Принц стиснул зубы — локоть болел достаточно сильно, чтобы выступили слезы. Но как только громолом увел руку в сторону, Адолин схватился за край обрыва и вытащил Майю из камня. Потянулся вниз и вонзил ее снова, потом отпустил руку и повис на рукояти вновь, чтобы через мгновение отпустить клинок и пролететь остаток расстояния до крыши.
Ногу пронзила боль. Он рухнул на крышу со слезами на глазах. Пока приходил в себя, мучительно страдая, ему что-то почудилось — некий отголосок… паники. Он вынудил себя перекатиться в сторону, и мимо пронесся Сплавленный, едва не задев Адолина копьем.
«Мне нужно… оружие…»
Он снова начал отсчет и, шатаясь, встал на колени. Но громолом появился над краем верхнего яруса, а потом опустил обрубок ноги прямо в центр каменной крыши, на которой лежал принц.
Адолин провалился в комнату посреди каменных обломков и пыли, сильно ударился об пол, и вокруг него с грохотом посыпались куски крыши.
Все почернело. Он попытался втянуть воздух, но мышцы отказались совершать нужные движения. Принц мог лишь тихо стонать. Часть его осознавала звуки, которые раздались, когда громолом вытащил искалеченную ногу из руин дома. Он ждал, что тварь его раздавит, но когда зрение постепенно вернулось, стало понятно, что громолом спустился с верхнего яруса на улицу рядом.
По крайней мере… по крайней мере, чудище не продолжило путь к Клятвенным вратам.
Адолин пошевелился. С него посыпалась каменная крошка от разрушенной крыши. Лицо и руки кровоточили от сотни царапин. Он восстановил дыхание, ахнул от боли и попытался встать, но его нога… Преисподняя, до чего же больно.
Майя коснулась его разума.
— Я пытаюсь встать, — выдавил он сквозь зубы. — Дай мне секунду. Шквальную секунду. — С ним случился еще один приступ кашля, а потом он наконец-то скатился с кучи обломков. Адолин выполз на улицу, отчасти ожидая увидеть там Скара и Дрехи, которые помогли бы ему подняться. Буря свидетельница, как же не хватало этих мостовиков!
Улица вокруг была пуста, хотя на перекрестке футах в двадцати столпились люди, пытаясь пробиться туда, где безопасно. Они кричали от страха. Если Адолин побежит, громолом последует за ним. Тварь уже доказала, что полна решимости уничтожить его.
Он ухмыльнулся зависшему над улицей чудовищу и поднялся, держась за стену дома, сквозь крышу которого провалился. Майя упала в подставленную ладонь. Хоть сам Адолин был покрыт пылью, она сияла по-прежнему ярко.
Принц выпрямился, а потом, держа Майю обеими руками, все еще влажными от крови, принял стойку камня. Непоколебимую стойку.
— Иди и достань меня, ублюдок, — прошептал он.
— Адолин? — раздался позади знакомый голос. — Клянусь бурей! Что ты творишь?!
Адолин вздрогнул и бросил взгляд через плечо. Светящаяся фигура протолкалась сквозь толпу и вышла на его улицу. Это был Ренарин — с осколочным клинком, в незапятнанном мундире Четвертого моста.
«А ты не спешил».
Когда брат приблизился, громолом, как ни странно, сделал шаг назад, словно… испугался. Что ж, это может помочь. Адолин стиснул зубы, пытаясь справиться с мучительной болью. Он пошатнулся, но устоял.
— Ладно, давай…
— Не будь таким безрассудным! — Ренарин схватил его за руку. Исцеляющая сила вспыхнула и прошла сквозь Адолина, словно холодная вода по венам, вынудив боль отступить.
— Но…
— Уходи отсюда, — с нажимом сказал Ренарин. — На тебе нет брони. Ты можешь погибнуть, сражаясь с этим существом!
— Но…
— Адолин, я справлюсь. Иди! Прошу тебя.
Адолин попятился. Он никогда не слышал такой силы в речах Ренарина — это было едва ли не удивительнее монстра. Принц испытал потрясение при виде того, как младший брат кинулся в атаку на эту тварь.
Сверху с грохотом спустился Хрдалм — шлем треснул, но в остальном был в порядке. Он потерял молот, зато прихватил копье одного из Сплавленных, и кулак его доспеха был покрыт кровью.
Ренарин! У него же нет доспеха. Как…
Ладонь громолома обрушилась на Ренарина, раздавив его. Адолин закричал, но осколочный клинок его брата прорезал ладонь, а потом отделил кисть от запястья.
Громолом гневно затрубил, а Ренарин выбрался из обломков, в которые превратилась отсеченная кисть. Похоже, брат Адолина исцелялся быстрее Каладина или Шаллан, как будто оказаться раздавленным для него — совершенный пустяк!
— Отлично! — воскликнул Хрдалм, смеясь внутри своего шлема. — Ты отдыхай. Ладно?
Адолин кивнул, сдержав стон боли. Помощь Ренарина исцелила его, и ему уже не было больно опираться на ногу, но руки все еще ныли, и некоторые порезы не затянулись.
Когда Хрдалм шагнул к месту сражения, Адолин взял его за руку и поднял Майю.
Ступай с ним, Майя, — попросил Адолин.
Он почти хотел, чтобы она возразила, но от клинка смутно повеяло покорным согласием.
Хрдалм бросил копье и почтительно принял клинок:
— Принц Адолин, в тебе великая честь. Великое Стремление поможет мне в этом деле.
— Ступай, я попробую удержать улицы.
Хрдалм убежал прочь. Адолин разыскал в куче мусора копье пехотинца и направился к улице, что пролегала позади.
Сзет из неболомов был, к счастью, обучен всем десяти потокам.
Сплавленный передал огромный рубин одной из сородичей, которая могла манипулировать Абразией, — скользила по земле, как и Крадунья. Она зарядила рубин чем-то вроде плетения, и он начал светиться и сделался невероятно скользким, нести его теперь могла только сама Сплавленная.
Похоже, она думала, что у противников нет опыта с такими вещами. К несчастью для Сплавленной, Сзет не только носил Клинок чести, дарующий подобную силу, но еще и практиковался на коньках на льду — это упражнение в каком-то смысле имитировало движения гранетанцора.
Погнавшись за самосветом, он дал Сплавленной предостаточно возможностей недооценить самого себя. Позволял ей уклоняться, медленно поворачивал и изображал удивление, когда она скользила то туда, то сюда.
Едва Сплавленная поверила, что она контролирует гонку, шинец нанес удар. Когда противница спрыгнула со скалы — ненадолго взмыв в воздух, — Сзет налетел на нее, применяя плетения одно за другим. Он врезался в нее в тот самый момент, когда Сплавленная приземлилась. Едва его лицо коснулось ее панциря, он применил к ней плетение вверх.
С воплем она взмыла в небеса. Сзет приземлился и собрался последовать за нею, но та выронила самосвет. Другой Сплавленный попытался поймать рубин, тот выскользнул из его пальцев.
Выругавшись, шинец сорвал с себя куртку и поймал камень, используя одежду как мешок. Удачный поворот; он-то думал, что придется снова напасть на нее, чтобы выбить трофей из рук.
Теперь — настоящее испытание. Он плетением направил себя на восток, к городу. Здесь на поле боя хаотично перемешались сражающиеся солдаты и иллюзии. Светоплетельщица была хороша; даже трупы выглядели правдоподобно.
Один из Сплавленных собирал настоящих солдат с красными светящимися глазами и выстраивал их спиной к городской стене. Они выставили копья и звали остальных, чтобы те к ним присоединились, и касались каждого, кто приближался. Иллюзии, которые пытались затесаться в их ряды, были разрушены. Вскоре враг сможет игнорировать отвлекающие маневры, перегруппироваться и сосредоточиться на том, чтобы одолеть эту стену.
«Сделай то, что тебе велел Далинар. Добудь ему самосвет».
Рубин наконец перестал светиться и больше не был скользким. С высоты множество Сплавленных спикировало на перехват шинца; похоже, им понравилась эта игра — ведь пока самосвет переходил из рук в руки, его не могли доставить Далинару.
Как только его атаковал первый Сплавленный, Сзет нырнул, перекатился и отменил верхнее плетение. Он налетел на скалу и прикинулся, будто сбит с толку. Потом тряхнул головой, схватил сверток с рубином и снова взлетел.
Восемь Сплавленных бросились вдогонку, и хотя неболом метался между ними, одному в конце концов удалось подобраться достаточно близко, чтобы вырвать сверток из его рук. Они стаей унеслись прочь, а Сзет медленно спустился и приземлился рядом с Крадуньей, появившейся из иллюзорной скалы. Она держала узел, завернутый в одежду: настоящий самосвет, который девочка вытащила из его куртки, когда он изобразил столкновение. У Сплавленных теперь был фальшивый рубин — камень, которому осколочным клинком придали приблизительно ту же форму, а потом прикрыли иллюзией.
— Идем, — скомандовал Сзет, хватая Крадунью и плетением направляя ее вверх. Потом он тащил ее следом, полетев к северному краю равнины. Это место, ближайшее к красному туману, погрузилось во тьму — ветробегун поглотил весь буресвет из самосветов, разбросанных на земле. Он сражался неподалеку с несколькими противниками.
Тени во тьме. Шепоты. Сзет резко остановился.
— Чокнутый, что случилось? — спросила Крадунья.
— Я… — Сзет задрожал, внизу на земле появились спрены страха. — Я не могу войти в этот туман. Я должен убраться подальше отсюда.
Шепоты…
— Поняла, — отозвалась девчушка. — Ступай и помоги рыжей.
Он опустил Крадунью на землю и отступил. Клубящийся красный туман, эти лица — разрушающиеся и вновь появляющиеся, с разинутыми в крике ртами… Неужели Далинар все еще где-то там?
Маленькая девочка с длинными волосами остановилась на границе красного тумана, а потом вошла внутрь.
Амарам кричал от боли.
Каладин сражался со Сплавленным, обросшим странным панцирем, и не мог даже взглянуть на великого князя. Судя по воплям, он оставался достаточно далеко от Амарама — неожиданной атаки с этой стороны не предвидится.
Но, буря свидетельница, это отвлекало!
Каладин взмахнул Сил-клинком и рассек предплечья Сплавленного. Тем самым он полностью отрубил шипы и лишил врага возможности пользоваться руками. Тварь попятилась, негромко рыча в сердитом ритме.
Крики Амарама приблизились. Сил превратилась в щит — предвосхищая желание Каладина, — и он поднял ее в сторону, блокируя череду ударов, которые нанес великий князь Садеас, продолжая завывать.