, устраивало обоих.
Далинар прошел сквозь иллюзию, держа руку над Ири, Рирой и Бабатарнамом.
— Измени эту часть земли так, чтобы она горела золотом.
Шаллан понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он обращается к ней. Дурацкий Адолин и его дурацкие объятия. Дурацкие руки, сильные, но нежные, прижимающиеся к ней прямо под грудью…
Ах да. Точно. Иллюзия.
Она сделала то, что приказал Далинар, забавляясь тем, как письмоводительницы и генералы демонстративно не смотрели на нее и Адолина. Кто-то прошептал, что западная кровь в жилах Адолина — причина того, что он чересчур открыто выражает свою привязанность у всех на глазах. Обычно его смешанное происхождение не беспокоило алети — они были прагматичным народом и видели в его волосах символ того, как завоеванные народы становятся частью их более развитой культуры. Но они были склонны искать оправдания тому, отчего Адолин не всегда вел себя так, как им хотелось бы.
Согласно сообщениям, полученным через даль-перо, большинство малых королевств, окружающих Чистозеро, были захвачены Ири — это государство при поддержке Сплавленных наконец-то заполучило земли, которых жаждало многие поколения. Также это означало, что у них трое Клятвенных врат. Шаллан выкрасила эти королевства на карте в яркое золото, как попросил Далинар.
Азир и его протектораты она закрасила узором из синего и темно-бордового цветов — такой символ азирские письмоводительницы выбрали для коалиции между их королевствами. Император Азира согласился продолжить переговоры; их союз еще не был полностью утвержден. Азирцы хотели гарантий, что Далинар сумеет контролировать свои войска.
Она продолжила затенять ландшафт разными цветами, согласно просьбам Далинара. Марат и окрестности стали золотыми, как и — к несчастью — Алеткар. Земли, которые еще не определились со стороной в войне, вроде Шиновара и Тукара, она сделала зелеными. Результатом стало изображение континента, на котором было удручающе мало цветов их коалиции.
Генералы начали обсуждать тактику. Они хотели захватить Ту-Байлу — обширные земли, что простирались между Йа-Кеведом и Чистозером. Доводом в пользу такого шага было то, что, если ее заберет враг, коалиция окажется разделенной пополам. Клятвенные врата позволяли быстро добраться до столиц, но многие города располагались далеко от центров власти.
Далинар пересек комнату, вызвав рябь на карте. Он остановился вблизи от того места, где стояли Адолин и Шаллан и где располагался Гердаз. И Алеткар.
— Покажи мне Холинар, — тихо попросил он.
— Не получится, светлорд, — сказала Шаллан. — Сперва мне надо его нарисовать, и…
Он коснулся ее плеча, и некая мысль вошла в ее разум. Еще один узор.
— Это видит Буреотец, — объяснил Далинар. — Конкретных деталей нет, так что полагаться на это изображение нельзя, но общее представление мы получим. Будь любезна.
Шаллан повернулась и махнула рукой в сторону стены, окрашивая ее буресветом. Когда иллюзия сформировалась, часть комнаты как будто исчезла, и они выглянули наружу, словно находясь на балконе в небесах, откуда открывался вид на Холинар.
Створки ближайших ворот все еще висели, сломанные, демонстрируя разрушенные здания внутри, но кое-какие успехи в расчистке завалов были налицо. Паршуны ходили по городу и патрулировали уцелевшие части стены. В небе летали Сплавленные, волоча за собой шлейфы одежд. Над крышами зданий полоскалось знамя: красные линии на черном фоне. Символ чужаков.
— Каладин говорил, они пришли не разрушать, — пробормотал Адолин, — но захватывать.
— Они хотят вернуть свой мир. — Шаллан прижалась к нему, чтобы ощутить его тело вплотную к собственному. — А мы не можем… просто оставить им то, что они забрали?
— Нет, — ответил Далинар. — Пока силы противника возглавляет Вражда, они попытаются смести нас с этой земли и сделать так, чтобы миру не понадобилось очередное Опустошение. Потому что нас не будет.
Они втроем стояли, словно на краю обрыва, который возвышался над городом. За пределами крепостных стен трудились люди, готовили поля к посадке. Где-то поднимались вьющиеся струйки дыма: там крепости светлоглазых пытались обороняться против захватчиков. Зрелище показалось Шаллан зловещим, и она могла лишь представить себе, что чувствуют Адолин и Далинар. Они защитили Тайлену, но потеряли свою родину.
— Среди нас есть предатель, — негромко проговорил Далинар. — Кто-то напал на Четвертый мост специально для того, чтобы захватить Клинок чести: он был им нужен, чтобы открыть Клятвенные врата и впустить вражеские отряды.
— Или, — тихо добавила Шаллан, — им помог Сияющий, который перешел на другую сторону.
К ним необъяснимым образом присоединился Убийца в Белом. Он сидел снаружи, сторожа дверь как новый телохранитель Далинара. Сзет рассказал откровенно и совершенно спокойно, что большинство рыцарей из ордена Неболомов решили служить Вражде. Шаллан не думала, что такое возможно, однако теперь — учитывая еще и Ренарина, связанного с искаженным спреном, — стало понятно, что они не могли доверять человеку только потому, что он провозгласил верность Идеалам.
— По-твоему, это мог сделать Таравангиан? — поинтересовался Адолин.
— Нет, — сказал Далинар. — Зачем ему сотрудничать с врагом? Все, что он до сих пор делал, было направлено на обеспечение безопасности Рошара, пусть и с помощью жестоких средств. И все же я не перестаю задаваться вопросом. Мне непозволительно быть слишком доверчивым. Полагаю, от этого изъяна Садеас меня излечил.
Черный Шип покачал головой и посмотрел на Шаллан и Адолина:
— Так или иначе, Алеткару нужен король. Сейчас — больше, чем когда бы то ни было.
— Наследник… — начал Адолин.
— Слишком юн. И сейчас не время для регентства. Гавинора можно назначить твоим наследником, Адолин, но мы обязаны устроить так, чтобы вы двое поженились и династия продолжилась. Ради блага Алеткара, но также и всего мира. — Он прищурился. — Коалиции нужно больше, чем я способен дать. Я продолжу руководить ею, но дипломатия никогда не была моей сильной стороной. Мне нужен на троне кто-то, способный вдохновить Алеткар и одновременно завоевать уважение монархов.
Адолин напрягся, и Шаллан взяла его за руку, крепко сжала. «Ты можешь быть таким человеком, если захочешь, — подумала она, обращаясь к нему. — Но ты не должен становиться тем, в кого он хочет тебя превратить».
— Я подготовлю коалицию к твоей коронации, — заявил Далинар. — Возможно, за день до свадьбы.
Он повернулся, чтобы уйти. Далинар Холин был силой, похожей на бурю. Он просто сдувал тебя с ног, предполагая, что ты в первую очередь сам хотел полежать.
Адолин взглянул на Шаллан, затем стиснул зубы и схватил отца за руку.
— Отец, я убил Садеаса, — прошептал Адолин.
Далинар замер.
— Это был я, — продолжил Адолин. — Я нарушил Военные Заповеди и убил его в коридоре. За выступления против нашей семьи. За то, что он предавал нас снова и снова. Я остановил его, потому что это нужно было сделать и потому что знал, что ты никогда не сможешь так поступить.
Далинар повернулся и резко прошептал:
— Что?! Сын, почему ты скрывал это от меня?
— Потому что ты — это ты.
Далинар перевел дух.
— Мы можем это исправить, — решил князь. — Позаботимся об искуплении, хотя это повредит нашей репутации. Клянусь бурей, это совсем не то, что мне сейчас нужно. Тем не менее мы все исправим.
— Все уже исправлено. Я не сожалею о том, что сделал, и сделал бы это снова.
— Мы поговорим об этом после, как только коронация…
— Отец, я не буду королем, — перебил Адолин. Он взглянул на Шаллан, и она кивнула ему, а затем снова сжала его руку. — Ты разве не слышал, что я сказал? Я нарушил Заповеди.
— Каждый в этой шквальной стране нарушает Заповеди, — громко возразил Далинар, а затем бросил взгляд через плечо. Он продолжил, понизив голос: — Я сотни раз нарушал Заповеди. Не обязательно быть совершенным, нужно только исполнять свой долг.
— Нет. Я буду великим князем, но не королем. Я просто… нет. Я не хочу этого бремени. И прежде чем ты пожалуешься, что никто из нас этого не хочет, замечу еще, что из меня получился бы никудышный король. По-твоему, монархи прислушались бы ко мне?!
— Но и я не могу быть королем Алеткара, — мягко напомнил Далинар. — Мне нужно возглавлять Сияющих — и надо избавиться от власти над Алеткаром, чтобы больше не возвращаться к этой ерунде с «великим королем». Нам нужен правитель Алеткара, которого не оттеснят в сторону, но который также сможет разговаривать с дипломатами на языке дипломатии.
— Что ж, это точно не я, — повторил Адолин.
— Тогда кто? — резко спросил Далинар.
Шаллан склонила голову набок:
— Послушайте, я вот тут подумала…
Палона пробежалась по последним сплетням из Ташикка в поисках лакомых кусочков.
Вокруг нее в большом зале собраний Уритиру короли и князья пререкались друг с другом. Некоторые жаловались, что их не допустили на совещание, которое Далинар проводил этажом выше со своими генералами. Натанцы все еще ворчали по поводу того, что им должны были предоставить контроль над Клятвенными вратами на Расколотых равнинах, в то время как азирцы опять завели разговор о том, что сам Господь предрек, что связыватели потоков уничтожат мир.
Все были довольно однообразны и достаточно громки — даже те, кто говорил не по-алетийски.
Себариаль — Тури — тихонько похрапывал рядом с Палоной. Это была игра. Он изобразил точно такой же фальшивый храп, когда она попыталась пересказать ему последний прочитанный роман. Потом, когда Палона замолчала, он рассердился. Ему нравилось выслушивать истории, но лишь до тех пор, пока мог придираться к тому, насколько они банальные и женские.
Она ткнула его локтем, и великий князь открыл один глаз. Палона повернула к нему донесение, пересказывающее слухи, и указала на один из рисунков.
— Йезир и Эмул, — прошептала она. — Князя и княгиню видели вместе в Тайлене, где они вели задушевный разговор, пока их охранники разбирали завалы.