Узор, гудя, сбежал с моста и подошел к ней. А где же Адолин и Сил?
— Я взяла дух стены, — рассуждала вслух Шаллан, — и сделала так, что ее физическая форма появилась на этой стороне.
— Мм… Думаю, бусины более сговорчивы, чем предметы в физическом мире, но ты и впрямь сделала так, что стена проявилась здесь. Очень здорово. Хоть тебе и не хватает опыта. Мм… Преграда долго не продержится.
Края уже начали распадаться, превращаясь в дым. По другую сторону послышалось царапанье, свидетельствуя, что Сплавленного она не победила, просто оглушила. Шаллан отвернулась от стены и кинулась к мосту, подальше от огромных часовых. Пробегая мимо некоторых иллюзий, она забрала у них немного буресвета. А где же…
Адолин! Истекает кровью!
Шаллан метнулась к нему и схватила за руку, помогая удержать равновесие и не упасть.
— Просто небольшой порез, — пробормотал Адолин. Кровь сочилась между пальцами, прижатыми к животу чуть ниже пупка. На спине его мундир тоже был в крови.
— «Небольшой порез»? Адолин! Да ты же…
— Нет времени. — Он прислонился к ней и кивком указал на Сплавленного, с которым она столкнулась. Тот взлетел над стеной, сотворенной Шаллан. — Другой где-то позади меня. Может наброситься в любой момент.
— Где Каладин?
— Мм… у него закончился буресвет, и он упал в бусины вон там, — сообщил Узор, тыкая пальцем.
Великолепно…
— Сделай глубокий вдох, — велела Шаллан Адолину и, стащив его с моста, прыгнула в бусинные волны.
Крадунья призвала свою круть.
Ее сила заключалась в способности скользить по предметам, не прикасаясь к ним по-настоящему. Можно становиться очень, очень скользкой — что было удобно, поскольку солдаты пытались ее поймать, когда она огибала армию алети. Они хватали ее за расстегнутую верхнюю рубашку, за руку, за волосы. Но не могли удержать. Крадунья просто ускользала от них. С тем же успехом они могли бы попытаться схватить песню.
Она вырвалась из их рядов и упала на колени, которые как следует «наскользила». Это означало, что Крадунья продолжила двигаться, катясь на коленках прочь от людей с красными светящимися глазами. Виндль — теперь-то она почти не сомневалась в том, что он не пустоносец, — появился рядом в виде змеящейся зеленой полосы. Спрен выглядел быстрорастущей лозой, из которой тут и там торчали маленькие кристаллы.
— О, не нравится мне это, — сказал он.
— Тебе ничего не нравится.
— Госпожа, это же неправда. Мне понравился тот славный город, через который мы прошли в Азире.
— Заброшенный?
— Там так спокойно.
«Вот она», — подумала Крадунья, увидев настоящую Приносящую пустоту — ту, что выглядела как паршунья, но большая и страшная. Она двигалась по камням плавно, будто и сама обладала крутью.
— А вот интересно, — сказала Крадунья, — как ты думаешь, у них это мраморные разводы на всех частях тела?
— Госпожа? А это имеет значение?
— Может, не сейчас, — согласилась Крадунья, бросив взгляд на красную бурю. Девушка оставила ноги скользкими, но руки — нет, что позволяло ей пользоваться ими словно веслами, направляя себя. Передвигаться на коленках было не так уж клево, как стоя, но если она призывала круть, стоя на ногах, то обычно врезалась в какую-нибудь скалу кверху задом.
Сплавленная и впрямь тащила в руке что-то большое. Возможно, и крупный самосвет. Крадунья принялась грести в нужную сторону, опасно приближаясь к армии паршунов и их кораблям. Тем не менее она подобралась довольно близко, прежде чем Приносящая пустоту повернулась и заметила ее.
Крадунья прекратила скольжение, выпустив буресвет. В желудке заурчало, и она откусила от полоски вяленого мяса, которую нашла в кармане своего охранника.
Приносящая пустоту что-то произнесла нараспев и подняла огромный рубин — он был пуст, вот и славно, потому что камень такого размера должен ослепительно сиять. Он оказался бы краснее и ярче лица Гокса, когда Крадунья рассказала ему, откуда берутся дети. Парню полагалось бы знать такие вещи. Он ведь был лядащим вором! Разве ему не случалось встречаться со шлюхами и все такое прочее?
В любом случае… как заполучить этот рубин? Приносящая пустоту заговорила снова, и, хотя Крадунья не понимала слов, она не могла избавиться от ощущения, что ее противница развеселилась. Паршунья оттолкнулась одной ногой и заскользила на другой — легко, как будто стояла на масле. Она без усилий двигалась так несколько секунд, потом бросила взгляд через плечо и с ухмылкой оттолкнулась другой ногой, перемещаясь с изяществом, от которого Крадунья почувствовала себя неимоверно глупо.
— Чтоб мне сдохнуть от голода, — пробормотала Крадунья. — У нее больше крути, чем у меня.
— Неужели ты обязана использовать этот термин? — возмутился Виндль. — Да, похоже, у нее есть доступ к потоку, который…
— Заткнись, — оборвала Крадунья. — Можешь последовать за ней?
— Ты отстанешь.
— Я догоню. — «Наверное». — Следуй за ней. Я за тобой.
Виндль вздохнул, но подчинился и помчался за Приносящей пустоту. Крадунья двинулась за ним на коленях, загребая руками и чувствуя себя свиньей, которая пытается подражать профессиональной танцовщице.
— Сзет-сын-Нетуро, ты должен выбрать, — заявил Нин. — Неболомы принесут клятву певцам Зари и их закону. А ты? Ты присоединишься к нам?
Ветер всколыхнул одежду Сзета. Он уже давно сказал правду. Приносящие пустоту действительно вернулись.
Теперь… теперь он должен просто признать их власть?
— Абоши, я не доверяю себе, — прошептал Сзет. — Я больше не понимаю, что правильно. На мои решения нельзя полагаться.
— Да. — Нин кивнул и сцепил руки за спиной. — Наши умы подвержены ошибкам. Вот почему мы должны выбрать внешний идеал, чтобы идти за ним. Лишь строго следуя заповедям, мы можем приблизиться к правосудию.
Сзет присмотрелся к полю битвы внизу.
Когда же мы на самом деле с кем-то сразимся? — спросил меч на его спине. — Очень уж ты любишь трепаться. Даже больше Вашера, а он-то мог говорить, говорить, говорить…
— Абоши, когда я произнесу Третий Идеал, мне можно выбрать человека в качестве того, кому я буду следовать? А не закон?
— Да. Некоторые неболомы решили подчиняться мне, и, полагаю, так им будет легче перейти к повиновению певцам Зари. Но я не уверен. Чувствую… что мне… становится хуже…
Внизу человек в синем преградил армии вход в город. Противостояло ему… что-то иное. Сила, которую Сзет едва мог ощутить. Тайный огонь.
— Ты уже подчинялся людям, — продолжил Нин. — Они причинили тебе боль. Сзет-сын-Нетуро, твои мучения связаны с тем, что ты не следовал чему-то неизменному и чистому. Ты выбирал людей, а не идеал.
— Или мне приходилось подчиняться не тем людям, — парировал Сзет.
Каладин дергался посреди бусин, задыхался, кашлял. Он опустился не очень глубоко, но куда… в какую сторону плыть? Как отсюда выбраться?!
В панике он попытался двинуться к поверхности, но бусины были куда гуще воды, и он не мог пошевелиться. Бусины проникли ему в рот, врезались в кожу. Тянули, словно невидимые руки. Пытались затащить в самую глубину.
Туда, где нет ни света, ни ветра.
Его пальцы коснулись чего-то теплого и мягкого посреди скользкого стекла. Каладин задергался, пытаясь найти это снова, и чья-то рука схватила его. Он протянул другую руку и вцепился в тонкое запястье. Его дернули за ворот куртки из тьмы, и Кэл, споткнувшись, отыскал твердую опору на дне моря.
Ощущая жжение в легких, шаг за шагом Каладин двигался за своим спасителем, пока в конце концов не вырвался из бусин и не увидел Сил. Она вытянула его на берег, где он рухнул, выплевывая бусины и дыша со свистом. Сплавленные, с которыми он сражался, приземлились на платформе Клятвенных врат рядом с двумя собратьями.
Не успел Каладин отдышаться, как бусины поблизости отхлынули и показались Шаллан, Адолин и Узор, которые пересекли морское дно по какому-то проходу, сотворенному ею. Коридор на глубине? Ей все лучше удавалось справляться с бусинами.
Адолин был ранен. Каладин, стиснув зубы, встал и заковылял к ним, помог Шаллан вытащить принца на берег. Юноша лежал на спине и тихо ругался, держась за живот окровавленными руками.
— Дай посмотрю, — заявил Каладин, разжимая его пальцы.
— Кровь… — начала Шаллан.
— Кровь — меньшая из его проблем, — отрезал Каладин, прощупывая рану. — Он не умрет от кровопотери при такой ране, а вот сепсис — другое дело. И если повреждены внутренние органы…
— Бросьте меня, — простонал Адолин, кашляя.
— Бросить — и отправиться куда? — огрызнулся Каладин, запустив пальцы в рану. Вот буря! Кишки повреждены. — У меня закончился буресвет.
Свечение Шаллан иссякло.
— Я тоже все использовала.
Сил схватила Каладина за плечо, глядя на Сплавленных, которые взмыли в воздух и направились к ним, высоко подняв копья. Узор загудел тихо и взволнованно.
— Что же нам делать? — спросила Шаллан.
«Нет…» — подумал Каладин.
— Дай мне твой нож, — попросил Адолин, пытаясь сесть.
«Это не может быть конец».
— Адолин, нет. Лежи. Может быть, мы сумеем сдаться.
«Я не могу его подвести!»
Каладин бросил взгляд через плечо на Сил, которая легонько дернула его за руку.
Она кивнула:
— Слова, Каладин.
Солдаты Амарама расступились, обходя Далинара, и хлынули в город. Они его проигнорировали.
— Итак, дитя… — Вражда кивком указал на город и взял Далинара за плечо. — Ты сделал нечто чудесное, создавая эту коалицию, и можешь гордиться собой. Я определенно горжусь.
Как мог Далинар бороться с этим существом, которое обдумало все варианты и спланировало любой исход? Как мог противостоять чему-то столь огромному и невероятному? Касаясь Вражды, Далинар чувствовал, как тот простирается в бесконечность. Пронизывает землю, людей, небо и камень.
Он сломается, сойдет с ума, если попытается понять это существо. И каким-то образом ему нужно победить?
Убеди его, что он может проиграть,