т скорбеть по его кончине — потому что некому будет плакать.
76Зверь
Далинар согласился сменить одежду. Он умыл лицо и руки и позволил лекарю осмотреть раны.
Перед глазами все еще стоял алый туман. Он не ляжет спать. Туман ему не позволит.
Примерно через час после возвращения в лагерь он приплелся обратно в командный шатер, чистый, но не особо посвежевший.
Руководствуясь инструкциями Садеаса, генералы подготовили новые боевые планы относительно штурма городских стен. Далинар их изучил и сделал несколько изменений, но велел не планировать ничего по спуску в город и зачистке. У него на уме было кое-что другое.
— Светлорд! — доложила разведчица, входя в шатер. — Из города выехал парламентер. У него флаг перемирия.
— Застрелить, — спокойно приказал Далинар.
— Как?..
— Стрелами, женщина. Убивайте любого, кто выйдет из города, и пусть тела там и гниют.
— Да, светлорд.
Посланница поспешно удалилась.
Далинар взглянул на Садеаса, который все еще был в осколочном доспехе, поблескивающем в сферном свете. Садеас одобрительно кивнул и жестом указал в сторону. Хотел поговорить наедине.
Далинар отошел от стола. Отчего ему не больно? Ведь должно же? Вот буря… он так оцепенел, что почти ничего не чувствовал, кроме пламени, которое медленно и ровно горело глубоко внутри. Он вышел за другом из шатра.
— Мне удалось задержать письмоводительниц, — прошептал Садеас, — как ты и велел. Гавилар не знает, что ты жив. Его приказ осадить город и ждать остается в силе.
— Мое возвращение позволяет изменить его распоряжения, — заявил Далинар. — Солдаты поймут. Даже Гавилар не стал бы спорить.
— Да, но зачем держать его в неведении о твоем прибытии?
Последняя луна почти села. До утра осталось недолго.
— Садеас, что ты думаешь о моем брате?
— Он именно то, что нам нужно. Достаточно жесткий для войны; достаточно мягкий, чтобы быть любимым во время мира. Он наделен прозорливостью и мудростью.
— Как ты считаешь, он мог бы сделать то, что нужно сделать здесь?
Садеас замолчал.
— Нет, — наконец ответил он. — Нет, такое ему не по силам. Интересно, справишься ли ты. Здесь будет не просто несколько смертей, а полное уничтожение.
— Урок, — прошептал Далинар.
— Урок. План Таналана был умным, но рискованным. Он знал, что его шансы на победу зависят от того, удастся ли убрать тебя и твои осколки с поля боя. — Он сузил глаза. — Ты решил, что эти солдаты мои. Ты действительно верил, что я предам Гавилара.
— Я переживал.
— Тогда знай это, — проговорил Садеас низким голосом, в котором слышался каменный скрежет, — я скорее вырежу себе сердце, чем предам Гавилара. Мне не интересно становиться королем — от этой работы мало радости и еще меньше веселья. Я хочу, чтобы это королевство простояло много веков.
— Хорошо, — бросил Далинар.
— Честно говоря, я боялся, что его предашь ты.
— Однажды я едва это не сделал. Но остановился.
— Почему?
— Потому что в этом королевстве должен быть кто-то, способный делать то, что нужно, и им не может быть человек, сидящий на троне, — заявил Далинар. — Продолжай удерживать письмоводительниц; будет лучше, если брат сможет впоследствии отречься от того, что произойдет здесь.
— Кое-что вскоре просочится, — предупредил Садеас. — В двух армиях слишком много даль-перьев. Шквальные штуковины становятся такими дешевыми, что большинство офицеров могут позволить себе купить пару, для управления своими домашними хозяйствами на расстоянии.
Далинар отправился обратно в шатер, Садеас последовал за ним. Клятвенник все еще был там, где полководец вонзил его в камень, хотя оружейник уже заменил самосвет.
Холин вытащил меч из камня:
— Время атаковать.
Амарам, стоявший с другими генералами, обернулся:
— Далинар, сейчас? Ночью?
— Костров на стене должно быть достаточно.
— Для взятия укреплений — да, — согласился Амарам. — Но, светлорд, меня не радует мысль о боях на этих вертикальных улицах в ночное время.
Далинар и Садеас переглянулись.
— К счастью, их не будет. Разошлите приказ, чтобы подготовили масло и горящие факелы. Выступаем.
Великий маршал Перетом занялся подготовкой деталей. Далинар поднял Клятвенник на плечо. «Время вернуть тебя домой».
Менее чем через полчаса солдаты начали штурм стен. На этот раз осколочники в бою не участвовали; Далинар был слишком слаб, а его броня разбита. Садеас никогда не любил появляться слишком рано, Телеб не мог атаковать один.
Они всё сделали заурядным способом: отправили солдат, чтобы их раздавило камнями или проткнуло стрелами, пока те будут нести лестницы. В конце концов войска прорвались и захватили часть стены в яростной и кровавой борьбе.
Внутри Далинара ворочался неутоленный Азарт, но князь был слишком измучен и обессилен. Поэтому ждал, пока наконец Телеб и Садеас не вступили в бой и не обратили в бегство последних защитников, вынудив их уйти со стен в ущелье, где расположился сам город.
— Мне нужен элитный отряд, — негромко объявил Далинар ближайшему гонцу. — И отдельная бочка масла. Пусть встретятся со мной за стенами.
— Да, светлорд, — отсалютовал мальчишка и убежал.
Далинар шел по полю мимо окровавленных трупов павших солдат. Они легли почти рядами, где ударили волны стрел. Князь также миновал трупы в белом — убитые посланники. Согретый восходящим солнцем, он прошел через уже открытые ворота и оказался внутри каменного кольца, которое окружало Разлом.
Там его встретил Садеас с поднятым забралом и щеками, от напряжения еще более красными, чем обычно.
— Сражались, как Приносящие пустоту. С большей злобой, чем в прошлый раз, я бы сказал.
— Они знают, что их ждет. — Далинар направился к краю скалы. Он остановился на полпути.
— На этот раз мы проверили, нет ли ловушек, — успокоил его Садеас.
Далинар пошел дальше. Разломцы обставили его дважды. Он должен был усвоить урок еще в первый раз. Черный Шип замер на краю скалы, посмотрел вниз — на город, построенный на платформах, разместившийся на расширяющихся сторонах каменного разлома. Неудивительно, что они такого высокого мнения о себе, раз осмелились сопротивляться. Их город был грандиозным памятником человеческой изобретательности и хватки.
— Сжечь его, — приказал Далинар.
Лучники собрались со стрелами, которые должны были поджечь, в то время как другие солдаты подкатывали бочки с маслом и смолой, чтобы лучше горело.
— Сэр, там тысячи людей, — негромко проговорил Телеб сбоку от него. — Десятки тысяч.
— Королевство должно узнать цену восстания. Сегодня мы выступаем с заявлением.
— Подчиняйся или умри? — спросил Телеб.
— Я ту же сделку предложил тебе. Ты был достаточно умен, чтобы ее принять.
— А как же простые люди там, внизу, — те, у кого не было возможности выбрать сторону?
Поблизости фыркнул Садеас:
— Мы предотвратим много будущих смертей, сообщив каждому светлорду этого королевства о наказании за непослушание. — Он взял донесение у адъютанта и подошел к Далинару. — Ты был прав насчет разведчиков, которые нас предали. Мы заплатили одному, чтобы выдал других, и казним их. По-видимому, план состоял в том, чтобы отделить тебя от армии, а затем — как они надеялись — убить. Даже если бы ты просто задержался, Разлом рассчитывал, что отсутствие военачальника подтолкнет твое войско к безрассудной атаке.
— Они не учли возможность твоего быстрого прибытия, — буркнул Далинар.
— А также твое упорство.
Солдаты откупорили бочки с маслом и начали скидывать их со скалы. За ними последовали пылающие факелы — и опоры вместе с мостиками вспыхнули. Основы этого города не могли устоять перед огнем.
Солдаты Таналана пытались организовать ответное наступление из Разлома, но они перехитрили сами себя, оставив возвышенности, в ожидании, что армия Далинара поступит как обычно — будет завоевывать и контролировать.
Далинар наблюдал, как огонь распространялся, как внутри его поднимались спрены пламени, выглядевшие крупнее и… злее, чем обычно. Потом прошел обратно — покинув мрачного Телеба, — чтобы собрать оставшихся элитных солдат. Капитан-лорд Кадаш нашел для него пятьдесят человек вместе с двумя бочками масла.
— За мной, — велел Далинар и двинулся вокруг Разлома по восточной стороне, где тот был достаточно узким, чтобы его можно было пересечь по короткому мосту.
Снизу раздались вопли. Потом крики боли. Призывы к милосердию. Люди хлынули из зданий, крича от ужаса, толпясь на мостках и лестницах, стремясь к водоему внизу. Многие здания уже горели, и люди внутри их оказались в ловушке.
Далинар привел свой отряд туда, где ждали его войска с приказом убивать любого солдата, который попытается прорваться, но враг сосредоточил усилия с другой стороны, где был в основном отбит. Пожары сюда еще не дошли, хотя лучники Садеаса убили несколько десятков гражданских, которые попытались прорваться в этом направлении.
Деревянный пандус, ведущий к городу, был пуст. Далинар повел отряд на уровень ниже, к месту, которое отлично помнил: потайная дверь в скале. Теперь она была металлической, и ее охраняли двое нервных солдат-разломцев.
Люди Кадаша убили их выстрелами из коротких луков. Это рассердило Далинара; столько смертей, но нечем накормить Азарт. Он переступил через трупы и попробовал дверь, которую больше не прятали, зато закрыли. Таналан на этот раз предпочел охрану секретности.
К несчастью для него, Клятвенник вернулся домой. Далинар легко срезал стальные петли и отступил, позволяя двери упасть на деревянный помост, так что тот вздрогнул.
— Зажгите их, — велел он, указывая на бочки. — Закатите внутрь и выкурите всех, кто там прячется.
Солдаты поспешили подчиниться, и вскоре из каменного туннеля повалил едкий черный дым. Никто не попытался сбежать, хотя Далинару показалось, что он слышит изнутри крики боли. Он вглядывался в туннель, пока мог, но в конце концов дым и жар заставили его отойти.