— Нет, Тальн. Ты не можешь быть таким.
— Это и впрямь чудесно!
— Ты не можешь быть таким! Ты должен меня ненавидеть! Пожалуйста, скажи, что ты меня ненавидишь…
Он отвернулся, не отпуская руки Эш, повел ее за собой:
— Идем. Он ждет.
— Кто? — удивилась она.
— Не знаю.
Тефт ахнул во тьме.
— Разве ты не видишь? — прошептала спрен. — Разве не чувствуешь Слова?
— Я же сломлен…
— А кто не сломлен? Жизнь нас всех ломает. И мы заполняем трещины чем-то более крепким.
— Я самому себе противен до тошноты.
— Тефт, в этом вся суть Слов, — заявило светящееся во тьме видение.
Ох, Келек. Эти крики. Этот бой. Его друзья.
— Я…
«Забери тебя буря! Будь мужчиной хоть раз в жизни!»
Тефт облизнул губы и сказал:
— Я буду защищать даже тех, кого ненавижу. Даже… даже если больше всего… ненавижу… себя.
Ренарин упал на последний уровень города, Низкий округ. Резко остановился, и его рука выскользнула из руки Ясны. По окрестным улицам маршировали солдаты с глазами, как горящие угли.
— Ясна! — крикнул он. — Солдаты Амарама перешли на сторону врага. Теперь они служат Вражде! Это было в моем видении!
Она побежала прямо к ним.
— Ясна!
Первый солдат замахнулся на нее мечом. Ясна увернулась, а потом ткнула его ладонью в грудь и повалила. Падая, он превратился в хрустальное изваяние и, врезавшись в другого солдата, передал тому превращение, как заразную болезнь. Второй солдат рухнул на третьего и сбил с ног, как будто ему передалась полная сила удара Ясны. Третий стал хрустальным спустя секунду.
Юбка Ясны взметнулась, когда она завертелась на месте и осколочным клинком, который появился в защищенной руке, рассекла шестерых одним ударом. Меч исчез, когда она хлопнула ладонью по стене здания позади себя и та обратилась в дым, из-за чего крыша рухнула и перегородила улочку между домами, по которой как раз приближались другие солдаты.
Она подняла руку, и из воздуха сгустились каменные ступеньки, по которым принцесса, почти не сбавляя темпа, взбежала на крышу соседнего дома.
Ренарин ахнул. Это… как же…
Это будет… великолепно… грандиозно… чудесно! — завопил Глис, таящийся в сердце принца. — Ренарин, это будет красиво! Смотри!
Внутри его пробудился источник. Сила, которой он никогда раньше не ощущал, потрясающая неодолимая мощь! Бесконечный буресвет. От такого бескрайнего запаса Ренарин обомлел.
— Ясна! — окликнул он и бросился вверх по созданным ею ступенькам, чувствуя себя таким живым, что захотелось танцевать. Вот было бы зрелище! Ренарин Холин, пляшущий на крыше, пока…
Он замедлился, опять разинув рот, когда заглянул в пролом в стене и увидел колонну света, которая вздымалась все выше и выше, тянулась к самым тучам.
Фэн и ее супруг попятились от сияющей бури.
Навани ликовала. Она высунулась далеко за стену, смеясь, как дурочка. Спрены славы струились вокруг нее, касались волос и улетали прочь, присоединяясь к сонмам, окружающим Далинара, чтобы колонной высотой в сотни футов устремиться в небо.
Затем по всему полю, на стене, на улице внизу волной зажглись огни. Позабытые самосветы, которые разбросал громолом, пока крушил банк, впитывали буресвет, призванный Далинаром. От них земля озарилась тысячей разноцветных огоньков.
— Нет! — завизжал Вражда и шагнул вперед. — Нет, мы убили тебя. Мы тебя убили!!!
Далинар возвышался посреди колонны из света и кружащихся спренов славы, раскинув руки в стороны, держа миры, из которых состояла реальность.
Он прощен. Боль, которую он так недавно настойчиво желал сохранить, начала утихать сама по себе.
Эти Слова… приняты, — ошеломленно проговорил Буреотец. — Но как? Что ты сделал?
Вражда попятился:
— Убейте его! Атакуйте его!
Паршунья не двинулась с места, но Амарам медленно опустил руку, а потом шагнул вперед и призвал осколочный клинок.
Далинар протянул руку из светящейся колонны.
— Ты можешь измениться, — убеждал он. — Ты можешь стать лучше. У меня ведь получилось. Путь прежде цели.
— Нет, — отказался Амарам. — Нет, он меня никогда не простит.
— Мостовик?
— Не он. — Амарам постучал себя по груди. — Он. Прости, Далинар.
Рыцарь поднял знакомый осколочный клинок. Тот, что когда-то принадлежал Далинару. Клятвенник. Меч, переходящий от тирана к тирану.
Толика света отделилась от колонны Далинара.
Амарам с криком замахнулся Клятвенником, но свет встретился с осколочным клинком, и вспыхнул сноп искр, отчего осколочника швырнуло в сторону — как будто сила его доспеха была не больше, чем у ребенка. Свет превратился в мужчину с волнистыми волосами до плеч, в синем мундире и с серебряным копьем в руках.
Вторая светящаяся фигура обратилась в Шаллан Давар, чьи ярко-рыжие волосы струились за спиной, а в руке появился длинный и тонкий, слегка изогнутый осколочный клинок.
А потом — о, счастье! — возник Адолин.
— Госпожа! — звал Виндль. — О, госпожа!
Наверное, впервые у Крадуньи не было сил попросить его заткнуться. Она сосредоточилась на жилах, которые взбирались по ее рукам, словно таинственные темные лозы.
Убийца лежал на земле, глядя вверх, практически весь покрытый этими лозами. Крадунья сдерживала их, стиснув зубы. Ее воля против тьмы, пока…
Свет.
Словно от внезапного взрыва, поле залило мощным светом. Самосветы на земле засияли, наполнившись буресветом, и убийца закричал, впитывая его, как светящийся туман.
Лозы сморщились, когда меч утолил жажду в этой вспышке. Крадунья упала спиной на камни, отняв руки от головы Сзета.
Я сразу понял, что ты мне понравишься, — раздался голос в ее разуме.
Меч. Так это был спрен?
— Ты чуть не съел его, — упрекнула Крадунья. — Ты чуть не съел меня!
«О, я бы не стал этого делать. — Существо было совершенно сбито с толку и говорило все медленнее, как будто засыпая. — Но… может быть, меня просто одолел очень, очень сильный голод…»
Что ж, в этом случае Крадунья не стала бы никого винить.
Убийца поднялся на ноги, пошатываясь. Его лицо было исполосовано линиями там, где тянулись лозы. Теперь его кожу покрывали прожилки серовато-каменистых оттенков. Руки Крадуньи выглядели так же. Хм.
— Идем, — позвал Сзет и направился навстречу светящейся колонне, оставляя за собой послеобразы.
«Элокар?» — подумал Далинар. Но больше никто не вышел из колонны света. И он знал. Каким-то образом знал, что король не придет.
Далинар закрыл глаза и принял это горе. Он во многом подвел брата.
«Встань, — велел Далинар самому себе. — И добейся большего».
Он открыл глаза, и его колонна спренов славы медленно растаяла. Сила покинула его, оставив изможденным. К счастью, поле было покрыто сверкающими самосветами. Сколько угодно буресвета.
Прямой канал к Духовной реальности, — подтвердил Буреотец. — Ты обновил сферы?
— Между нами есть связь.
Я был связан с людьми раньше. Подобного никогда не случалось.
— В те времена Честь был жив. Мы что-то другое. Его тень, твоя душа, моя воля.
Каладин Благословенный Бурей подошел к Далинару со стороны обломков стены, а Шаллан Давар встала напротив. Ясна выбежала из города и окинула окрестности критическим взглядом, в то время как Ренарин выскочил из-за ее спины, вскрикнул и метнулся к Адолину. Он с аханьем обнял старшего брата. Адолин ранен?
«Славный мальчик», — подумал Далинар, когда Ренарин приступил к исцелению.
Еще два человека пересекли поле боя. Крадунью он предвидел. Но убийца? Сзет подобрал с земли серебристые ножны и засунул в них свой черный осколочный клинок, а потом приблизился к Далинару.
«Неболом, — подумал Далинар, считая их. — Гранетанцор». Семеро.
Он ожидал еще троих.
Вон там, — указал Буреотец. — За твоей племянницей.
Еще два человека появились в тени стены. Большой сильный мужчина с внушительным телосложением и женщина с длинными черными волосами. Темной кожей они напоминали макабаки или азирцев, но глаза у них были неправильные.
Я знаю их, — с изумлением проговорил Буреотец. — Я знал их давно, очень давно. В те дни, когда еще не ожил целиком. Далинар, перед тобою божества.
— Я уже привык к этому, — проворчал Далинар, поворачиваясь в сторону поля боя. Вражда отступил в небытие, хотя его Сплавленные остались, как и большинство войск, и странный спрен — тот, что выглядел как черный дым. И конечно, Азарт по-прежнему охватывал северную часть побережья позади них, у самой воды.
У Амарама было десять тысяч человек, и, возможно, половина успела попасть в город. У них поубавилось решимости при виде того, что сделал Далинар, но теперь…
Стоп.
— С этими двумя нас только девять, — вспомнил он, обращаясь к Буреотцу. Что-то подсказывало, что должен быть еще один.
Не знаю. Возможно, последний рыцарь еще не найден. Несмотря ни на что, даже с Узами ты всего лишь человек. Сияющие не бессмертны. Как ты собираешься сражаться с целым войском?
— Сэр? — окликнул Каладин. — Далинар, приказы?
Вражеские ряды восстанавливались. Они подняли оружие, их глаза по-прежнему светились красным. Примерно в двадцати футах пошевелился Амарам. Однако больше всего Далинара беспокоил Азарт. Он знал, на что тот способен.
Великий князь взглянул на свою руку и кое-что заметил. Молния, которая ударила его ранее, уничтожив «Путь королей», сломала наручный фабриаль. Застежка испортилась, и Далинар теперь видел маленькие самосветы, которые Навани поместила внутрь устройства, чтобы они приводили его в действие.
— Сэр? — опять спросил Каладин.
— Капитан, враг пытается уничтожить город, — сказал Далинар, опуская руку. — Мы должны защитить его.
— Семеро Сияющих? — скептически поинтересовалась Ясна. — Дядя, это непростая задача, даже если один из нас шквальный Убийца в Белом собственной персоной.