Ясна тихо и осторожно вошла в храм, сжимая осколочный клинок. Красный спрен, поднявшийся над Ренарином — как снежинка из хрусталя и света, — почувствовал ее, запаниковал и с хлопком исчез в теле юноши.
«Спрена вижу я, — сказал Айвори. — Неправильного спрена».
Ренарин Холин солгал. Он не был правдоглядом.
«Это спрен Вражды, — предупредил Айвори. — Поврежденный спрен. Он… связан узами с человеком? Такого не бывает».
— Но случилось, — пробормотала Ясна. — Каким-то образом.
Теперь она была достаточно близко, чтобы услышать шепот Ренарина:
— Нет… только не отец. Не надо, умоляю…
Шаллан плела из света.
Простые иллюзии, сошедшие со страниц ее альбома: какие-то солдаты, жители Уритиру и некоторые спрены, нарисованные за время путешествия. Всего получилось примерно двадцать существ.
— Ногти Тальна, — проворчал Адолин, когда Каладин взмыл в небо. — Мостовичок взялся за дело серьезно.
Каладин увел за собой четверых Сплавленных, двое остались. Шаллан прибавила к группе иллюзию Азур и нескольких странников, которых ей удалось зарисовать. Ей претило использовать так много буресвета — что, если для Клятвенных врат останется недостаточно?
— Удачи, — прошептала она Адолину. — Помни, я не смогу контролировать их напрямую. Они способны лишь на элементарные движения.
— Справимся, — отозвался Адолин и посмотрел на Узора, Сил и спрена своего меча. — Ведь так, ребята?
— Мм, — протянул Узор. — Мне не нравится, когда в меня тыкают оружием.
— Мудрые слова, друг. Мудрые слова. — Адолин поцеловал Шаллан, и они побежали к мосту.
Сил, Узор и мертвоглазая двинулись следом, как и иллюзии, которые были привязаны к Адолину.
«Войско» привлекло внимание последних двух Сплавленных. Пока они разбирались, Шаллан проскользнула к основанию моста, а затем вошла в бусинные воды. Она тихонько продвигалась под мостом, используя драгоценный штормовой свет, чтобы творить для себя надежную платформу для ходьбы с помощью одной из бусин, найденных во время путешествия на «Пути Чести».
Девушка добралась до небольшой островной платформы, которая представляла собой врата с этой стороны. Над платформой высились два огромных спрена.
Судя по крикам на мосту, Адолин и остальные делали свою работу. Но осилит ли Шаллан свою? Она ступила на платформу, над которой парили стражи — высокие, как здания, напоминающие статуи в доспехах.
Один перламутровый, другой черный с пестрым маслянистым отливом. Охраняли ли они врата или каким-то образом облегчали их работу?
Не зная, что еще можно сделать, Шаллан просто помахала рукой:
— Э-э, привет?
Две головы неторопливо повернулись к ней.
Воздух вокруг Венли, ранее переполненный духами мертвых, теперь опустел, не считая единственной черной фигуры из клубов дыма. Оно стояло рядом с Враждой, и Венли сперва не обратила внимания на него, так как существо было размером с обычного человека.
У второго громолома руки были длиною с тело и достигали земли, а кисти напоминали крючки. Он пересек поле, направляясь на восток, к городским стенам и армии человеков-перебежчиков. Прямо позади Венли, на западе, обычные певцы построились у своих кораблей. Они держались подальше от Несотворенного, который в виде красного тумана покрывал северную часть поля боя.
Вражда возвышался рядом с Венли — сияющая сила из полыхающего золота. Первый громолом вышел из города и кого-то поставил на землю: двух Сплавленных — богов с гибкими телами и почти без брони. Они обогнули армию перебежчиков, скользя по камням с необъяснимым изяществом.
— Что они несут? — спросила Венли. — Самосвет? Мы за этим сюда пришли? За камнем?
— Нет, — ответил Вражда. — Это просто мера предосторожности, последнее дополнение, которое я сделал, чтобы предотвратить потенциальную катастрофу. То, что я получу сегодня, намного больше — даже грандиознее, чем сам город. Проводник моей свободы. Проклятие Рошара. Вперед, дитя! К пролому в стене. Возможно, мне понадобится, чтобы ты говорила за меня.
Она сглотнула, а затем пошла в сторону города. Следом двинулся темный призрак из клубящегося тумана — последний из тех, кому еще предстояло найти себе тело.
Каладин взлетел к черным небесам, покрытым призрачными облаками, за которыми светило далекое солнце. Четверо Сплавленных полетели следом. Адолину придется иметь дело с двумя другими.
Сплавленные летали аккуратно. Они использовали плетения, как Каладин, хотя, похоже, не могли варьировать свою скорость. Им требовалось больше времени, чтобы достичь сильных плетений, значит, ему будет нетрудно держаться впереди.
Но, буря свидетельница, как же они двигались! Так грациозно! Не дергались туда-сюда, но плавно перетекали из одного положения в другое. Использовали каждую часть собственного тела, чтобы придавать воздушным струям нужную форму и управлять своим полетом. Даже Убийца в Белом не был таким изящным, как эти воплощения ветра.
Каладин объявил небеса своей вотчиной, но, буря свидетельница, похоже, он вторгся на территорию, где уже были хозяева.
«Мне не сражаться с ними нужно, — напомнил он себе, — а всего лишь отвлекать их достаточно долго, чтобы Шаллан поняла, как запустить портал».
Каладин направил себя плетением вверх, к странным, слишком плоским облакам. Перевернулся на лету и обнаружил одного из Сплавленных почти над собой — самца с белесой кожей, которую лишь на щеках украшали красные разводы, похожие на тонкие струйки дыма. Тварь ткнула в его сторону длинным копьем, но Каладин вовремя изменил направление движения.
Плетения на самом деле не были полетом, и в этом отчасти заключалась их сила. Каладину не нужно было поворачиваться в определенную сторону, чтобы перемещаться в воздухе. Изменив точку притяжения своего тела, он спиной «падал» вверх и слегка на север и отбивая копье врага своим гарпуном. Оружие Сплавленного оказалось намного длиннее, и заостренными у него были не только наконечник, но и боковые стороны. Гарпун Каладина сильно проигрывал.
«Точно. Пора это исправить».
Когда Сплавленный опять ткнул копьем вверх, Каладин вытянул обе руки, держа оружие чуть вбок, и позволил вражескому копью попасть в отверстие между своими руками, грудью и гарпуном.
Потом сплел свое оружие вниз несколько раз. И отпустил.
Гарпун скользнул вдоль копья и ударил Сплавленного по рукам. Тварь закричала от боли и разжала хватку. В тот же миг Каладин нырнул, отменив все плетения, тянущие вверх, и вместо этого связав себя с землей.
От внезапной резкой перемены у него кувыркнулся желудок и в глазах потемнело. Даже с буресветом это было рискованно. Стиснув зубы, он перетерпел звон в ушах и кратковременную потерю зрения. Каладин перевернулся в воздухе, затем остановился и схватил пролетающее мимо копье.
Четверо врагов погнались за ним, хотя теперь они вели себя осторожнее. Ветер полета высушил пот, выступивший на лице Каладина, когда он едва не потерял сознание.
«Больше… так не буду», — пообещал он себе, взвешивая в руке новое оружие. Похоже на пики, с которыми он упражнялся на стенах Холинара, но те были слишком длинными для боя один на один. Но в полете это не имело значения.
Сплавленный, которого он обезоружил, спустился за гарпуном. Каладин махнул другим и направился к близлежащим темным обсидиановым горам с поросшими лесом склонами. Он видел, как внизу иллюзии Шаллан сражаются с двумя Сплавленными на мосту.
«Смотри вперед», — приказал себе Каладин, когда четверо других погнались следом за ним. Как и эти твари, он чувствовал себя в небесах как дома.
Пора это доказать.
Верховный Акасикс Янагон Первый, император всего Макабака, мерил шагами каюту своего корабля.
Он потихоньку привыкал ощущать себя императором. Больше не стеснялся, разговаривая с визирями и отпрысками. Многое понимал из того, что они обсуждали, и не дергался, когда кто-то обращался к нему «ваше величество». Удивительное дело — даже начал забывать, что когда-то был испуганным воришкой, крадущимся по дворцу.
Но даже у власти императора имелись пределы.
Янагон повернулся и пошел в другую сторону. Царственные одеяния, изукрашенные азирскими узорами, давили ему на плечи, а имперский юаназиксин — затейливая шляпа с большими полями — на голову. Он бы ее снял, но чувствовал, что головной убор придает властный вид, когда речь идет о беседе с тремя самыми важными советниками.
— Крадунья считает, нам следовало остаться, — заявил он. — В город Тайлен пришла война.
— Мы всего лишь защищаем свой флот от бури, — возразила Нура.
— Прошу прощения, визирь, но это куча чулльего навоза, и вы в курсе. Мы ушли, потому что вы забеспокоились, не находится ли Холин во власти нашего врага.
— Это не единственная причина, — возразил отпрыск Уноква, пожилой и пузатый. — Мы всегда скептически относились к падшим Сияющим. Силы, которые хочет обуздать Далинар Холин, чрезвычайно опасны, что теперь подтверждается переводами древней летописи!
— Крадунья говорит… — начал Янагон.
— Крадунья? — перебила Нура. — Вы чересчур много слушаете ее, ваше императорское величество.
— Она умная.
— И как-то выразила намерение съесть ваш камербанд.
— Она… перепутала название пояса с десертом. — Янагон перевел дух. — Кроме того, Крадунья не такая умная. Она умная по-другому.
— В каком смысле, ваше величество? — спросила визирь Далкси. Ее белые, как пудра, волосы виднелись из-под официального головного убора.
— В таком, что знает, когда нельзя предавать друзей. Я считаю, нам надо вернуться. Я император или нет?
— Император, — подтвердила Нура. — Но, ваше величество, вспомните свои уроки. То, что отличает нас от монархий Востока — и бережет от хаоса, свойственного им, — это подконтрольность императора. Азир может выдержать, и выдержит, смену династии. Ваша сила абсолютна, но вы не используете ее всю. Вам это не положено.
— Вас избрал сам Яэзир, — добавил Уноква, — чтобы возглавлять…