— Что угодно, — сказала она. — Чего ты хочешь?
Далинар посмотрел ей в глаза:
— Я хочу, чтобы ты обучила меня грамоте.
Все ликовали. Шаллан, Сияющая и Вуаль сидели на стене, прислонившись к камню.
Сияющая тревожилась, что они веселятся, а город никто не защищает. А что стало с вражескими отрядами, которые сражались на улицах? Защитники должны убедиться, что это не какой-нибудь замысловатый трюк.
Вуаль беспокоилась о мародерстве. Город, погруженный в хаос, нередко демонстрировал запредельную дикость. Она хотела отправиться на улицы и убедиться, что о людях позаботятся.
Шаллан хотела спать. Она чувствовала себя… слабее… более усталой, чем две другие.
По галерее на стене подошла Ясна и склонилась над нею:
— Шаллан? Ты в порядке?
— Я устала, — влезла Вуаль. — Светлость, вы не представляете, как это все выматывает. Мне бы не помешал стаканчик чего-нибудь крепкого.
— Вряд ли это поможет. — Ясна выпрямилась. — Но ты отдохни. Я хочу полностью убедиться, что враги ушли.
— Светлость, клянусь, что приложу больше усердия, — заявила Сияющая, взяв Ясну за руку. — Я желаю закончить свое обучение — буду учиться, пока вы сами не решите, что я готова. Больше не сбегу. Я поняла, что впереди меня ждет очень длинный путь.
— Вот и славно, Шаллан, — отозвалась Ясна и ушла.
Шаллан. «А я… а кто я?..» Она уверенно заявляла, что скоро ей станет лучше, но этого, похоже, не произошло. Она искала ответ, пялясь в пустоту, пока не подошла Навани и не присела рядом. Поодаль Далинар принял уважительный поклон от королевы Фэн и сам поклонился в ответ.
— Шаллан, клянусь бурей, — раздался голос Навани. — У тебя же глаза закрываются. Я добуду паланкин, чтобы доставить тебя в Верхний город.
— У Клятвенных врат, скорее всего, все забито, — возразила Сияющая. — Я не займу место человека, который, возможно, находится в более бедственном положении.
— Не будь глупой, девочка моя, — ответила Навани и обняла ее. — Ты через многое прошла. Девмрх, не найдешь ли паланкин для светлости Давар?
— Мои собственные ноги достаточно сильны! — Вуаль бросила сердитый взгляд на письмоводительницу, которая побежала выполнять приказ Навани. — Я сильнее, чем вы думаете, — без обид, светлость.
Навани поджала губы, но потом ее отвлек разговор Далинара и Фэн; они планировали написать азирцам и объяснить, что произошло. Вуаль полагала, что он не зря беспокоится: о сегодняшних событиях могли заговорить по всему Рошару как о предательстве алети. Буря свидетельница, если бы она сама не очутилась здесь, могла бы и поверить в такие слухи. Не каждый день целая армия выходит из-под контроля.
Сияющая решила, что они могут отдохнуть десять минут. Шаллан это приняла и откинула голову, упершись затылком в стену. Она задремала…
— Шаллан?
Этот голос. Она открыла глаза и увидела, как по стене к ней спешит Адолин. Он рухнул на колени и чуть проехался по камням, остановился рядом с нею и поднял руки — но замер, не касаясь, как будто увидел перед собой что-то очень хрупкое.
— Не смотри на меня так, — проворчала Вуаль. — Я тебе не какая-нибудь тонкая хрустальная ваза.
Адолин прищурился.
— Разумеется, — подтвердила Сияющая. — Я солдат — такой же, как эти люди на стене. Обращайся со мной так же, как с ними, за некоторыми очевидными исключениями.
— Шаллан… — позвал Адолин, взяв ее за руку.
— Что? — спросила Вуаль.
— Что-то не так.
— Еще бы, — фыркнула Сияющая. — Эта битва нас вконец вымотала.
Адолин заглянул в ее глаза. Она перетекала из одной личности в другую и обратно. Мгновение Вуали. Мгновение Сияющей. Вот показалась Шаллан…
Он крепче сжал ее руку.
У Шаллан перехватило дыхание. «Ну вот, — подумала она. — Вот она. Вот я, настоящая. Он знает».
Адолин расслабился, и она впервые заметила, какой на нем изодранный мундир. Шаллан прижала защищенную руку ко рту:
— Адолин, с тобой все в порядке?
— Ох! — Он окинул взглядом свою рваную униформу и руки, покрытые ссадинами. — Все не так плохо, как кажется. Это в основном не моя кровь. Ну, я так думаю. Но чувствую себя лучше.
Она коснулась его щеки свободной рукой:
— Надеюсь, ты не заработал слишком много шрамов. Мне, знаешь ли, хочется, чтобы ты оставался красавчиком.
— Да я почти не ранен. Уже. Ренарин обо мне позаботился.
— Тогда ничего, если я сделаю вот так? — спросила Шаллан, обнимая его. Он крепко прижал ее к себе в ответ. От него пахло потом и кровью — не самые изысканные из запахов, и все же это был он, а она — Шаллан.
— Как ты? — спросил он. — На самом деле?
— Устала, — прошептала Шаллан.
— Если хочешь паланкин…
— Все только об этом и спрашивают.
— Я мог бы тебя понести, — предложил он, потом отодвинулся и ухмыльнулся. — Впрочем, ты же Сияющая. Может, сама меня понесешь? Я уже один раз прошел весь путь к вершине города и снова к подножию…
Шаллан улыбнулась, а потом поодаль приземлилась светящаяся фигура в синем. Каладин, чьи голубые глаза сияли, опустился на укрепления, по обе стороны сопровождаемый Камнем и Лопеном. Солдаты по всей галерее повернулись к нему. Даже после битвы с участием множества Сияющих рыцарей ощущалось что-то особенное в том, как Каладин летал, как он двигался.
Вуаль сразу взяла верх. Она поднялась на ноги, когда Каладин направился по стене навстречу Далинару. «Что случилось с его ботинками?»
— Шаллан? — позвал Адолин.
— Паланкин — это великолепно, — бросила Вуаль. — Спасибо.
Адолин покраснел, потом кивнул и направился к одной из лестниц, что вели в город.
— Мм… — пробормотал Узор. — Я сбит с толку.
— Надо подойти к этому с точки зрения логики, — заявила Сияющая. — Мы пляшем вокруг решения не один месяц, с той поры, как провели несколько дней в ущельях с Благословенным Бурей. Я начинаю склоняться к выводу, что отношения между двумя Сияющими рыцарями могут стать более справедливым союзом.
— Кроме того, — вставила Вуаль, — только посмотрите на эти глаза. В них кипят едва обузданные эмоции. — Она направилась к нему с широкой улыбкой.
А потом девушка замедлила шаг.
«Адолин знает меня».
Что же она творит?
Шаллан отпихнула Сияющую и Вуаль в сторону, а когда они попытались сопротивляться, заперла в дальний угол разума. Они не были ею. Она время от времени становилась ими. Но они — не она!
Каладин нерешительно замер на галерее, но Шаллан только помахала ему рукой и пошла в другую сторону — усталая, но решительная.
Венли стояла у фальшборта корабля, который спасался бегством.
Сплавленные в капитанской каюте похвалялись успехами. Они говорили про следующий раз — про то, что сделают и как разгромят врага. Вспоминали прошлые победы и тонко намекали на причины неудачи. Слишком немногие из них пробудились до сих пор, и те, кто пробудился, отвыкли от физических тел.
До чего странное отношение к провалу. Но Венли все равно настроилась на ритм признательности. Старый ритм. Ей нравилось слышать его снова. По собственной воле она могла настраиваться как на старые, так и на новые ритмы и могла делать глаза красными, за исключением тех случаев, когда втягивала буресвет. Тимбре предоставила такую возможность, захватив спрена пустоты в плен.
Это означало, что Венли могла прятать свою истинную суть от Сплавленных. От Вражды. Она отошла от двери каюты и направилась вдоль борта судна, которое плыло по волнам к Марату.
— Такая связь невозможна, — прошептала она Тимбре.
Та забилась в ритме умиротворения.
— Я тоже рада, — прошептала Венли. — Но почему я? Почему не один из людей?
Тимбре забилась в ритме раздражения, а потом — утраты.
— Так много? Я понятия не имела, что человеческое предательство стоило такого количества жизней твоих соплеменников. И даже твоего деда?
Опять раздражение.
— Сама не знаю, насколько я доверяю людям. Хотя Эшонай доверяла.
Поблизости моряки работали с такелажем, негромко переговариваясь на тайленском. Они были паршунами, да, но также тайленцами.
— Влдген, даже не знаю, — сказал один. — Да, некоторые из них не были такими уж плохими. Но то, что они с нами сделали…
— Разве это значит, что мы должны их убить? — возразила его напарница и поймала брошенный канат. — Это кажется неправильным.
— Они забрали нашу культуру, — напомнил мален. — Они, шквал их побери, отняли нашу суть. И они ни за что не позволят кучке паршунов остаться свободными. Сама увидишь. Они придут за нами.
— Если так, то я буду сражаться, — ответила Влдген. — Но… я не знаю. Разве мы не можем просто наслаждаться способностью думать? Способностью существовать? — Она покачала головой и покрепче затянула узел. — Я бы хотела понять, кем мы были.
Тимбре забилась в ритме восхваления.
— Слушатели? — прошептала спрену Венли. — Не очень-то хорошо у нас получилось сопротивляться Вражде. Едва повеяло силой, мы бегом кинулись к нему. — Это была ее вина. Она вела их к новым знаниям, новым силам. Она всегда жаждала чего-то такого. Чего-то нового.
Тимбре забилась в ритме утешения, но потом он изменился и опять превратился в ритм решимости.
Венли загудела в унисон этой перемене.
Что-то новое.
Но и что-то старое.
Венли подошла к двум морякам. Они сразу же вытянулись по стойке «смирно», приветствуя ее как единственную Царственную на корабле, обретшую форму силы.
— Я знаю, кем вы были, — заявила она этим двоим.
— Вы… правда знаете? — спросила фемалена.
— Да. — Венли указала на такелаж. — Продолжайте работать, а я расскажу вам про слушателей.
Сзет, я думаю, ты проделал большую работу, — заявил меч в его руке, когда они поднялись над Тайленом. — Ты не уничтожил многих из них, да, но тебе просто нужно еще немного попрактиковаться!
— Спасибо, меч-ними, — ответил шинец, приближаясь к Нину. Вестник парил, вытянув пальцы ног к земле, сцепив руки за спиной и наблюдая за тем, как в отдалении исчезают корабли паршунов.