Он ее любил в основном за это. За открытость и искренность в обществе, которое гордилось своими интригами. Она нарушала табу и разбивала сердца с ранней юности. Время от времени сама мысль о том, что Навани ответила на его любовь взаимностью, казалась такой же нереальной, как любое из его видений.
Кто-то постучался, и Навани разрешила войти. Дверь приоткрылась, и в щель заглянула одна из разведчиц. Далинар повернулся и нахмурился, заметив ее нервозность и учащенное дыхание.
— Что? — резко спросил он.
— Сэр. — Побледневшая женщина отсалютовала. — Кое-что… случилось. В одном из коридоров обнаружили труп.
Далинар почувствовал, как что-то надвигается: воздух пропитала некая энергия, словно вот-вот должна была ударить молния.
— Кто?
— Великий князь Тороль Садеас, сэр, — ответила разведчица. — Его убили.
2Одной проблемой меньше
Мне все равно было нужно это записать.
Стоп! Вы что делаете, а? — Адолин Холин решительным шагом направился к группе рабочих в перепачканных кремом робах, которые разгружали ящики из задней части фургона. Их чулл пытался разыскать вокруг съедобные камнепочки. Бесполезно. Они находились глубоко в недрах башни, пусть эта пещера и была большой, как маленький город.
Рабочим хватило такта изобразить огорчение, хотя они наверняка не знали, в чем дело. Стайка письмоводительниц, следовавших за Адолином, проверила содержимое фургона. Масляные лампы с трудом разгоняли темноту громадной комнаты, свод которой возносился на высоту четырех этажей.
— Светлорд? — заговорил один из рабочих, почесывая голову под шапкой. — Я просто разгружался. Это я и делал, да.
— В накладной значится пиво, — сказала Адолину Рушу, юная ревнительница.
— Район номер два. — Адолин постучал костяшками левой руки по фургону. — Таверны возводятся вдоль центрального коридора с подъемниками в шести перекрестках отсюда. Моя тетушка четко объяснила это вашему великому лорду.
Рабочие продолжали таращиться на него.
— Я могу выделить вам письмоводительницу, чтобы все показала. Грузите ящики обратно.
Мужчины вздохнули, но принялись составлять ящики в свой фургон. Они знали, что не стоит спорить с сыном великого князя.
Адолин повернулся, чтобы окинуть взглядом глубокую пещеру, которая превратилась в беспорядочное скопище припасов и людей. Мимо пробегали дети. Рабочие устанавливали палатки. Женщины набирали воду из колодца в центре. Солдаты несли факелы или фонари. Даже рубигончие носились туда-сюда. Четыре целых военных лагеря, полных народу, в неистовом порыве пересекли Расколотые равнины и попали в Уритиру, и Навани отчаянно пыталась подыскать для каждого правильное место.
Невзирая на хаос, Адолин был рад этим людям. Свежие силы, они не пострадали в битве с паршенди, во время нападения Убийцы в Белом и ужасного столкновения двух бурь.
Холиновские солдаты выглядели ужасно. Рабочая рука самого Адолина была в бинтах и все еще пульсировала от боли — он сломал запястье во время битвы; на лице переливался всеми цветами жуткий синяк, но всех, кто спасся, можно было отнести к везунчикам.
— Светлорд, это похоже на вина. — Рушу указала на другой фургон.
— Восхитительно, — проворчал Адолин. — А кто-нибудь вообще обращал внимание на указания тети Навани?
Он разобрался и с этим фургоном, потом ему пришлось улаживать спор между мужчинами, которые сердились из-за того, что их направили таскать воду. Они заявляли, что это работа для паршунов, ниже их нана. Пришлось напомнить, что, к несчастью, паршунов больше нет.
Адолин их успокоил и предложил основать гильдию водоносов. Отец такое точно одобрит, но молодой человек тревожился. Есть ли у них деньги, чтобы платить всем этим людям? Жалованье рассчитывалось исходя из ранга, и нельзя было без причины взять и превратить кого-то в раба.
Адолин радовался работе, она помогала ему отвлечься, и, хотя он не был обязан проверять каждый фургон лично — ему полагалось только надзирать, — он самозабвенно занимался мелочами. Участвовать в тренировочных боях он не мог из-за запястья, а если слишком долго сидел в одиночестве, то начинал думать о том, что случилось накануне.
Неужели он и впрямь это сделал?
Неужели действительно убил Тороля Садеаса?
Было почти облегчением, когда наконец-то к нему прибежал гонец и прошептал, что в коридорах третьего этажа кое-что обнаружили.
И Адолин совершенно точно знал, что именно.
Далинар услышал крики задолго до того, как прибыл. Они эхом разлетались по туннелям. Он знал этот тон. Назревал конфликт.
Великий князь оставил Навани и побежал. Он покрылся по́том к тому моменту, когда ворвался на широкий перекресток туннелей. Мужчины в синем, озаренные жестким светом фонарей, столкнулись с другими, в темно-зеленом. На полу лужицами крови прорастали спрены гнева.
Там лежал труп, чье лицо прикрыли зеленым жакетом.
— Стоять! — заорал Далинар, вламываясь в пространство между двумя группами солдат. Он оттащил мостовика, который уже стоял нос к носу с одним из солдат Садеаса. — Стоять, а не то я вас всех до единого на гауптвахту отправлю!
Его голос ударил по собравшимся, словно ветер во время Великой бури. Далинар толкнул мостовика к товарищам, потом заставил отпрянуть солдата Садеаса, моля, чтобы тому хватило присутствия духа не наброситься на великого князя.
Навани и разведчица замерли неподалеку. Парни из Четвертого моста наконец-то отступили по одному из коридоров, а солдаты Садеаса удалились в противоположный. Лишь на такое расстояние, которое позволяло им, как и прежде, сверлить друг друга взглядами.
— Ты бы лучше приготовился для грома Преисподней, — крикнул Далинару один из офицеров Садеаса. — Твои люди убили великого князя!
— Мы его таким нашли! — прокричал в ответ Тефт из Четвертого моста. — Наверное, на собственный нож наткнулся. Так ему и надо, ублюдку шквальному.
— Тефт, прекрати! — рявкнул Далинар.
Мостовик смешался, а потом напряженно отсалютовал.
Далинар присел и снял жакет с лица Садеаса.
— Кровь высохла. Он тут давно лежит.
— Мы его искали, — заявил офицер в зеленом.
— Искали? Вы потеряли собственного великого князя?
— Эти туннели сбивают с толку! — парировал тот. — Они не идут туда, куда положено. Мы заблудились и…
— Решили, что он мог вернуться в другую часть башни, — подхватил еще один. — Мы потратили минувшую ночь, разыскивая его там. Какие-то люди сказали, что видели его, но они ошиблись, и…
«И великий князь пролежал здесь в луже собственной крови полдня, — подумал Далинар. — Кровь отцов моих».
— Мы не смогли его разыскать, — сказал офицер, — потому что твои люди убили его и перенесли тело…
— Кровь собиралась здесь часами. Никто не двигал тело, — возразил Далинар, указывая на труп. — Поместите великого князя в той боковой комнате и пошлите за Йалай, если еще не послали. Я хочу осмотреть его получше.
Далинар Холин знал толк в смерти.
Вид мертвых тел был ему привычен с юности. Проведя на поле битвы достаточно много времени, становишься накоротке с его хозяйкой.
Так что окровавленное, изувеченное лицо Садеаса его не потрясло. Глаз был пробит, вдавлен в глазницу лезвием, которое воткнули в мозг. Жидкость и кровь вытекли, потом засохли.
Удар ножом в глаз убьет даже человека в броне и в полном шлеме. Это был прием, которому учились на поле боя. Но Садеас не был в броне и не находился на поле боя.
Далинар наклонился, изучая труп на столе, освещенный мигающими масляными фонарями.
— Убийца, — сказала Навани, прищелкнув языком и покачав головой. — Нехорошо.
Позади него собрались Адолин, Ренарин с Шаллан и несколько мостовиков. По другую сторону от Далинара стояла Калами; худая женщина с оранжевыми глазами была одной из его письмоводительниц. Они потеряли ее мужа, Телеба, в битве с Приносящими пустоту. Ему очень не хотелось призывать ее в период скорби, но она настояла, что хочет остаться на посту.
Буря свидетельница, у него осталось так мало высших офицеров. Каэл пал во время столкновения Бури бурь и Великой бури, лишь чуть-чуть не успев добраться до безопасного места. Иламара и Перетома Далинар потерял из-за предательства Садеаса на Башне. Из великих лордов у него остался только Хал, который все еще приходил в себя после ранения, полученного во время битвы с Приносящими пустоту, и о котором он никому не говорил, пока все не оказались в безопасности.
Даже Элокар, король, был ранен убийцами в собственном дворце, пока армии сражались у Нарака. С той поры он лечился. Далинар сомневался, что монарх придет взглянуть на труп Садеаса.
Так или иначе, нехватка офицеров объясняла присутствие в комнате остальных: великого князя Себариаля и его любовницы, Палоны. Привлекательный или нет, Себариаль был одним из двух живых великих князей, которые ответили на призыв Далинара отправиться к Нараку. Далинар должен был на кого-то положиться, а он скорее доверился бы буре и ее ветрам, чем большинству великих князей.
Себариалю вместе с Аладаром — его позвали, но он еще не явился — придется образовать основу нового Алеткара. Да поможет им Всемогущий.
— Что ж! — провозгласила Палона, уперев руки в бока и разглядывая труп Садеаса. — Сдается мне, одной проблемой меньше!
Все в комнате повернулись к ней.
— Что? — спросила она. — Только не говорите мне, что сами об этом не подумали.
— Светлорд, это будет выглядеть плохо, — пробормотала Калами. — Все решат, что это вы приказали его убить.
— Есть признаки осколочного клинка? — поинтересовался Далинар.
— Нет, сэр, — ответил один из мостовиков. — Кто бы его ни убил, скорее всего, он забрал клинок.
Навани похлопала Далинара по плечу:
— Я бы не стала выражаться как Палона, но он в самом деле пытался тебя убить. Возможно, это к лучшему.
— Нет, — хриплым голосом ответил Далинар. — Он был нам нужен.