Казалось, каждая новая буря стремится стереть их с Рошара, и им удается держаться лишь благодаря чистейшему упорству и удаче. Теперь, с двумя бурями, все обстояло хуже. Если они победят Приносящих пустоту, останется ли Буря бурь? Не подтачивает ли она основы их общества таким образом, что независимо от исхода войны их всех в конце концов унесет в пустоту?
Шаллан ощутила, как меняется лицо, на ходу втягивая буресвет. Он поднялся внутри ее, словно полыхающее пламя, прежде чем потускнеть до тлеющих углей, когда девушка превратилась в людей с эскизов, которые видел Адолин.
Нищим, который упорно старался содержать место своего ночлега в чистоте, словно это позволяло ему в какой-то степени контролировать безумный мир.
Светлоглазой девушкой, которая спрашивала себя, куда подевались развлечения, прежде свойственные юности. Вместо того чтобы отправить ее на бал в первой хаве, семья была вынуждена принять десятки родственников из соседних городов, а она сама целыми днями сидела взаперти, потому что на улицах было небезопасно.
Матерью с ребенком, которая сидела во тьме и смотрела на горизонт в ожидании солнца.
Лицо за лицом. Жизнь за жизнью. Ошеломительные, пьянящие, живые. Они дышали, плакали и смеялись, они были. Так много надежд, так много жизней, так много мечтаний.
Она расстегнула пуговицы на боку хавы и позволила платью упасть. Выпустила сумку, и тяжелая книга внутри глухо ударилась о мостовую. Шаллан шагнула вперед в одной сорочке, с обнаженной защищенной рукой, чувствуя кожей ветер. Она все еще была облачена в иллюзию, так что никто ее не увидел.
Никто ее не увидел.
А ее хоть кто-нибудь когда-нибудь видел? Она замерла на углу, меняя лица и наряды, одетая и голая одновременно, наслаждаясь свободой. Ее кожа покрылась мурашками от поцелуев ветра.
Вокруг нее испуганные люди спешили по домам.
«Просто еще один спрен, — подумала Шаллан/Вуаль/Сияющая. — Вот что я такое. Эмоция, которая обрела плоть».
Она развела руки в стороны, обнаженная и невидимая. Вдохнула воздух, которым дышали жители Холинара.
— Мм… Шаллан? — окликнул ее Узор, выбираясь из сброшенного платья.
— Возможно, — отозвалась девушка, не спеша прервать это затянувшееся мгновение.
В конце концов она позволила себе полностью превратиться в Вуаль. Та тотчас же тряхнула головой и подобрала одежду и сумку. Повезло, что не украли. Вот дурочка. У них нет времени, чтобы плясать тут от образа к образу.
Вуаль нашла укромное место рядом с большим корявым деревом, корни которого простирались вдоль стены в обе стороны. Быстро привела в порядок нижнее белье, потом надела брюки и рубашку. Натянула шляпу, посмотрела на себя в ручном зеркале и кивнула: «Ну, за дело».
Пора встретиться с Ватахом.
Он ждал ее в гостинице, где раньше жил Шут. Сияющая сохранила надежду, что снова встретится с ним там и расспросит как положено. В отдельной комнате, вдали от глаз недовольного трактирщика, Ватах выложил пару сфер, чтобы осветить купленные им планы особняка, который она намеревалась ограбить сегодня.
— Его называют Мавзолеем, — объяснил Ватах. Он показал ей эскиз, изображавший главный холл здания. — Эти статуи, кстати, все духозаклятые. Излюбленные слуги, обращенные в шквальный камень.
— У светлоглазых это знак чести и уважения.
— Как-то жутковато, — признался Ватах. — Когда я умру, сожги мой труп, чтобы ничего не осталось. Не заставляй меня пялиться в пустоту целую вечность, пока твои потомки будут попивать чаек.
Вуаль рассеянно кивнула, положив альбом Шаллан на стол:
— Выбери личину отсюда. На карте нарисовано, что кладовая возле наружной стены. Время поджимает, так что нам, возможно, придется пойти легким путем. Рэд устроит отвлекающий маневр, а потом мы клинком Шаллан вырежем себе проход прямиком к провианту.
— Знаешь, говорят, владельцы Мавзолея весьма богаты. Богатство семьи Тенет… — Он осекся, увидев выражение ее лица. — Ладно, забыли про богатство.
— Берем еду, чтобы заплатить культу, и сматываемся оттуда.
— Договорились. — Он долистал до изображения бедняка, подметающего улицу, и уставился на него. — Знаешь, когда благодаря тебе я перестал быть бандитом, то решил, что с воровством покончено.
— Это другое.
— А что же тут другого? Светлость, мы в те времена тоже в основном еду воровали. Просто хотели выжить и все забыть.
— И ты по-прежнему хочешь все забыть?
Он хмыкнул:
— Нет, думаю, не хочу. Кажется, я и сплю теперь по ночам немного лучше, верно?
Дверь открылась, и ворвался трактирщик с напитками. Ватах вскрикнул, а Вуаль повернулась и насмешливо спросила:
— Кажется, я не хотела, чтобы нас беспокоили.
— Я выпивку принес!
— И побеспокоил, — отрезала Вуаль, указывая на дверь. — Если нас замучает жажда, мы скажем.
Трактирщик заворчал и попятился вместе с подносом. «Он что-то подозревает, — подумала Вуаль. — Считает, мы что-то затеяли вместе с Шутом, и хочет выяснить, что именно».
— Ватах, похоже, пора перенести наши собрания в другой трактир. — Она перевела взгляд на своего соратника.
За столом сидел чужой человек.
Ватах исчез, и на его месте возник лысый мужчина с увеличенными костяшками пальцев и в опрятном халате. Шаллан посмотрела на рисунок на столе и пустую сферу рядом, а потом — снова на Ватаха.
— Мило, — одобрила она. — Но ты забыл про затылок — ту часть, которой нет на рисунке.
— Что? — спросил Ватах, хмурясь.
Она продемонстрировала ему зеркальце.
— Почему ты навесила на меня это лицо?
— Это не я, — отказалась Вуаль, вставая. — Ты запаниковал, и вот результат.
Растерянный Ватах потрогал лицо, продолжая глядеть на отражение.
— Готова спорить, поначалу это всегда происходит случайно, — рассуждала Вуаль, забирая зеркальце. — Собери все это. Миссию проводим согласно плану, но с завтрашнего дня ты больше не занимаешься внедрениями. Хочу, чтобы вместо этого ты практиковался применять буресвет.
— Практиковался… — До Ватаха наконец-то дошло, и его карие глаза широко распахнулись. — Светлость! Буря свидетельница, никакой я не Сияющий.
— Разумеется, нет. Видимо, ты оруженосец, — думаю, они есть у большинства орденов. Может, ты станешь кем-то очень важным. Сдается мне, Шаллан творила иллюзии с переменным успехом за годы до того, как дала клятвы. Впрочем, у нее в голове такой сумбур. Я получила свой меч, когда была очень юной, и…
Она перевела дух. К счастью, Вуали не пришлось пережить те дни.
Узор предупреждающе загудел.
— Светлость… — пробормотал Ватах. — Вуаль, ты правда считаешь, что я…
Вот буря, он был готов расплакаться.
Она похлопала Ватаха по плечу:
— У нас нет времени, чтобы тратить его впустую. Культ будет ждать меня через четыре часа, и им потребуется солидная оплата едой. С тобой все будет в порядке?
— Конечно, конечно! — Иллюзия наконец-то исчезла, и вид самого Ватаха в избытке чувств оказался еще поразительнее. — Я справлюсь. Давай ограбим богатеев и отдадим награбленное чокнутым.
78Бражничество
Среди ученых Сияющих образовалась коалиция. Наша цель — лишить врага подпитки пустотным светом; это позволит пресечь их непрерывные трансформации и даст нам преимущество в бою.
Она раскрыла себя.
Вуаль с беспокойством думала об этом, пока повозка — заполненная трофеями грабежа — катилась к назначенному месту встречи с представителями культа. Девушка устроилась в задней части, прислонившись к мешку с зерном и закинув ноги на завернутый в бумагу копченый свиной окорок.
Спреном Проворства была Вуаль, и она же раздавала еду. И потому ей придется пойти туда в качестве самой себя, если она хочет принять участие в бражничестве.
Враг знает, как она выглядит. Может, надо сотворить новую персону, фальшивое лицо, чтобы не подставлять Вуаль?
«Но Вуаль и есть фальшивое лицо, — напомнил внутренний голос. — Ты всегда можешь ее бросить».
Она шикнула на эту часть себя, засунула как можно глубже. Вуаль была слишком настоящей, слишком живой, чтобы ее бросать. Проще избавиться от Шаллан.
Первая луна уже взошла к тому моменту, когда они достигли ступеней, ведущих к платформе Клятвенных врат. Ватах остановил повозку на нужном месте, и Вуаль в развевающемся плаще спрыгнула на землю. Неподалеку стояли два человека, наряженные спренами пламени, с золотыми и красными лентами. Мускулистые фигуры и копья, которые эти двое положили у ступеней, указывали, что они, по-видимому, были солдатами до того, как вступили в культ.
Между часовыми проскочила женщина в белой маске с отверстиями для глаз, но без рта. Вуаль прищурилась; маска напомнила ей Иятиль, наставницу Мрейза из Духокровников. Но форма была совсем другая.
— Спрен Проворства, тебе велели прийти одной, — буркнула незнакомка.
— Я что, сама должна была все это разгружать? — Вуаль взмахом руки указала на содержимое повозки.
— Мы с этим справимся, — спокойно проговорила женщина и подошла ближе. Один из охранников поднял факел — не сферную лампу, — а другой опустил заднюю часть повозки. — Мм…
Вуаль резко повернулась. Этот звук…
Охранники начали разгружать еду.
— Берите все, кроме двух мешков, отмеченных красным, — велела Вуаль, указывая. — Это я раздам беднякам.
— Я не знала, что у нас переговоры, — заметила жрица. — Ты твердила на каждом углу, что хочешь присоединиться к бражничеству. Буквально просила об этом.
Похоже, работа Шута. Надо будет его поблагодарить.
— Так почему ты здесь? — с любопытством в голосе поинтересовалась женщина в маске. — Чего ты хочешь, Спрен Проворства, так называемая героиня рынков?
— Я просто… все время слышу голос. Он твердит, что это конец, я должна сдаться. Принять время спренов. — Она повернулась к платформе Клятвенных врат, на вершине которой поднималось оранжевое свечение. — Ответы наверху, так ведь?