Пока что группа была малочисленная. Черный Шип, Навани и их главные заклинатели потоков: Ясна, Ренарин, Шаллан и Каладин Благословенный Бурей, летающий мостовик. Адолин и Элокар отсутствовали: они отправились с визитом в Веденар, чтобы изучить военные возможности армии Таравангиана. Малата открыла для них Клятвенные врата.
— Нет нужды звать еще одну письмоводительницу, — возразила принцесса. — Я ведь обучила тебя стенографии. Хочу проверить, насколько хорошо ты усвоила этот навык. Пиши разборчиво; нам понадобится доложить моему брату о том, что будет решено здесь.
Все сидели на стульях, за исключением Каладина, который прислонился к стене. Суровый, как грозовая туча. Он убил Хеларана, ее брата. Вспыхнула некая эмоция, но Шаллан ее погасила и засунула в чулан разума. Каладина нельзя было в этом винить. Он просто защищал своего светлорда.
Девушка встала, чувствуя себя ребенком, которому сделали выговор. Тяжесть взглядов присутствующих вынудила ее подойти и сесть рядом с Ясной, открыв блокнот, с карандашом наготове.
— Итак, — начал Каладин, — согласно словам Буреотца, Всемогущий не просто умер, но обрек десять человек на вечные муки. Мы называем их Вестниками, и они не просто нарушили свои клятвы — они, скорее всего, обезумели. Один из них был у нас под опекой — вероятно, самый чокнутый из всей компании, — но мы его потеряли в суматохе переселения в Уритиру. Короче говоря, все те, кто мог бы нам помочь, сошли с ума, умерли, стали предателями или как-то сочетают в себе три этих свойства. — Он скрестил руки на груди. — Кто бы сомневался.
Ясна бросила взгляд на Шаллан. Та вздохнула и записала краткое содержание того, что он произнес. Пусть даже его речь сама по себе и была кратким изложением чужого рассказа.
— И что же нам делать с этими сведениями? — Ренарин сцепил пальцы и наклонился.
— Мы обязаны пресечь атаку Приносящих пустоту, — заявила Ясна. — Нельзя допустить, чтобы они слишком хорошо укрепили свои позиции.
— Паршуны нам не враги, — тихо возразил Каладин.
Шаллан посмотрела на него. Что-то крылось в его волнистых темных волосах, мрачном выражении лица. Он всегда был таким: серьезным, мрачным и напряженным. Как будто держал себя под строгим контролем, не давая разыграться собственным страстям.
— Конечно враги, — отрезала Ясна. — Они в процессе завоевания мира. Даже если, согласно твоему отчету, они не так склонны к разрушениям, как мы опасались, это племя все равно представляет собой огромную угрозу.
— Они просто хотят жить лучше, — упрямо сказал Каладин.
— Я могу поверить, — ответила Ясна, — что у обычных паршунов действительно такие невинные побуждения. Но их вожаки? Они-то как раз и желают нас уничтожить.
— Согласна, — поддержала ее Навани. — Их породило извращенное стремление покончить с человечеством.
— Паршуны — это ключ, — продолжила Ясна, листая какие-то заметки. — Судя по тому, что вы открыли, похоже, все паршуны могут в рамках естественного жизненного цикла создавать узы с обычными спренами. Те, кого мы называли Приносящими пустоту, на самом деле представляют собой сочетание паршуна и некоего враждебного спрена или духа.
— Сплавленные, — добавил Далинар.
— Отлично, — бросил Каладин. — Прекрасно. Так давайте же будем сражаться именно с ними. Зачем по ходу дела губить обычных… людей?
— Возможно, — проговорила Ясна, — тебе стоит посетить видение моего дяди и собственными глазами узреть последствия мягкосердечия. Увидев Опустошение воочию, ты можешь изменить свою точку зрения.
— Светлость, я видел войну. Я солдат. Проблема в том, что Идеалы расширили мой кругозор. Я не могу не видеть среди наших противников обычных людей. Они не чудовища.
Далинар вскинул руку, не давая Ясне ответить:
— Капитан, твои слова делают тебе честь. А твои отчеты были чрезвычайно своевременными. Ты действительно видишь здесь какой-то шанс на примирение?
— Не знаю, сэр. Даже обычные паршуны в ярости от того, что с ними сделали.
— Я не могу отказаться от войны, — напомнил Далинар. — Все, что ты говоришь, — правильно, но в этом нет ничего нового. Я еще не бывал в битве, где какие-нибудь бедные дурни с обеих сторон — люди, которым вовсе не хотелось там находиться, — не приняли бы на себя основной груз боли.
— Возможно, — заявил Каладин, — это должно заставить вас пересмотреть другие войны, а не использовать их ради оправдания этой.
У Шаллан перехватило дыхание. Такие вещи не говорят Черному Шипу.
— Капитан, я бы хотел, чтобы все оказалось так просто. — Далинар тяжело вздохнул, и Шаллан показалось, что он выглядит… усталым. — Скажу-ка я вот что: если мы и можем быть в чем-то уверены, так это в том, что нет ничего аморального в защите собственной родины. Я не прошу, чтобы ты отправился на войну, бездумно выполняя приказ, но прошу, чтобы ты защищал тех, кто в этом нуждается. Алеткар в осаде. Может, его осаждают невинные, но ими управляет зло.
Каладин медленно кивнул:
— Король попросил меня помочь ему открыть Клятвенные врата. Я согласился.
— Как только мы позаботимся о безопасности родного края, — продолжил Далинар, — обещаю сделать то, о чем я даже не думал до получения твоих отчетов. Я буду стремиться к переговорам; узнаю, есть ли какой-то способ выйти из этой ситуации, не сталкивая наши войска.
— Переговоры? — изумилась Ясна. — Дядя, это искусные древние и сердитые твари. Они тысячелетиями пытали Вестников лишь ради того, чтобы вернуться и уничтожить нас.
— Посмотрим, — уклончиво ответил Далинар. — К несчастью, посредством видений мне не удалось связаться с кем-то из города. Буреотец обнаружил, что Холинар для него «темное пятно».
Навани кивнула:
— И похоже, это как-то связано с отказом даль-перьев в городе. Отчет капитана Каладина подтверждает то, что содержалось в последних сообщениях, полученных оттуда: враг собирает силы, чтобы атаковать столицу. Мы не можем узнать, каким будет статус Холинара к тому моменту, как туда прибудет наша ударная сила. Капитан, возможно, вам придется пробираться в оккупированный город.
— Только не это, — прошептал Ренарин, опустив глаза. — Сколько людей погибнет на тех стенах, сражаясь с ночными кошмарами…
— Нужно больше сведений, — решила Ясна. — Капитан Каладин, сколько людей ты сможешь взять с собой в Алеткар?
— Я планирую полететь впереди бури. Как сделал, возвращаясь в Уритиру. Поездка будет тряская, но, возможно, сумею взлететь выше ветров. Надо поупражняться. Так или иначе, думаю, смогу взять с собой небольшую группу.
— Много людей тебе не понадобится, — заметил Далинар. — Ты и несколько лучших твоих учеников. Я бы послал с тобой и Адолина, чтобы на крайний случай у вас был еще один осколочник. Может, шестеро? Ты, трое твоих людей, король, Адолин. Проберетесь мимо врага, проникнете во дворец и запустите Клятвенные врата.
— Простите, если это прозвучит грубо, — ответил Каладин, — но Элокар лишний. Почему просто не послать меня и Адолина? Король, скорее всего, нас замедлит.
— Король должен отправиться туда по личным причинам. Между вами двумя есть какая-то проблема?
— Сэр, я поступлю как надо, независимо от моих чувств. И… возможно, эти чувства уже в прошлом.
— Как-то слишком мелко, — пробормотала Ясна.
Шаллан вздрогнула и уставилась на нее:
— Слишком мелко?
— Недостаточно амбициозно, — пояснила Ясна чуть тверже. — Согласно объяснениям Буреотца, Сплавленные бессмертны. Ничто не остановит их перерождение теперь, когда Вестники потерпели неудачу. Вот в чем заключается наша истинная проблема. У врага почти бесконечный запас паршунских тел, в которые можно вселиться, и, судя по тому, что подтвердил на собственном опыте славный капитан, эти Сплавленные могут выполнять нечто вроде связывания потоков. Как нам с ними сражаться?
Шаллан подняла глаза от записной книжки, посмотрела на остальных в комнате. Ренарин по-прежнему сидел, наклонившись вперед, сцепив руки, глядя в пол. Навани и Далинар смотрели друг на друга. Каладин продолжал стоять, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, но он пошевелился, словно чувствуя неудобство.
— Что ж, — наконец произнес Далинар. — Будем разбираться с проблемами по одной. Сперва Холинар.
— Дядя, прошу прощения, я не согласна, — возразила Ясна. — Пусть я и не спорю с первым шагом, но сейчас не время думать лишь о ближайшем будущем. Если мы хотим избежать Опустошения, которое уничтожит мир, тогда надо воспользоваться прошлым в качестве образца и составить план.
— Она права, — тихо сказал Ренарин. — Мы столкнулись с тем, что убило самого Всемогущего. Мы сражаемся с ужасами, которые уничтожают разум людей и разрушают их души. Мы не можем сосредотачиваться на мелочах. — Он провел рукой по волосам, в которых было меньше белокурых прядей, чем у брата. — Всемогущий. Мы должны мыслить масштабно — но как с этим справиться и самим не обезуметь?
Далинар тяжело вздохнул:
— Ясна, у тебя есть предложения о том, с чего начать?
— Да. Ответ очевиден. Мы должны разыскать Вестников.
Каладин кивнул.
— Потом, — продолжила Ясна, — нам надо их убить.
— Что?! — рявкнул Каладин. — Женщина, ты сошла с ума?
— Буреотец все разъяснил, — невозмутимо сказала Ясна. — Вестники заключили договор. Когда они умирали, их души отправлялись в Преисподнюю и удерживали там души Приносящих пустоту, не давая вернуться в мир.
— Ага. И потом Вестников пытали, пока они не сломались.
— Буреотец сказал, их Договор ослабел, но не говорил, что он уничтожен, — напомнила Ясна. — Предлагаю, чтобы мы, по меньшей мере, проверили, не хочет ли кто-то из них вернуться в Преисподнюю. Возможно, они все еще в силах предотвратить перерождение вражеских душ. Или так, или мы полностью уничтожим паршунов, чтобы врагу не в кого было вселиться. — Она посмотрела Каладину в глаза. — Пред лицом такого выбора я бы сочла жертву в виде одного или нескольких Вестников скромной ценой.
— Клянусь бурей! — Каладин резко выпрямился. — Тебе знакомо слово «сопереживание»?