Венли коснулась красивых завитков на стенном светильнике. Как алети смогли окрасить в белый цвет только части, но не все? Всякий раз, когда она сталкивалась с такими вещами, приходилось с усилием напоминать себе, что технологическое превосходство алети вовсе не делает их более значимыми культурно. У них просто был доступ к большему количеству ресурсов. Теперь, когда певцы имели доступ к форме искусства, они тоже смогут создавать подобные произведения.
Но все же… это было так красиво. Могли ли они действительно уничтожить людей, которые создали такие красивые и нежные завитки в стекле? Украшения напоминали ей ее собственные мраморные разводы на коже.
Мешочек на поясе завибрировал. Она носила кожаную юбку слушателя под обтягивающей рубашкой и просторной верхней юбкой. Роль Венли отчасти заключалась в том, чтобы показать певцам: кто-то похожий на них — а вовсе не какое-нибудь далекое и страшное существо из прошлого — привлек бури и освободил их народ.
Задержав взгляд на стенном светильнике, она высыпала содержимое мешочка на стол из культяпника. Покатилось несколько сфер, посыпались неграненые самосветы, которые слушатели использовали вместо денег.
Маленький спрен выбрался из своего убежища среди света. Когда он двигался, то походил на комету, но если замирал — как сейчас, — то выглядел как искра.
— Ты один из них? — тихо спросила Венли. — Из спренов, которые иногда пролетают по небу ночью?
Он мигнул, произведя кольцо света, которое растаяло, словно дым. Потом начал метаться по комнате, осматривая вещи.
— Эта комната ничем не отличается от предыдущей, — заметила она в ритме изумления.
Спрен подлетел к стенному светильнику, испустил благоговейное сияние и шмыгнул к другому такому же на противоположной стороне дверного проема.
Венли принялась собирать одежду и бумаги из ящиков комода.
— Не понимаю, почему ты остаешься со мной. В этой сумке наверняка неудобно.
Спрен пронесся мимо нее и заглянул в ящик.
— Это же всего лишь ящик.
Спрен выглянул наружу и быстро замигал в определенной последовательности.
«Это любопытство», — подумала она, узнавая ритм. Принялась напевать его себе под нос, складывая вещи, а потом застыла. Ритм любопытства был старым. Как и… изумление, на которое она настроилась всего-то несколько минут назад. Она снова слышала нормальные ритмы.
Она посмотрела на маленького спрена.
— Твоя работа? — поинтересовалась она в ритме раздражения.
Тот уменьшился, но потом забился в ритме решимости.
— Чего ты надеешься достичь? Твой вид предал нас. Найди человека и морочь ему голову.
Спрен сделался еще меньше. И опять забился в ритме решимости.
Ну что за безобразие! Внизу громко хлопнула дверь. Рин уже вернулся.
— В сумку, — прошипела она в ритме повеления. — Быстро!
И-8Мем
Стирка — это искусство.
Конечно, все знают основы; так каждый ребенок может напеть мотив себе под нос. Но известно ли им, как смягчить волокна жесткого морского шелка, погрузив платье в теплый рассол, а потом восстановить его природную гладкость, прополоскав и очистив зерном? Могут ли они определить разницу между минеральной краской из Азира и цветочной с веденских склонов? А ведь для них нужно разное мыло!
Мем трудилась над холстом, в роли которого на этот раз выступали ярко-красные брюки. Она зачерпнула горсть порошкового мыла — на основе жира свиньи с примесью мелкого абразива — и втерла в пятно на штанине. Снова намочила брюки и принялась щеткой с тонким ворсом втирать мыло в ткань.
Масляные пятна были достаточно сложными, но хозяин брюк умудрился испачкать то же самое место еще и в крови. Ей надо было вывести пятно так, чтобы не потускнел изысканный микалинский красный — его получали из слизней, которые обитали на берегах Чистозера, — и не испортилась ткань. Мрейз любил, чтобы его одежда выглядела элегантно.
Женщина покачала головой. Ну что же это за пятно? Ей пришлось четыре раза поменять мыло, а потом использовать немного сушильного порошка, прежде чем удалось с ним справиться, и тогда она занялась остальным костюмом. Шли часы. Очисти это пятно, прополощи ту рубашку. Повесь на видное место. Она не следила за временем, пока остальные веденки не начали уходить группками: пора возвращаться домой, где кое-кого ждали пустота и холод, поскольку их мужья и сыновья погибли в гражданской войне.
Необходимость в чистой одежде пережила бедствия. Пускай наступил конец света, это означало лишь то, что прачкам чаще придется отстирывать пятна крови. Мем наконец-то отступила от сушилок и уперла руки в бока, наслаждаясь ощущением хорошо проделанной работы.
Вытерев руки насухо, Мем отправилась посмотреть, как там ее новая помощница, Пом, которая стирала нижнее белье. Темнокожая женщина явно была смешанных кровей, восточных и западных. Она как раз заканчивала стирать сорочку и ничего не сказала, когда подошла Мем.
«Вот буря, ну почему никто ее не охмурил?» — подумала Мем, пока красавица терла сорочку, потом окунала в воду и снова терла. Женщины вроде Пом обычно не становились прачками, хоть она и впрямь глядела зверем на всякого мужчину, который подходил слишком близко. Может, в этом все дело.
— Хорошая работа, — похвалила Мем. — Повесь это сушиться и помоги мне собрать остальное.
Они сложили одежду в корзины и совершили короткую прогулку через город.
Мем все еще чувствовала в Веденаре запах дыма. Не славный дым пекарен, а тот, что приносило от погребальных костров на равнине. Ее наниматель жил рядом с рынком, в большом городском особняке неподалеку от развалин — затяжного напоминания о том, как осадные орудия обстреливали Веденар валунами.
Прачки миновали охранников у дверей и направились вверх по ступенькам. Мем настояла на том, чтобы не пользоваться входом для слуг. Мрейз был из немногих, кто уважал ее.
— Держись ближе, — велела она Пом, которая превратилась в разиню, как только они вошли. Две женщины поспешили по длинному скучному коридору и поднялись по лестнице.
Люди говорили, что слуги невидимы. Мем считала это неправдой, в особенности касательно таких, как Мрейз. Мало того что его управляющий замечал, стоило кому-то передвинуть хоть свечку, так к тому же и друзья Мрейза внимательно следили за всеми, кто оказывался рядом. Двое из них — мужчина и женщина — стояли в дверях комнаты, мимо которой прошла Мем, и тихо разговаривали. Оба носили мечи, и хотя они не прерывали свою беседу, когда появились прачки, все же внимательно взглянули на них.
Покои Мрейза находились на верхнем этаже. Сегодня он отсутствовал — заглянул, чтобы оставить грязную одежду, а потом ускакал на поиски новых видов крема, которыми можно испачкать рубашки. Мем и Пом сперва отправились в его логово — там он держал свои парадные жакеты.
Пом застыла в дверях.
— Не зевай, — напомнила ей Мем, пряча улыбку. После строгих, пустых коридоров и лестниц, эта набитая всякой всячиной комната и впрямь слегка сбивала с толку. Она тоже изумилась, когда оказалась здесь в первый раз. Каминная полка была уставлена диковинками, каждая в отдельном стеклянном ящичке. Пушистые ковры из Марата. Пять картин лучших мастеров, каждая изображала кого-то из Вестников.
— Ты была права, — раздался позади голос Пом.
— Ну конечно, я была права, — ответила Мем, опуская корзину на пол перед угловым гардеробом. — Мрейз — помни, он не любит, когда его называют «хозяином», — обладает необычайно прекрасным и изысканным вкусом. Он нанимает только лучших из…
Ее прервал треск рвущейся ткани.
Звук внушал ужас. Так расползается шов, так рвется нежная сорочка, за что-нибудь зацепившаяся в лохани для стирки. Это был звук истинной катастрофы. Мем медленно повернулась и увидела, что ее новая помощница забралась на стул и рубит одну из картин Мрейза ножом.
В голове у Мем что-то перестало работать. Из ее горла вырвался скулеж, а перед глазами потемнело.
Пом… уничтожала одну из картин Мрейза.
— Я искала это, — заявила Пом, отступив и уперев руки в бока, все еще стоя на стуле.
Два охранника ворвались в комнату, возможно привлеченные шумом. Они уставились на Пом и разинули рот. Она же крутанула нож в руке и угрожающе выставила его в сторону мужчин.
А потом — о ужас из ужасов! — позади солдат появился Мрейз собственной персоной в халате и тапочках.
— Что за шум и гам?
Ну до чего изысканный мужчина… Правда, его лицо выглядело так, словно пару раз слишком близко соприкоснулось с мечом. Но у него был тонкий вкус в одежде и — разумеется — в профессионалах по уходу за оной.
— Ах! — воскликнул он, заметив Пом. — Наконец-то! Понадобился всего лишь шедевр Масловера, не так ли? Отлично! — Мрейз вытолкал растерянных охранников из комнаты и захлопнул дверь. Он как будто не увидел Мем. — О Древняя, не хочешь ли чего-нибудь выпить?
Пом взглянула на него с прищуром и спрыгнула со стула. Быстро подошла к Мрейзу и одной рукой толкнула в грудь, отпихивая в сторону. Она распахнула дверь.
— Я знаю, где Таленелат, — заявил Мрейз.
Пом застыла.
— Да… давай все же выпьем, хорошо? — попросил Мрейз. — Моя бабск очень хочет с тобой поговорить. — Он взглянул на Мем. — Это мой костюм азирского кавалер-лорда?
— Э-э… да.
— Ты очистила его от эфира?
— От… чего?
Он подошел и вытащил красные брюки из корзины, чтобы осмотреть их.
— Мем, ты истинный гений. Не каждый охотник носит копье, и вот это в самом деле доказательство. Иди к Кондвишу и скажи ему, что я разрешил выдать тебе премию в три огнемарки.
— С-спасибо, Мрейз.
— Забирай свою премию и можешь уходить, — велел он. — Учти, что тебе придется подыскать новую прачку-помощницу.
И-9Начало истинного труда
«Эшонай бы это понравилось», — думала Венли, пока летела в сотнях футов над землей. Рин и другие Сплавленные несли ее с помощью связанных ремней. Она чувствовала себя мешком зерна, который везут на рынок, но зато вид открывался изумительный!