреном? Это что же, Узор?
— Вот твой меч, — дерзко заявил Узор. У него не было рта, насколько мог видеть Адолин. — Хм… Она весьма мертвая. Не думаю, что здесь ты сможешь ее призвать. — Он наклонил свою причудливую голову, рассматривая клинок Азур. — Твой отличается. Очень любопытно. — (Существо в глубине под их платформой снова зашевелилось.) — Это, вероятно, плохо, — заметил Узор. — Хм… да. Спрены над нами — души Клятвенных врат, а тот, что под нами, скорее всего, один из Несотворенных. На этой стороне он должен быть очень большим.
— Так что же нам делать? — спросила Шаллан.
Узор посмотрел в одну сторону, потом в другую:
— Нет лодки. Хм… Да уж, серьезная проблема, верно?
Адолин огляделся по сторонам. Некоторые спрены, похожие на угрей, вскарабкались на платформу, пользуясь короткими лапами, которые он раньше не заметил. Их длинные пурпурные усики тянулись к нему, извиваясь…
«Спрены страха», — понял он. Спрены страха были маленькими каплями пурпурной слизи, которые выглядели в точности как кончики этих усиков.
— Надо убраться с платформы, — предложила Шаллан. — Остальное потом. Каладин… — Она осеклась, взглянув на него.
Мостовик стоял на коленях на каменной платформе, опустив голову и ссутулив плечи. Вот буря… Адолину пришлось тащить его с поля боя, оцепенелого и сломленного. Похоже, те чувства опять его накрыли.
Спрен Каладина — Адолин мог лишь предположить, что это и есть милая девушка в голубом, — стоял рядом с ним, оберегающим жестом положив руку ему на спину.
— Каладину нездоровится, — заявила она.
— Я в порядке, — хрипло возразил тот, с трудом поднимаясь на ноги. Длинные волосы упали ему на лицо, скрывая глаза. Вот буря! Даже окруженный монстрами, мостовик мог выглядеть устрашающе. — Как мы доберемся до безопасного места? Я не могу перенести нас по воздуху, не привлекая внимания.
— В этом месте все наоборот по сравнению с вашим миром, — напомнила Азур. Она отодвинулась от длинного усика, который полз в ее сторону. — Там, где на Рошаре большие водоемы, здесь будет земля, верно?
— Мм… — промычал Узор, кивая.
— Река? — спросил Адолин. Пытаясь сориентироваться, он вгляделся в тысячи парящих огней. — Вон там.
Он указал на некое подобие длинного острова, едва видимого в отдалении.
Каладин посмотрел на этот «остров» и нахмурился:
— В этих бусинах можно плавать?
— Нет. — Адолин вспомнил, каким было падение в этот океан. — Я…
Бусины задребезжали одна о другую, когда из глубины выплыло нечто большое. Неподалеку над океанской поверхностью восстал каменный шпиль, высокий и черный. Он медленно поднимался, словно горный пик, и бусины расходились от него дребезжащими волнами. Когда «пик» вырос до размеров здания, на нем появился… сустав. Вот буря! Это не шпиль и не гора. Это коготь.
В других направлениях появились еще. Из океана стеклянных бусин медленно вздымалась громадная рука. Платформа начала вздрагивать от ритмичного пульса, что шел из самой глубины. С каждым ударом невидимого сердца бусины дребезжали.
Принц в ужасе попятился и едва не упал в океан из бусин. Он с трудом удержал равновесие и оказался лицом к лицу с женщиной с выцарапанными глазами. Та смотрела на него совершенно без эмоций, как будто ждала, что Адолин попытается призвать осколочный клинок, чтобы она смогла опять заорать.
Преисподняя! Что бы ни говорила Азур, он точно в Преисподней.
— Что же мне делать? — прошептала Шаллан. Она опустилась на колени на белокаменную платформу и принялась перебирать бусины. Каждая давала ей ощущение предмета в физическом мире. Брошенный щит. Ваза из дворца. Шарф.
Поблизости сотни маленьких спренов — словно крохотные оранжевые или зеленые человечки, всего лишь в пару дюймов ростом, — карабкались среди сфер. Она игнорировала их, выискивая душу чего-нибудь, что могло оказаться полезным.
— Шаллан, — пробормотал Узор, опускаясь на колени. — Я не думаю… не думаю, что духозаклинание что-то изменит. Оно преобразует предмет в другом мире, но не здесь.
— А что я могу сделать здесь?..
Эти шпили — или когти, или что бы там ни было — поднимались вокруг них, неотвратимые и смертоносные.
Узор загудел, сцепив руки перед собой. Его пальцы были слишком гладкими, словно выточенными из обсидиана. А голова двигалась и менялась согласно определенной последовательности — сферическая масса никогда не выглядела одинаковой, но каким-то образом всегда определяла его личность.
— Моя память… — проговорил он. — Я не помню.
«Буресвет», — вспомнила Шаллан. Ясна велела ей никогда не отправляться в Шейдсмар без буресвета. Шаллан вытащила из кармана сферу — она все еще была в наряде Вуали. Бусины поблизости отреагировали, задрожали и покатились к ней.
— Мм… Опасно, — предупредил Узор.
— Сомневаюсь, что оставаться здесь будет лучше. — Шаллан втянула буресвет — немного, сколько поместилось бы в одной марке. Как и раньше, спрены, похоже, не обратили на нее особого внимания. Она коснулась свободной рукой поверхности океана. Бусины перестали кататься и вместо этого, щелкнув, соединились под ее ладонью. Когда она надавила, они не поддались.