Все солдаты, мимо которых они проходили, оскорбляли Адолина.
— Такое чувство, что это бандиты, — негромко проворчала Шаллан, бросив взгляд через плечо на одну из групп.
— Не ошибись на их счет, — предостерег Адолин. — Они маршируют строем, ботинки у них крепкие, а оружие в хорошем состоянии. Садеас хорошо тренировал своих людей. Просто там, где отец пользовался дисциплиной, Садеас предпочитал состязание. Кроме того, здесь тебя засмеют, если ты будешь выглядеть слишком чистеньким. Нельзя, чтобы тебя перепутали с Холином.
Она надеялась, что теперь, когда правда об Опустошении подтвердилась, Далинару станет легче объединить великих князей. Видимо, этого не случится, пока эти люди винят Далинара в смерти Садеаса.
В конце концов они достигли главных покоев, где их провели к вдове Садеаса. Йалай была невысокого роста, с пухлыми губами и зелеными глазами. Она сидела на троне в центре комнаты.
Рядом с нею расположился Мрейз, один из главарей Духокровников.
22Тьма внутри
Я не философ, чтобы заинтриговать вас проницательными вопросами.
Мрейз. Его лицо пересекали шрамы, один из которых деформировал верхнюю губу. Вместо своей обычной франтоватой одежды, сегодня он надел униформу Садеаса, с кирасой и простым шлемом. Мрейз выглядел в точности как все прочие солдаты, мимо которых они прошли, за исключением лица.
И курицы на плече.
Курица. Это была одна из странных разновидностей, зеленая и гладкая, с грозным клювом. Она куда больше походила на хищника, чем неуклюжие создания, которых продавали в клетках на рынках.
Ну в самом деле… Кем надо быть, чтобы разгуливать повсюду с ручной курицей? Они же предназначены для еды!
Адолин заметил курицу и вскинул бровь. Мрейз не подал виду, что знает Шаллан. Он горбился, как другие солдаты, держа алебарду и уставившись на старшего сына князя Дома Холин.
Йалай не предложила им сесть. Сама она устроилась, сложив руки на коленях — свободная поверх защищенной, — озаренная лампами на подставках по обе стороны комнаты. И выглядела особенно мстительно в этом неестественно мерцающем свете.
— А вы знали, — заявила Йалай, — что после того, как белоспинники убивают и насыщаются, они прячутся возле туши?
— Светлость, в этом состоит одна из опасностей охоты на них, — добавил Адолин. — Охотник предполагает, что идет по следу зверя, но тот может скрываться неподалеку.
— Раньше я удивлялась такому поведению, пока не поняла, что убийство привлекает падальщиков, а белоспинники не отличаются разборчивостью. Те, кто приходят пировать на его объедках, сами становятся едой.
Шаллан явственно понимала подоплеку разговора. «Холин, почему ты вернулся на место убийства?»
— Светлость, мы хотим сообщить, — произнес Адолин, — что относимся к убийству великого князя очень серьезно. И делаем все возможное, чтобы это не повторилось.
«Ох, Адолин…»
— Еще бы, — процедила Йалай. — Другие великие князья теперь слишком напуганы, чтобы противостоять вам.
Да, он сам на это напросился. Но Шаллан не встряла; это было задание Адолина, и он пригласил ее для поддержки, а не для того, чтобы говорить за него. Честно говоря, у нее бы получилось ненамного лучше — просто она совершила бы другие ошибки.
— Светлость, можете ли вы сообщить нам, кто имел возможность и мотив для убийства вашего мужа? — спросил Адолин. — Не считая моего отца.
— Выходит, ты и сам признаешь, что…
— Удивительно, — перебил Адолин. — Моя мать всегда считала вас мудрой. Она восхищалась вами и жалела, что не обладает вашим острым умом. Но вот я здесь, и не вижу этому подтверждений. Неужели вы и впрямь думаете, что мой отец мог годами переносить оскорбления Садеаса, выдержать его предательство на Равнинах, стерпеть фиаско с дуэлью — и все ради того, чтобы убить его сейчас?! Когда доказано, что Садеас ошибся по поводу Приносящих пустоту, а мой отец был прав? Очевидно, не великий князь дома Холин стоит за смертью вашего мужа. Твердить об ином — попросту идиотизм.
Шаллан вздрогнула. Она не ожидала услышать такое от Адолина. И все же ей показалось, что именно это он и должен был произнести. Долой придворную вежливость. Пусть Йалай получит прямую и искреннюю правду.
Вдова великого князя подалась вперед, изучая Адолина и осмысливая его слова. Но видела только его искренность.
— Принеси ему стул, — велела Йалай Мрейзу.
— Да, светлость, — откликнулся тот с сильным акцентом, похожим на гердазийский.
Потом Йалай посмотрела на Шаллан:
— А ты не стой без дела. В соседней комнате греется чай.
Шаллан фыркнула от такого обращения. Она не какая-нибудь подопечная, чтобы выполнять чужие приказы. Однако Мрейз поспешил в том направлении, куда ее посылали, так что Шаллан стерпела пренебрежение и направилась следом.
Соседняя комната оказалась намного меньше — высеченная из того же камня, что и все прочие, но с более тусклым рисунком пластов. Оранжевые и красные цвета так равномерно перетекали один в другой, что на первый взгляд могло показаться, будто вся стена одного цвета. Люди Садеаса использовали ее как кладовую, о чем свидетельствовали стулья, сложенные в углу. Шаллан проигнорировала теплые кувшины с чаем, подогревавшиеся с помощью фабриалей на столе, и подошла вплотную к Мрейзу.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела она ему.
Его курица тихонько чирикнула, словно забеспокоившись.
— Присматриваю за ней. — Мрейз кивком указал на соседнюю комнату. Теперь его голос звучал изысканно, сельский говор пропал. — Она нас интересует.
— Она не одна из вас? — спросила Шаллан. — Она не… Духокровник?
— Нет. — Мрейз прищурился. — Они с мужем были для нас слишком неуправляемыми переменными величинами, чтобы приглашать в наши ряды. У них собственные мотивы; я не думаю, что они сочетаются с чьими-то еще, будь то люди или слушатели.
— Тот факт, что эти двое — мерзавцы, думаю, не был учтен.
— Мораль нас не интересует, — спокойно сказал Мрейз. — Только преданность и власть имеют значение, потому что мораль эфемерна, как переменчивая погода. Она зависит от угла, под которым ее рассматривают. Работая с нами, ты поймешь, что я прав.
— Я не одна из вас! — прошипела Шаллан.
— Какое упрямство! — восхитился Мрейз, выбирая стул. — А ведь ты весьма вольно использовала наш символ минувшей ночью.
Шаллан застыла, потом густо покраснела. Так он знает?
— Я…
— Твоя охота достойна, — перебил Мрейз. — И тебе разрешается полагаться на наш авторитет, чтобы достичь своих целей. Таково преимущество членства, пока ты не начнешь им злоупотреблять.
— А мои братья? Где они? Ты обещал доставить их мне.
— Терпение, маленький нож. Прошло всего несколько недель с тех пор, как мы их спасли. Вот увидишь, в этом отношении я сдержу слово. Как бы там ни было, у меня есть для тебя задание.
— Задание? — резко переспросила Шаллан, заставив курицу опять защебетать. — Мрейз, я не собираюсь выполнять какое-то задание для вашей компании. Вы убили Ясну.
— Она была вражеским солдатом, — парировал Мрейз. — О, не смотри на меня так. Ты прекрасно знаешь, на что была способна эта женщина и во что она ввязалась, атакуя нас. Ты винишь прекрасного высокоморального Черного Шипа за его действия во время войны? За бесчисленное множество людей, которых он убил?
— Не увиливай от обвинения в злодеяниях, указывая на грехи других людей, — огрызнулась Шаллан. — Я не собираюсь работать на тебя. Наплевать, как упорно ты будешь требовать, чтобы я духозаклинала для вас, — я не собираюсь этого делать.
— И снова ты проявляешь упрямство, но все же признаешь свой долг. Один духозаклинатель потерян, уничтожен. Но мы такое прощаем во имя наших миссий. И прежде, чем ты опять возразишь, знай: за одну из миссий ты уже взялась. Несомненно, ты почувствовала тьму, обитающую в этом месте. Некую… неправильность.
Шаллан окинула взглядом комнатку, залитую мерцающим светом нескольких свечей на столе.
— Твое задание, — проговорил Мрейз, — в том, чтобы обеспечить безопасность этого места. Уритиру должен остаться сильным, если мы хотим должным образом использовать появление Приносящих пустоту.
— Использовать?!
— Да. Это сила, которую мы будем контролировать, но пока что нельзя допустить, чтобы одна из сторон возобладала. Обеспечь безопасность Уритиру. Выследи источник тьмы, которую ты чувствуешь, и изгони ее. Вот твое задание. И за это я отплачу тебе сведениями. — Он наклонился ближе к ней и произнес единственное слово: — Хеларан.
Потом взял стул и вышел, двигаясь неуклюже — даже споткнулся и чуть не уронил свою ношу. Ошеломленная, Шаллан осталась на месте. Ее старший брат умер в Алеткаре, куда попал по загадочным причинам.
Вот буря, что же знает Мрейз? Она гневно сверлила взглядом его спину. Как он посмел дразнить ее этим именем!
«Не вздумай сосредоточиться на Хеларане». Это были опасные мысли, ведь сейчас она не могла стать Вуалью. Шаллан налила себе и Адолину по чашке чая, затем схватила под мышку стул и неуклюже отправилась обратно. Села рядом с женихом, вручила ему чашку. Сделала глоток и улыбнулась Йалай, которая одарила ее свирепым взглядом, а потом велела Мрейзу принести чашку.
— Я думаю, — заявила Йалай Адолину, — если бы ты честно желал раскрыть это преступление, то не выискивал бы прежних врагов моего мужа. Ни у кого не было мотивов или возможностей, которые могут найтись в вашем собственном военном лагере.
Адолин вздохнул:
— Мы установили, что…
— Я не утверждаю, будто это сделал Далинар, — перебила Йалай. Она казалась спокойной, но вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели костяшки. И ее глаза… макияж не мог скрыть, как они покраснели. Она плакала. Она действительно была опечалена.
Впрочем, все могло оказаться игрой. «И я могла бы изобразить слезы, — подумала Шаллан, — если бы знала, что кто-то придет со мной повидаться, и если бы считала, что такое представление укрепит мою позицию».