х представлений, по традиции, переносятся на новых русских правителей вплоть до советского периода.
Солярные черты у других славянских правителей
Хоть гораздо в меньшей мере, чем на Руси, представления о солярной природе своих правителей встречаются и в других славянских странах. Так, например, хорватская песня «Мати-япі становится королем» рисует нам такую картину избрания правителя:
Бога молит властела в Будиме:
«Дай нам, боже, ведро в воскресенье,
Ясно небо и солнышко жарко,
Бросать будем золотую корону
В вышину до ясного до неба,
Чтоб увидеть — кому королевство»[251].
Королем становится Матияш, которому брошенная вверх корона падает на голову. Для нас в данном случае особый интерес представляет тот факт, что короля избирают в воскресенье — в день, посвященный богу солнца, да и само начало обращения молящихся прямо напоминает имя Дажьбога. Правитель выбирается с помощью гадания, которое должно наглядно продемонстрировать божью волю и помочь людям избрать самого достойнейшего из своей среды. Понятно, что в христианскую эпоху под богом автоматически подразумевался уже бог новой религии, однако сам день гадания, равно как и то, что непременным условием его проведения песня указывает яркое солнце на чистом небе, в совокупности своей прозрачно указывает на то, кем именно был этот бог в языческую эпоху, когда у славян складывались подобные представления.
Другой способ избрания князя, хронологически однозначно уже относящийся ко временам язычества, был применен в Чехии. После смерти своего отца этой страной управляли три сестры-волшебницы, однако, когда одну из них оскорбили, та предложила чехам избрать себе правителя-мужчину. Она назвала им имя их будущего повелителя, место, где он живет, и даже чем он занимается. Пржемысл, избранный в князья таким необычным способом, первоначально был пахарем, и, как было показано в исследовании о Свароге, данная черта генетически восходит к облику отца Дажьбога, который в одной из своих ипостасей был тесно связан с земледелием. Описав род занятий их будущего правителя, Либуша отметила и такую интересную деталь: «На этой пашне на двух пестрых волах пашет ваш князь; один из волов как бы опоясан белой полосой, голова его тоже белая, другой весь белого цвета с головы до спины, и задние ноги его белого цвета»[252]. Как видим, в языческую эпоху символика белого цвета, только что рассмотренная на примере русского царя XV в., присутствовала если не у самого первого чешского князя, то, по крайней мере, у его волшебных животных, чудесным образом исчезнувших после его избрания. Данная подробность лишний раз подтверждает глубокие истоки комплекса представлений, связанных с белым царем. Как ни интересна эта подробность, еще больший интерес представляет для нас дальнейшее описание избрания князя. Либуша, видя, что, несмотря на подробные объяснения, «послы, как бы не зная дороги, стоят в нерешительности, она сказала: «Что же вы медлите? Идите спокойно, следуя за моим конем: он поведет вас по правильной дороге и приведет обратно, ибо уже не раз доводилось ему ступать по ней».
Ходит пустая молва, а с ней ложные толки, что эта госпожа имела якобы обыкновение каждую ночь ездить верхом (к этому человеку) и возвращаться с пением петухов»[253]. Несмотря на приводимую Козьмой Пражским попытку рационалистического объяснения того удивительного факта, что конь без всадника сам собой привел посланников чехов к их будущему князю, из описания этого единичного случая явственно прослеживается языческий ритуал, генетически родственный как индийской ашвамедхе, так и территориально гораздо более близкому к Чехии обычаю западнославянского племени ран отправляться на войну, предводительствуемыми свободно идущим священным белым конем Святовита. В основе всех этих ритуалов лежит представление о тесной связи коня с богом солнца, незримо едущим на нем и указывающим следующим за ним людям верный путь. Судя по всему, представление о солярной природе коня появилось уже в период индоевропейской общности. Ведийское восхваление коня прямо говорит по этому поводу: «Из солнца вытесали вы коня, о боги» (РВ 1,163,2–3). Ираноязычные кочевники-массагеты в VI в. до н. э. объясняли эту связь так: «Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете»[254]. Объяснение русских крестьян XIX в. отличается от предыдущего, но точно так же подчеркивает параллелизм между этим животным и дневным светилом: «Конская голова есть символ солнца, начинающего появляться над горизонтом, или, по понятию язычников, солнце, рождаясь на свет, потому что при рождении жеребенок прежде всего выставляет на свет свою голову. Таким образом, и нарождающееся солнце сначала выставляет на свет свою конскую голову»[255]. Об устойчивости этого представления свидетельствует и то, что в русских загадках солнце также описывается как жеребенок: «Сивенький жеребчик в дверь не пролезет»[256].
По сути дела, способ избрания князя чехами по своей внутренней сути абсолютно тождественен со способом, использованным хорватами, резко отличаясь от него по внешней форме. В обоих случаях речь идет об избрании правителя с помощью гадания, выявляющего для людей божественную волю: если в первом кидали вверх корону и смотрели, на кого она упадет, то во втором отпускали на волю коня и смотрели, к кому он приведет. Как конь, так и корона были лишь способами определения решения божества, таким образом указывающего на достойнейшего. О том, что здесь речь шла не об изолированном случае, а об устойчивой традиции, свидетельствует способ избрания поляками своего повелителя после кончины Леха IV: «По смерти его конные скачки решили, кому быть королем польским. Но Лешек V достигнул сего хитростью, закопав по дороге острые гвозди и тем воспрепятствовав успешным скачкам прочих всадников. Обман открылся, когда после того началось бегание в запуски. Лешка V растоптали конями, а Лешек VI, открывший обман, сделался королем»[257]. О глубоких корнях данного ритуала свидетельствует тот факт, что он описывался у поляков не только в Средневековье, но и в XIX в.: «Таковые конные скачки и доселе в употреблении между поселянами в Лузации и в Силезии. В вербную неделю в Лосковицком приходе… рано поутру начиналась скачка. Кто первый доскачет до цели (у озера Прохник), тот провозглашался королем»[258]. Как видим, обряд избрания короля у поляков отличался от чехов, однако общим у них была решающая роль в нем коня, которая у поляков выступала более явно по сравнению с их соседями. Если у чехов подобный случай был единичным, то у поляков, пусть даже в сниженной форме народного развлечения, данный обряд хранился почти целое тысячелетие. Стоит отметить определенные солярные черты у правителей Польши: предания сообщают о двенадцати сыновьях Лешка VIII от наложницы, а завершивший объединение страны Болеслав I (967—1025 гг.) имел при себе двенадцать советников для исполнения правосудия, с которыми и объезжал свои владения. Подобная числовая символика польских князей напоминает нам аналогичную символику Владимира Красно Солнышко и говорит в пользу возможной связи между солярным характером правителя у славян и избранием его с помощью конских ритуалов. Наконец, еще один пример этого мы видим в белорусском фольклоре. Согласно записанному там преданию об избрании польского короля Витовта, после смерти прежнего короля-богатыря его бывшие подданные оседлали его коня и пустили выбирать себе седока. Лошадь ходила два месяца и наконец в одной деревне пала на колени перед стариком, вившим веревку. Народ провозгласил его королем и назвал Витовтом по его занятию[259].
Еще более отчетливо связь земной власти, конских состязаний и дневного светила выступает в истории об избрании царя у персов после убийства семью заговорщиками обманом захватившего царский трон Лжесмердиса: «Остальные же шестеро (персов) стали держать совет, как справедливее всего поставить царя. <…> О царской власти они решили вот что: чей конь первым заржет при восходе солнца, когда они выедут за городские ворота, тот и будет царем»[260]. Проведение состязания именно на рассвете, во время восхода солнца, наглядно свидетельствует о связи между ним и данным животным, посредством которого решалась судьба трона. Избрание правителя с помощью коня, единое по сути, но встречающееся нам в разных формах у чехов, поляков и иранцев, свидетельствует о возникновении данного представления в эпоху индоевропейской общности. Сравнительное изучение их говорит о том, что во всех рассмотренных выше случаях конь выступает прежде всего как солярный символ, тесно связанный с царской властью.
Глава 3МИФ О СОЛНЕЧНОЙ ДИНАСТИИ У ДРУГИХ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ НАРОДОВ
Вивасват — древнеиндийский бог солнца
Существование общеславянского мифа о солнце как о царе и приведенные в предыдущей главе многочисленные примеры наличия солнечных черт у различных славянских правителей на протяжении многих веков побуждает нас обратиться к мифологии других индоевропейских народов, чтобы с их помощью лучше понять суть данного представления. Наиболее близкое соответствие этому мифу мы видим в Древней Индии. Согласно ведийской традиции, не только родоначальником царской солнечной династии, но и прародителем людей был бог солнца Вивасват (буквально «Сияющий»). Как эти