Диаграмма не предвидела последствий, порожденных вторым сыном, Ренарином, — он был совершенно неуправляемым элементом. Таравангиан закончил свои заметки, гордясь ими, и побрел к двери, которую открыл, не поднимая глаз.
— Принесите мне копию записи слов, которые лекарь произнес при моем рождении, — приказал он тем, кто ждал снаружи. — А, и прикончите этих детей.
Пение оборвалось — дети услышали его слова. Спрены музыки упорхнули прочь.
— Вы имели в виду, пусть они закончат петь, — уточнил Мралл.
— Без разницы. Воринские гимны меня возмущают, напоминая о религиозном угнетении идей и мыслей.
Таравангиан вернулся к работе, но вскоре в дверь постучали. Он ее распахнул:
— Я же сказал, чтобы меня не…
— Прерывали, — закончила за него Адротагия, протягивая лист бумаги. — Слова лекаря, которые ты просил. Мы теперь держим их под рукой, учитывая, как часто они тебе требуются.
— Ладно.
— Варго, надо поговорить.
— Нет, не…
Она все равно вошла и остановилась, изучая вырезанные части Диаграммы. Повернулась, широко распахнув глаза:
— Ты что же…
— Нет, — перебил Таравангиан. — Я не превратился в него снова. Но я стал собой, впервые за много недель.
— Это не ты. Это монстр, которым ты иногда становишься.
— Я недостаточно умен, чтобы находиться в опасной зоне. — Зона, где они досадным образом утверждали, что он слишком умен, чтобы ему позволили принимать решения. Как будто ум был каким-то пороком!
Она развернула лист бумаги, который достала из кармана юбки:
— Вот твой ежедневный тест. Ты остановился на этой странице, утверждая, что не можешь ответить на следующий вопрос.
Проклятие. Она заметила.
— Если бы ты ответил, — продолжила Адротагия, — это бы означало, что ты достаточно умен, чтобы сделаться опасным. Вместо этого ты заявил, что не справишься. Лазейка, которую мы должны были учесть. Ты знал, что, если ответишь на вопрос, мы ограничим твое право принимать решения сегодня.
— Ты знаешь о буресветном росте? — поинтересовался он, пройдя мимо нее и взяв одну из страниц, которые исписал до этого.
— Варго…
— Рассчитав общую площадь фермерских земель в Уритиру и сопоставив ее с предполагаемым количеством комнат, которые можно заселить, я установил, что, даже если бы еду здесь выращивали естественным образом — а это возможно с учетом средних температур на плодородных равнинах, — ее бы не хватило, чтобы обеспечить всю башню.
— Торговля.
— Мне сложно поверить, что Сияющие рыцари, которые вечно жили под угрозой войны, могли построить такую крепость и не сделать ее самодостаточной. Ты читала Голомби?
— Разумеется, читала, и ты об этом знаешь. По-твоему, они ускоряли рост с помощью заряженных самосветов, освещая темные места?
— Ничто другое не имеет смысла, верно?
— Испытания неубедительны, — напомнила Адротагия. — Да, сферы способствуют росту в темной комнате, а свечи на такое не способны, но Голомби утверждает, что результаты, возможно, были скомпрометированы, и эффективность… Варго, да что ж такое! Ты пытался меня отвлечь! Мы говорили о том, что ты обошел правило, которое сам же и установил!
— Когда был тупым.
— Когда был нормальным.
— Адро, «нормальный» означает «тупой». — Он взял ее за плечи и неумолимо выпихнул из комнаты. — Не стану принимать политических решений и постараюсь больше не приказывать, чтобы каких-нибудь музыкально одаренных детей убили. Хорошо? Устраивает? А теперь оставь меня одного. От тебя воняет удовлетворенным идиотизмом, и это портит воздух в комнате.
Таравангиан закрыл дверь и ощутил в глубине души проблеск стыда. Неужели он назвал Адротагию идиоткой?
Что ж, ничего не поделаешь. Она поймет.
Он снова принялся за работу, вырезая страницы из Диаграммы и раскладывая их, выискивая любые упоминания Черного Шипа, — слишком многое в книге надо было изучить сегодня, и он должен сосредоточиться на текущей проблеме.
Далинар выжил. Он строит коалицию. Так что же Таравангиану теперь делать? Снова нанимать убийцу?
«В чем секрет? — думал король, вынимая из Диаграммы листы и обнаружив один, где слова просвечивали сквозь страницу. Может, так и задумано? Что мне делать? Пожалуйста. Покажи мне путь».
Он записал на странице несколько слов. Свет. Разум. Смысл. Повесил ее на стену, чтобы вдохновляться, но не смог удержаться и перечитал слова лекаря — мастера-целителя, который помог Таравангиану появиться на свет, разрезав живот его матери.
«Пуповина обвилась вокруг его шеи, — сказал лекарь. — Королева поймет, как лучше всего поступить, но я с сожалением вынужден ей сообщить, что, если ребенок выживет, его умственные способности могут быть ограниченными. Наверное, лучше держать его в каком-нибудь отдаленном поместье, а наследником назначить кого-то другого».
«Ограниченные способности» так и не проявились, но репутация преследовала Таравангиана с детства, и была она настолько общеизвестной, что никто не удивлялся его недавним глупостям, списывая их на перенесенный удар или простое старческое слабоумие. Некоторые говорили, что он был таким всегда.
Таравангиан одержал над этой репутацией блистательную победу. Теперь он спасет мир. По крайней мере, его значимую часть.
Король работал уже довольно долго, закрепляя все больше частей Диаграммы, а затем исписывая их пометками, когда вдруг осознавал связи, используя красоту и свет, чтобы прогнать тени серости и невежества, получая от них ответы; они были здесь, их просто нужно интерпретировать!
Наконец его прервала горничная; эта раздражающая женщина вечно вертелась поблизости, пытаясь заставить его сделать то или это, как будто у него не было проблем поважнее промокших ног.
— Идиотка! — рявкнул Таравангиан.
Она спокойно поставила перед ним поднос с едой.
— Разве ты не видишь, что моя работа важна? — резко спросил он. — Нет у меня времени на еду.
Женщина оставила ему напиток, а потом — что рассердило короля — похлопала по плечу. Когда она ушла, король заметил, что Адротагия и Мралл стоят у дверей.
— Ты ведь откажешься казнить эту горничную, если я об этом попрошу? — спросил он Мралла.
— Мы решили, — ответил телохранитель, — что сегодня вам не дозволено отдавать такие приказы.
— Тогда ступайте в Преисподнюю. Я все равно почти нашел все ответы. Мы не должны убивать Далинара Холина. Время для этого прошло. Взамен мы поддержим его коалицию. А после вынудим уступить власть — и я займу его место в качестве главного над всеми монархами.
Адротагия вошла и изучила его труд:
— Сомневаюсь, что Далинар просто так уступит тебе лидерство в коалиции.
Таравангиан постучал по определенным страницам на стене:
— Гляди-ка. Все должно быть ясно даже тебе. Я это предвидел.
— Вы внесли изменения в Диаграмму, — в ужасе проговорил Мралл.
— Всего лишь мелочи. Видите изначальный текст вот здесь? Я его не менял, и он понятен. Наша задача в том, чтобы заставить Далинара отказаться от власти и занять его место.
— Мы его не убьем? — спросил Мралл.
Таравангиан посмотрел на него, затем повернулся и взмахом руки указал на другую стену, к которой было приклеено еще больше листов.
— Если мы его убьем сейчас, это лишь вызовет подозрения.
— Да, — согласилась Адротагия. — Я вижу это толкование изголовья — нам надо так нажать на Черного Шипа, чтобы он рухнул. Но понадобятся секреты, чтобы использовать их против него.
— Легко, — отмахнулся Таравангиан, подталкивая ее к другому набору заметок на стене. — Пошлем спрена нашей пыленосицы шпионить. От Далинара так и прет секретами. Мы можем его сломить, и я займу его место — ведь коалиция сочтет меня безобидным, — вследствие чего у нас будет достаточно власти, чтобы вести переговоры с Враждой, и он, по законам спренов и богов, окажется скован достигнутыми соглашениями.
— Разве мы не собираемся… победить Вражду? — спросил Мралл.
Мускулистый идиот. Таравангиан закатил глаза, но Адротагия — более сентиментальная, чем он, — повернулась и объяснила:
— Мралл, диаграмма ясна. Это истинная цель ее создания. Мы не можем победить врага; взамен мы спасем то, что сумеем.
— Это единственный путь, — согласился Таравангиан. Далинар ни за что не смирится с этим фактом. Лишь один человек окажется достаточно силен, чтобы принести такую жертву.
Таравангиан ощутил проблеск… чего-то. Воспоминания.
«Надели меня способностью спасти нас».
— Возьми, — велел он Адротагии, снимая со стены лист с пометками. — Это сработает.
Она кивнула и вывела Мралла из комнаты, а Таравангиан опустился на колени перед сломанными, разорванными, иссеченными останками Диаграммы.
Свет и истина. Спасти то, что он может спасти.
Бросить все остальное.
Как хорошо, что его наделили способностью сделать это.
И-6«Это моя!»
Венли преисполнилась решимости жить так, чтобы быть достойной силы.
Вместе с остальными — маленькой группой, отобранной из оставшихся слушателей, — она вышла навстречу грядущей буре, собравшись с силами.
Она не знала, может ли Улим — или его призрачные хозяева, древние боги слушателей, — читать ее мысли. Но если и могли, то обнаружили бы, что она им верна.
Это война, и Венли в авангарде. Она обнаружила первых спренов, открыла буреформу, искупила грехи своего народа. Она благословлена.
Сегодня это подтвердится. Из двух тысяч выживших слушателей выбрали девятерых, включая Венли. Рядом с нею стоял Демид с широкой улыбкой на лице. Он любил изучать новое, и буря была еще одним приключением. Сегодня им пообещали нечто великое.
«Видишь, Эшонай? — подумала Венли. — Видишь, на что мы способны, когда ты нас не сдерживаешь?»
— Вот так, да, хорошо, — сказал Улим, пролетев над землей в облике ярко-красного сгустка энергии. — Славно, славно. Построились. Глядим строго на запад.
— Нам разве не следует укрыться от бури, посланник? — спросила Мелу в ритме агонии. — Или взять щиты?