Девушка как будто изменилась. Это чувствовалось по ее манере держать себя, по тому, как она перестала легко опираться на одну ногу и твердо встала на обе. Ее осанка была иной.
И еще она словно растаяла при виде Каладина, ее губы изогнулись в улыбке. Она покраснела, и лицо у нее сделалось нежное, даже нетерпеливое.
Адолин тихонько выдохнул. Он уже ловил эти ее взгляды — и видел наброски Каладина в альбоме, — но, глядя на нее сейчас, не мог врать себе относительно того, что видит. Девушка смотрела почти с вожделением.
— Я должна это нарисовать, — пробормотала она, но продолжала стоять и пялиться.
Адолин снова вздохнул и поднялся на высокую палубу. Похоже, больше им этого не запрещали. Он присоединился к Узору, который поднялся по другой лестнице и радостно жужжал себе под нос.
— С таким как-то тяжело соревноваться, — проворчал Адолин.
— Мм… — протянул в ответ Узор.
— Знаешь, я ведь никогда раньше не чувствовал себя вот так. Дело не только в Каладине, но и во всем остальном. В том, что с нами происходит. — Он покачал головой. — Мы ничего такая компания.
— Да. Ничё… нечетное число — нас семеро.
— Я его не виню. Не похоже, что он специально пытается быть таким, какой он есть.
Поблизости матрос-спрен — одна из немногих, кто не собрался вокруг Благословенного Бурей и его светящихся огней, — опустила подзорную трубу. Нахмурилась и снова ее подняла. Потом что-то закричала на языке спренов.
Моряки оторвались от Каладина и столпились вокруг нее. Адолин насторожился; Каладин и Шаллан присоединились к нему. Рядом по лестнице поднялась встревоженная Азур.
— В чем дело? — спросил Каладин.
— Понятия не имею, — ответил Адолин.
Капитан взмахом руки велел спренам тумана и чести расступиться, потом сам взял подзорную трубу. Опустив ее через некоторое время, он посмотрел на Каладина:
— Ты был прав, человек, когда утверждал, что за вами могут следить. — Он махнул Каладину и Адолину, предлагая подойти. — Смотрите на самый горизонт, на двести десять градусов.
Каладин посмотрел в подзорную трубу и выдохнул. Он протянул ее Адолину, но Шаллан оказалась проворнее.
— Бури! — воскликнула она. — Их по крайней мере шесть.
— Восемь, говорит моя разведчица, — ответил капитан.
Адолин наконец-то дождался своей очереди. Из-за темного неба ему потребовалась вечность, чтобы обнаружить далекие пятнышки, летящие к кораблю.
Сплавленные.
109Нешуа Кадал
Ри-Шефир, Полуночная Матерь, — еще одна Несотворенная, которая, похоже, была уничтожена во время Ахаритиама.
Далинар пробежал пальцами по линии красных кристаллов, вкрапленных в каменную стену. Маленькая жила начиналась у потолка и, следуя за извилистым узором светло-зеленых и серых отложений, шла до самого пола. Она была гладкой на ощупь, но по текстуре отличалась от окружающего камня.
Он потер кристалл большим пальцем. «Как будто остальные линии пластов исходят из этой и становятся шире, удаляясь от нее».
— Что это? — спросил он Навани. Они вдвоем стояли в кладовой у вершины башни.
— Не знаю, — ответила Навани, — но мы находим все больше и больше этих линий. Что ты знаешь о сущностной теологии?
— Что-то для ревнителей и письмоводительниц.
— И духозаклинателей. Это гранат.
«Гранат? Ну-ка…» Изумруды предназначались для зерна и были самыми важными, а гелиодоры — для плоти. Чтобы получить эти два вида самосветов, они выращивали животных со светсердцами. Он был почти уверен, что из бриллиантов получался кварц, и… вот буря, почти ничего не знал об остальных. Из топаза получался камень. Топазы требовались для создания бункеров на Расколотых равнинах.
— Гранат творит кровь, — сообщила Навани. — У нас нет духозаклинателей, которые используют его.
— Кровь? Звучит бесполезно.
— Ну, мы предполагаем, что духозаклинатели смогли использовать гранаты для создания любой жидкости, которая была растворима в воде, а не имела масляную основу… Не закатывай глаза.
— Прости. — Он пощупал кристаллы. — Еще одна загадка. Когда же мы найдем ответы?
— В записях, что хранятся внизу, об этой башне говорится как о живом существе. С сердцем из изумрудов и рубинов — и вот мы нашли вены из граната.
Он выпрямился, окинул взглядом темную комнату, где в промежутках между встречами монархов хранились стулья. Ее освещала единственная сфера, которую Далинар положил на каменный выступ у двери.
— Если эта башня и была жива, — проворчал Далинар, — то сейчас она мертва.
— Или спит. А я понятия не имею, как ее разбудить. Мы пытались зарядить сердце как фабриаль, даже попросили Ренарина, чтобы он вложил в него буресвет силой. Ничего не получилось.
Далинар взял стул и открыл дверь. Придержал ногой, отогнав охранника, который попытался сделать это вместо него, позволяя Навани забрать сферу и выйти с ним в зал заседаний со стеклянной стеной, обращенной к Изначалью.
Опустив стул на пол, он взглянул на часы на предплечье. Дурацкая штуковина, но Далинар слишком к ней привык. Наручное устройство содержало еще и больриаль: что-то вроде фабриаля со спреном, который питался болью. Далинар пока что ни разу не воспользовался им.
«Осталось двенадцать минут». Это если расчеты Элтебара верны. С даль-перьями, которые подтвердили прибытие бури на восток несколько часов назад, расчеты сводились к оценке скорости стихии.
К двери подбежал посыльный. Крир — дежурный сержант, руководивший охранниками сегодня, — принял его. Крир был мостовиком из… Двадцатого моста, вроде бы. Он и его брат-близнец оба служили в охране, и отличить их можно было лишь по очкам, что носил Крир, — его брат на зрение не жаловался.
— Сэр, сообщение от светлости Хал. — Крир передал записку Навани.
Листок выглядел снятым с даль-пера. По бокам отметины от зажимов, которые удерживали его на доске, а строчки, написанные убористым почерком, покрывали только центр страницы.
— От Фэн, — сообщила Навани. — Сегодня утром торговое судно исчезло в Южных глубинах, недалеко от Марата. Они подошли к берегу на расстояние, которое сочли безопасным для использования даль-пера, и сообщили о большом количестве кораблей у причалов. От ближайшего города поднялись светящиеся фигуры и полетели к ним, после чего связь оборвалась.
— Это подтверждает, что противник собирает флот, — ответил Далинар. Если корабли выйдут из Марата до того, как его собственные суда подготовятся, или если ветер окажется неправильным, когда его армада все же снимется с якоря… — Пусть Тешав напишет ответ тайленцам. Предложи королеве Фэн и другим нашим союзникам провести следующее собрание в Тайлене. Мы изучим укрепления и посмотрим, что можно сделать для обороны города.
Он велел охранникам подождать снаружи, подошел к окну и сверился с наручными часами. Всего лишь несколько минут. Далинару показалось, что он видит внизу буревую стену, но с такой высоты нельзя утверждать наверняка. Он не привык смотреть на Великие бури сверху.
— Уверен, что хочешь это сделать? — поинтересовалась Навани.
— Буреотец задал похожий вопрос сегодня утром. Я спросил, известно ли ему первое правило ведения войны.
— То, что о местности, или то, которое велит нападать там, где у врага слабина?
Теперь он ее видел: темную волну, захлестнувшую нижнюю часть небес.
— Не то и не другое.
— Ах, мне стоило догадаться, — пробормотала Навани.
Она нервничала, и не зря. Далинар впервые возвращался в видения после встречи с Враждой.
Князь чувствовал себя в этой войне слепым. Он не знал, чего хотели враги или как они намеревались использовать завоеванное.
«Первое правило войны. Познай своего врага».
Он вздернул подбородок, когда буря врезалась в Уритиру примерно на высоте третьего яруса.
Все стало белым. Затем Далинар очутился в древнем дворце — в большом и просторном зале с колоннами из песчаника и балконом, с которого открывался вид на Холинар, каким он был давным-давно. Нохадон пересек зал с колоннами посередине. Это был молодой Нохадон, а не его пожилая версия из недавнего сна.
Далинар занял место охранника возле дверей. Стройная женщина-паршенди с длинными оранжево-красными волосами появилась рядом с королем, там, где когда-то находился сам Далинар. Ее кожу покрывали сложные красно-белые мраморные разводы. Женщина окинула себя взглядом, и в красных глазах отразилось удивление оттого, что она внезапно оказалась в этом месте и что на ней одеяние советника короля.
Нохадон заговорил с нею, как со своим другом Кармом:
— Я не знаю, что делать, старый друг.
Вражда знает, что началось видение, — предупредил Буреотец. — Враг сосредотачивается. Он идет.
— Ты можешь его задержать?
Я всего лишь тень бога. Сила Вражды несравнимо превосходит мою.
Его голос показался Далинару непривычно тихим. Буреотец был типичным задирой, который терялся, столкнувшись с кем-то сильнее себя.
— И все-таки ты можешь его задержать? Мне нужно время, чтобы поговорить с ней.
Я… попробую.
Ну, ладно. К сожалению, это означало, что у Далинара нет времени, чтобы позволить этой паршенди испытать видение в полном объеме. Он подошел к ней и Нохадону.
Венли огляделась по сторонам. Куда это она попала? Явно не в Марат. Вражда снова вызвал ее?
«Нет. Это не та буря. Он не приходит во время Великих бурь».
Молодой алети в роскошном одеянии нес какую-то чушь. Она проигнорировала его и укусила себя за руку, чтобы понять, может ли чувствовать боль.
Могла. Венли тряхнула рукой и посмотрела на свой наряд. Это не мог быть сон. Слишком уж все реально.
— Друг мой? — спросил алети. — Ты в порядке? Я понимаю, что события дались нам всем тяжело, но…
Громкие шаги по каменным плитам пола возвестили о появлении другого алети, в строгом синем мундире. Его волосы были припорошены белым на висках, а лицо не было таким… округлым, как остальные человеческие лица. Его черты отчасти напоминали слушателя, пусть даже нос был неправильной формы, а лицо избороздило куда больше морщин, чем бывало у ее соплеменников.