— Если Приносящие пустоту захватят город Тайлен, они смогут устроить блокаду Йа-Кеведу, Харбранту и тем немногим землям в Алеткаре, что еще принадлежат нам. Они возьмут под контроль Южные Глубины целиком и смогут устраивать нападения с воды на Ташикк и Шиновар. Они заполонят Новый Натанан и получат в свое распоряжение позицию, с которой можно напасть на Расколотые равнины. Стратегически город Тайлен куда важнее Йа-Кеведа — и к тому же куда хуже защищен.
— Но им понадобятся корабли, — пробормотал Аладар.
— Паршуны забрали наш флот… — напомнила Фэн.
— После той ужасной первой бури, — согласился Далинар. — Но как же вышло так, что вообще остались какие-то корабли, которые можно было забрать?
Фэн нахмурилась:
— Если вдуматься, удивительно, не так ли? Десятки кораблей ветра как будто пощадили. Возможно, потому, что враг нуждался в них…
«Вот буря!»
— Я слишком долго думал как алети, — повинился Далинар. — Мы ходим по камням. Но враг немедленно выдвинулся в Марат — а это идеальная позиция, с которой можно начать морское наступление на город Тайлен.
— Надо пересмотреть наши планы! — воскликнула Фэн.
— Успокойтесь, ваше величество, — проговорил Аладар. — В Тайлене уже размещены наши войска. Славные алетийские подразделения. Никто не действует на суше лучше алетийской пехоты.
— У нас там три дивизии прямо сейчас, — добавил Далинар. — Нужны еще по меньшей мере три.
— Сэр, — вступил в разговор сын Фэн. — Светлорд. Этого недостаточно.
Далинар посмотрел на Фэн. Ее престарелый адмирал кивнул.
— Говори, — предложил Далинар.
— Сэр, мы рады, что ваши войска расположились у нас на острове. Дыхание Келека! Когда собираешься вступить в битву, будешь только рад, если пехота алети сражается на твоей стороне. Но вражеский флот — куда более серьезная проблема, чем вы предполагаете, и ее нельзя решить простой передислокацией войск. Если враг обнаружит, что город Тайлен хорошо защищен, его корабли просто поплывут дальше и атакуют Харбрант, Думадари — или любые другие незащищенные города на побережье.
Далинар хмыкнул. Он и впрямь думал слишком по-алетийски.
— И что же делать?
— Нам определенно нужен собственный флот, — заявил тайленский адмирал. Из-за сильного акцента слова звучали невнятно, как будто у него был полный рот мха. — Но большинство кораблей мы потеряли, когда разыгралась Буря бурь. Половина была в море, их застигли врасплох. Мои соратники теперь танцуют на дне.
— А сохранившиеся корабли украли, — закончил Далинар, крякнув. — Что еще у нас есть?
— Корабли его величества Таравангиана в наших портах, — напомнил веденский великий князь.
Все взгляды обратились на Таравангиана.
— Только торговые суда, — уточнил старик. — На которых прибыли мои целители. У нас нет настоящего флота, но двадцать кораблей я туда привел. Могу, наверное, отправить из Харбранта еще десять.
— Буря погубила некоторое количество наших кораблей, — добавил веденский великий князь, — но гражданская война оказалась более разрушительной. Мы потеряли сотни моряков. Прямо сейчас кораблей у нас больше, чем мы можем набрать судовых команд.
Фэн присоединилась к Далинару рядом с картой:
— Может, у нас и получится соорудить подобие флота, чтобы перехватить врага, но сражение развернется на палубах кораблей. Нужны бойцы.
— Вы их получите, — сказал Далинар.
— Алети, которые в жизни не видели шторма? — скептически спросила Фэн и посмотрела на азирских генералов. — У Ташикка есть флот, не так ли? Моряки и солдаты там азирские.
Генералы посовещались на своем языке. Наконец один заговорил через переводчика:
— В тринадцатом красно-золотом батальоне есть солдаты, которые поочередно дежурят на кораблях и патрулируют большой водный путь. Чтобы доставить сюда другие войска, понадобится много времени, но тринадцатый уже размещен в Йа-Кеведе.
— Мы дополним их некоторыми из моих лучших людей, — пообещал Далинар. «Вот буря, мне нужно, чтобы ветробегуны опять оказались в строю». — Фэн, твои адмиралы подготовят примерный план и место сбора и развертывания единого флота?
— Конечно! — Королева наклонилась и прибавила, понизив голос: — Черный Шип, должна предупредить. Многие из моих моряков следуют Стремлениям. Тебе придется что-то сделать с этими утверждениями о ереси. Среди моего народа и так пошли слухи о том, что наконец-то наступил подходящий для тайленцев момент, чтобы отколоться от воринской церкви.
— Я не стану отрекаться от своих убеждений, — уперся Далинар.
— Даже если это вызывает полный религиозный коллапс в середине войны?
Он не ответил, и Фэн позволила ему уйти от стола, размышляя об иных планах. Далинар обсудил с другими участниками совещания самые разные проблемы, поблагодарил Навани — еще раз — за то, что позаботилась обо всем. Затем в конце концов решил опять спуститься и выслушать отчеты своих управляющих.
По пути он заметил Таравангиана, который сидел у стены. Старик выглядел расстроенным.
— Таравангиан? Мы оставим войска и в Йа-Кеведе на случай, если я неправ. Не переживай.
Старик посмотрел на Далинара и, к его удивлению, вытер слезы.
— Тебе… плохо? — встревожился Далинар.
— Да. Но ты ничего не можешь сделать. — Престарелый король поколебался. — Далинар Холин, ты хороший человек. Я этого не ожидал.
Стыдясь сказанного, Далинар, сопровождаемый охранниками, поспешил из комнаты. Он чувствовал себя усталым — несправедливо, если учесть, что целую неделю, в общем-то, проспал.
Прежде чем разыскать своих управляющих, Далинар остановился на четвертом этаже. Продолжительная прогулка от лифтов привела его к внешней стене башни, где располагался небольшой ряд комнат, пропахших благовониями. Люди выстроились в коридорах в ожидании охранных глифов или возможности поговорить с ревнителями. Их оказалось больше, чем Далинар ожидал, — впрочем, чем им еще заниматься?
«Значит, ты теперь так о них думаешь? — спросил его внутренний голос. — Ты считаешь, они пришли сюда в поисках духовного утешения лишь потому, что им больше нечего делать?»
Далинар вздернул подбородок вопреки желанию съежиться под их взглядами. Он миновал нескольких ревнителей, вошел в комнату, где было светло и тепло от жаровен, и там спросил Кадаша.
Его вывели на балкон, где небольшая группа ревнителей пыталась разбить сад. Кто-то наносил семенную пасту, кто-то пытался высадить отростки сланцекорника на стене. Впечатляющая задача, и он не помнил, чтобы поручал им такое.
Кадаш тихонько скалывал кремные наслоения с ящика для рассады. Далинар присел на корточки рядом с ним. Ревнитель со шрамом на голове покосился на него и продолжил трудиться.
— Уже слишком поздно, но я хотел извиниться перед тобой за Раталас, — сказал Далинар.
— Не думаю, что извиняться надо передо мной, — ответил Кадаш. — Но те, кому ты мог бы принести извинения, теперь в Чертогах Спокойствия.
— Я сделал тебя частью чего-то ужасного.
— Это был мой выбор — служить в твоей армии. Мне было спокойно, когда мы делали то, что делали, но потом я нашел покой среди ревнителей, где мне уже не надо проливать чью-то кровь. Полагаю, было бы глупо с моей стороны предложить то же самое тебе.
Далинар тяжело вздохнул:
— Я освобождаю тебя и других ревнителей от моего власти. Не хочу ставить тебя в положение, когда ты будешь вынужден служить еретику. Я отправлю вас к Таравангиану, который остается верен воринским идеалам.
— Нет.
— Полагаю, ты не можешь…
— Далинар, просто послушай хоть одну шквальную секунду, — прорычал Кадаш, а потом перевел дух, заставляя себя успокоиться. — По-твоему, раз ты еретик, то мы не захотим иметь с тобой ничего общего.
— Ты это доказал несколько недель назад, когда мы устроили дуэль.
— Мы не хотим, чтобы твои поступки или слова стали нормой, но это не значит, что мы бросим свой пост. Мы нужны твоим людям, даже если ты и не веришь в это.
Далинар подошел к краю сада и положил руки на каменный парапет. За его пределами облака собирались у основания вершин, словно фаланга, защищающая своего командира. Отсюда казалось, что весь мир — не что иное, как океан белизны, рассеченной острыми вершинами. Дыхание облачками застывало перед ним. Холодно, как в Мерзлых землях, хотя внутри башни было не так уж плохо.
— Какие-то из этих растений выживают? — тихо спросил он.
— Нет, — донесся из-за спины голос Кадаша. — Мы не понимаем, в чем дело — в холоде или в том, что бури почти не поднимаются на такую высоту. — Он продолжил чистить ящик. — Каково это будет, когда буря пройдет достаточно высоко, чтобы поглотить всю эту башню?
— Нас окружит темный хаос. Свет будет лишь в виде вспышек, которые мы не успеем ни засечь, ни осознать. Злые ветра потащат нас в разные стороны или попытаются оторвать конечности. — Далинар посмотрел на Кадаша. — Как всегда.
— Всемогущий был постоянным светом.
— И?..
— И теперь ты заставил нас сомневаться. Ты заставил меня сомневаться. Мое служение — это единственное, что позволяет мне спать по ночам. Хочешь и это у меня отнять? Если его нет, то остается только буря.
— Думаю, должно существовать что-то еще. Я уже спрашивал тебя, как выглядела религия до воринизма? Что…
— Далинар. Пожалуйста. Просто… прекрати. — Кадаш резко вдохнул. — Выпусти заявление. Не позволяй всем шептаться о том, что ты спрятался. Выдай что-нибудь обтекаемое вроде «я доволен той работой, которую делает воринская церковь, и поддерживаю ревнителей, пусть даже сам утратил веру». Позволь нам двигаться дальше. Клянусь бурей, сейчас не время для смятения. Мы даже не знаем, с чем сражаемся…
Кадаш не хотел бы знать, что Далинар уже встретил силу, с которой они сражались. Лучше не говорить об этом.
Но вопрос Кадаша заставил его задуматься. Вражда не занимается повседневными операциями своей армии, не так ли? Но кто этим занимается? Сплавленные? Спрены пустоты?
Далинар отошел от Кадаша и посмотрел в сторону неба.