Сзет присоединится к ним. Он пройдет обещанное Нином обучение, а потом отправится на родину, в Шиновар. Там восстановит справедливость в отношении тех, кто его выслал.
«Осмелюсь ли я вынести им приговор? — спрашивал он себя в глубине души. — Смею я доверять себе с мечом справедливости в руках?»
Меч ответил:
Ты о себе? Сзет, думаю, ты сверхнадежный. А я хорошо разбираюсь в людях.
— Я не разговаривал с тобой, меч-ними.
Знаю. Но ты ошибался, и мне пришлось сказать тебе об этом. Эй, сегодня голоса кажутся тихими. Это хорошо, не так ли?
Его замечание заставило Сзета обратить внимание на шепоты. Нин не исцелил его безумие. Он назвал это последствием соединения Сзета с силами и объяснил, что тот слышит сотрясения из духовной сферы. Воспоминания убитых им людей.
Теперь Сзет их не страшился. Неправедник умер и был вынужден вернуться. Он не сумел присоединиться к голосам, и теперь… у них не было над ним власти, верно?
Так почему же он все еще плакал по ночам от ужаса?
Одна из неболомов шагнула вперед. Ки была золотоволосой, высокой и грозной. Неболомы одевались в стиле местных законников, и здесь, в Марабетии, это означало узорчатую накидку и цветастое покрывало на бедрах. Ки не носила рубашку — лишь лоскут ткани, которым была обвязана ее грудь.
— Претенденты, — объявила она по-азирски, — вас привели сюда, потому что полноправный неболом поручился за вас.
Она зануда, — сообщил меч. — А куда ушел Нейл?
— Ты и его назвал занудой, меч-ними, — прошептал Сзет.
Так и есть, но вокруг него происходят интересные вещи. Мы должны ему сказать, что тебе следует вытаскивать меня чаще.
— Первый этап вашего обучения завершился, — продолжила Ки. — Вы странствовали с неболомами и принимали участие в миссиях. Вас оценили и сочли достойными Первого Идеала. Произнесите его. Вы знаете Слова.
Вашер всегда меня вытаскивал, — заявил меч с обидой.
— Жизнь прежде смерти, — сказал Сзет, закрыв глаза. — Сила прежде слабости. Путь прежде цели.
Остальные пятеро прокричали. Сзет — прошептал голосам, которые взывали к нему из тьмы. Пусть увидят. Он воздаст должное тем, кто виновен в случившемся.
Сзет надеялся, что первая клятва восстановит его способность использовать буресвет, утраченную вместе с предыдущим оружием. Но, достав сферу из кармана, он, как и раньше, не смог получить доступ к свету.
— Произнеся этот Идеал, — продолжила Ки, — вы официально помилованы за любые прошлые проступки или грехи. У нас есть документы, подписанные властями в этом регионе. Для того чтобы продвинуться дальше в нашей иерархии и изучить плетения, вам понадобится учитель, готовый принять вас в качестве оруженосца. Потом можете произнести Второй Идеал. Затем вам понадобится впечатлить высшего спрена и образовать узы — стать полноправным неболомом. Сегодня вы пройдете первое из множества испытаний. Хотя мы будем вас оценивать, помните, что окончательно вашу удачу или неудачу измерят высшие спрены. Есть вопросы?
Никто из претендентов ничего не сказал, так что Сзет прочистил горло.
— Существуют пять Идеалов, — провозгласил он. — Нин мне об этом рассказал. Вы произнесли их все?
— Прошли века с той поры, как кому-то удавалось овладеть Пятым Идеалом, — ответила Ки. — Полноправным неболомом можно стать, произнеся Третий Идеал — Идеал Преданности.
— Мы можем… узнать, что это за Идеалы? — спросил Сзет. По какой-то причине он считал, что их от него скроют.
— Разумеется. Мы здесь не играем в игры, Сзет-сын-Нетуро. Первый — Идеал Сияния. Ты его произнес. Второй — Идеал Справедливости, клятва искать и вершить правосудие. Третий — Идеал Преданности — требует сперва создать узы с высшим спреном. Когда это случится, надо принести клятву посвятить себя высшей истине — и следовать этой клятве. Достигнув этой ступени, ты обучишься Расщеплению, второму — и более опасному — потоку из тех, что мы пользуемся.
— Однажды, — заметил другой неболом, — ты можешь достичь Четвертого Идеала — Идеала Священного похода. Согласно ему, ты выберешь свой личный подвиг и совершишь его к удовлетворению своего высшего спрена. Добившись успеха, станешь учителем, как мы.
«Очистить Шиновар», — подумал Сзет. Вот каким будет его подвиг.
— А что такое Пятый Идеал? — спросил он.
— Идеал Закона, — объяснила Ки. — Это трудно. Ты должен стать законом, самой истиной. Как я уже говорила, в последний раз кому-то такое удавалось много веков назад.
— Нин сказал мне, что мы должны следовать закону — чему-то внешнему, поскольку люди изменчивы и ненадежны. Как можно самому стать законом?
— Закон должен проистекать откуда-то, — вмешался еще один учитель-неболом. — Ты не произнесешь такой клятвы, так что не думай о ней слишком много. Первых трех достаточно для большинства неболомов. Я достиг Третьего Идеала, а Четвертый произнес только через двадцать лет.
Когда больше никто не задал вопросов, опытные неболомы начали сплетать претендентов, поднимая их в воздух.
— Что происходит? — спросил Сзет.
— Мы перенесем вас туда, где пройдет испытание, — объяснила Ки, — поскольку вы не сможете сами двигаться с помощью буресвета, пока не произнесете Второй Идеал.
— Надо ли мне отправляться туда вместе с этими юнцами? — уточнил Сзет. — Нин относился ко мне иначе.
Вестник взял его с собой в Ташикк, где они выслеживали связывателей потоков из других орденов. Бессердечные действия, которые, как объяснил Нин, должны были предотвратить Опустошение.
Только вот не сложилось. Возвращение Бури бурь убедило Нина в ошибочности своих взглядов, и Вестник оставил Сзета в Ташикке. Шинец провел там не одну неделю, пока Нин не вернулся за ним. Вестник оставил Сзета здесь, в крепости, и снова исчез в небе — на этот раз «в поисках наставлений».
— Вестник сперва думал, что ты можешь перейти сразу к Третьему Идеалу из-за своего прошлого, — согласилась Ки. — Но его здесь больше нет, а нам откуда знать? Тебе придется пройти тем же путем, что и остальные.
Сзет кивнул: ну ладно.
— Больше никаких жалоб? — спросила Ки.
— Таков порядок, — ответил он. — И вы всё хорошо объяснили. С чего мне жаловаться?
Остальным его ответ, похоже, понравился, и сама Ки подняла его в небо плетением. На миг он ощутил свободу полета — и вспомнил о том, как давным-давно впервые взял в руки Клинок Чести. До того, как стал неправедником.
«Нет. Ты никогда не был неправедником. Помни об этом».
Кроме того, он не управлял этим полетом по-настоящему. Сзет падал, только то было обратное падение — вверх, — пока другой неболом не поймал его и не сплел с землей, в противовес первому плетению и вынуждая Сзета зависнуть.
Два неболома взяли его под мышки, и вся группа полетела. Сзет не мог себе представить, чтобы они делали такое в прошлом: ведь неболомы так долго скрывались от всех. Но теперь, похоже, секретность их не заботила.
Мне нравится здесь, в вышине, — заявил меч. — Отсюда все видно.
— Ты правда можешь видеть, меч-ними?
Не как человек. Ты видишь самые разные вещи, но польза от меня в их число, увы, не входит.
91Почему он оцепенел
Следует отметить, что хотя им приписывают личностные качества и мотивы, я убеждена, что Несотворенные все-таки были спренами. То есть они были в той же степени проявлениями концепций или божественных сил, что и личностями.
Каладин вспомнил, как в армии Амарама очищал пол бункера от крема.
Звук долота по камню напоминал о матери. Он стоял на карачках, к коленям привязаны подушечки, и счищал крем, который просачивался через щели под дверями или попадал в помещение на подошвах и создавал на гладком полу неровную корку. Кэл бы и не подумал, что солдат заботит неровность пола. Разве ему не следует точить копье или… что-нибудь смазывать?
Что ж, опыт показывал, что солдаты мало времени занимались «солдатскими» делами. Вместо этого они тратили уйму времени на ходьбу и ожидание или — в его случае — выслушивание криков из-за того, что он ходил или ждал не там, где надо. Кэл вздохнул, продолжая трудиться, нанося плавные удары, как его научила мать. Нужно подцепить слой крема и пихнуть. Можно снимать его плоскими кусками шириной в дюйм или больше. Намного легче, чем скалывать ударами сверху.
Тень затмила дверной проем, и Кэл бросил взгляд через плечо, а потом еще сильнее пригнулся к полу. «Отлично…»
Сержант Таккс подошел к одной из коек и сел; доски застонали под его весом. Он был моложе других сержантов, а черты его лица казались… какими-то неправильными. Может, все дело в низком росте или впалых щеках.
— У тебя хорошо получается, — заметил Таккс.
Каладин продолжал молча работать.
— Кэл, не горюй так. Нет ничего необычного в том, что новый рекрут цепенеет. Буря свидетельница, люди частенько застывают столбом в настоящем бою, не говоря уже о тренировочном.
— Если это так распространено, — пробормотал Кэл, — почему меня наказывают?
— Как? Небольшой уборкой? Парень, это не наказание. Это чтобы помочь тебе вписаться.
Кэл нахмурился, выпрямил спину и посмотрел на Таккса:
— Сержант?
— Уж поверь мне. Все ждали, когда ты получишь по шее. Чем дольше это длилось, тем сильнее тебя не любили другие солдаты.
— Я чищу полы, потому что не заслужил наказания?
— Да, и еще за грубость в разговоре с офицером.
— Он был не офицером, а просто светлоглазым с…
— Лучше прекрати это прямо сейчас. Раньше, чем поступишь так же с кем-то важным. О, и не надо сверлить меня взглядом! Ты в конце концов поймешь.
Кэл атаковал особенно упрямый сгусток крема возле ножки одной из коек.
— Я нашел твоего брата, — сообщил Таккс.
У Каладина перехватило дыхание.
— Он в седьмом.
— Мне надо к нему. Можно меня перевести? Нас не должны были разделять.