По Божьему повелению,
По Егорию Храброму молению,
Возставали сильные ветры,
Разносили пески да желтые,
Отрывали доски дубовыя;
Выходил Егорий во святую Русь.
Приходит Егорий во Ерусалим город.
Ерусалим город пуст пустехонек:
Вырубили его и выжегли,
Только единая стоит церковь соборная,
Церковь соборная, богомольная[627].
В этой-то единственной уцелевшей соборной церкви и происходит встреча Егория с его матерью Премудрой Софией. В одном из вариантов стиха, где заточение героя длится всего три года, мать приветствует его следующим образом, недвусмысленно указывающим на солярную природу Егория:
Возговорит Егорью родная матушка:
«Ровно три года солнце не пекло
На мои палаты белокаменный:
Но теперь мне солнце возсияло
Во моих палатах белокаменных»[628].
Помимо этого зафиксированы и другие варианты стиха, где нам встречаются совсем другие географические ориентиры:
От города и от Киева
И явилося ему явление:
Сама Мати Божья Богородица.
Возставали ветры рознобуйные,
Раздувало пески рутожолтые,
Разорвало замки все Немецкие,
Разметало доски железныя, —
Еще стал Ягорий по сверху земли светы-руцкия.
Пошел Ягорий ко Черниграду:
Все его места завоеваны,
Завоеваны, поразорены,
Нет ни старого, нет ни малого…[629]
Поскольку в этом варианте вместо библейского Иерусалима фигурируют разоренные врагом реальные города средневековой Руси, то именно данный вариант и следует признать более древним. У своей матери Егорий, точь-в-точь как былинный богатырь, просит благословения на подвиг и отправляется в путь. Конечной точкой странствия Егория является царство Демьянища, с которым он хочет расплатиться за разорение родной земли. Хотя с учетом того, что иноземное царство, правитель которого разорил Киев и Чернигов, могло находиться только на юго-востоке от Руси, тем не менее духовный стих, в очередной раз подчеркивая солнечную природу своего героя, заставляет его пересекать Русь с востока на запад, повторяя путь дневного светила:
Едет он, Георгий Храброй,
Ко той земле светло-Русской.
От востока до запада поезжаючи,
Святую веру утверждаючи,
Бесерменскую веру побеждаючи…[630]
На своем пути Егорию приходится преодолевать вражеские заставы: горы, леса, реки, волков, стадо девиц, змея огненного, Наг (Стратим) — птицу и т. п., перечень и очередность которых слегка меняется от одного варианта к другому. Благополучно преодолев все заставы и прибыв в чужеземное царство, Егорий выходит на поединок со своим заклятым врагом. Опять-таки, подобно былинному богатырю, герой поражает своего врага чисто материальным оружием (в различных вариантах стиха речь идет о мече, копье, стреле или палице), а не постом и молитвой, как это больше бы пристало христианскому святому:
Святой Егорий Харабрый свет
Слезает он со бела осла,
Берет он свою палицу железную,
Поразил он туту царища Мартемьянища.
Потопила Егория кровь жидовская,
Кровь жидовская, босурманская,
По колена во крови стоит.
Святой Егорий глаголует:
«Ох ты гой еси, матушка сыра земля!
Приими в себя кровь жидовскую,
Кровь жидовскую, босурманскую».
Разступилася матушка сыра земля
На две стороны, на четыре четверти,
Пожрала в себя кровь жидовскую,
Кровь жидовскую, босурманскую[631].
Другой вариант поглощения землей вражьей крови оказывается еще более примечателен:
Стал же Егорий во крови по белую грудь;
Втыкает Егорий свой скипетро
Во матерь во землю:
«О матушка, сырая земля, разступися,
На все четыре стороны раздвинься,
На четыре страны, на четыре четверти,
Ты пожри кровь змеиную, проклятую!»
По Божьему все повелению,
По Егориеву молению,
Мать сыра земля разступилася
На четыре страны, на четыре четверти,
И пожрала кровь змеиную проклятую[632].
Весьма интересно, что Егорий уговаривает мать сыру землю раздвинуться с помощью «моления» и своего скипетра, что, возможно, свидетельствует о генетической связи приведенного фрагмента с иранским мифом о Йиме, уговорившем раздвинуться землю также с помощью молитвы и золотого стрекала. Хоть в первом случае речь идет о том, чтобы земля разошлась и поглотила море вражеской крови, а во втором — о том, чтобы земля увеличилась и вместила поголовье скота и людей, тем не менее практически одинаковый способ вызывания желаемого результата указывает на возможно общую основу славянского и иранского мифов в этой части.
Кроме того, стих о Егории Храбром отражает, по всей видимости, какие-то реальные исторические события, разумеется, достаточно размытые и преломленные в народном творчестве, стремившемся запечатлеть в первую очередь внутреннюю сущность событий, а не их внешнюю сторону. Попробуем вычленить фактическую канву событий, изложенных в духовном стихе. На Святую Русь, где живет со своей семьей Егорий, нападает иноземный царь Дамианище, убивает его отца, разоряет землю, а самого главного героя и трех его сестер уводит в полон к себе, где пытается заставить их отречься от родной веры и обратиться в его, царя Дамиана, религию. Егорий отказывается и, чудесным образом освободившись из заточения, оказывается вновь на Святой Руси; вооруженный возвращается в иноземное царство и там убивает угнетателя. В некоторых вариантах родным городом героя называется Иерусалим, однако он помещается не в Палестине, а на Святой Руси и противопоставляется «жидовскому царству» царя Дамиана. В качестве реальных городов в стихе фигурируют только Киев и Чернигов, входившие, согласно А. Н. Насонову, в ядро собственно «Русской земли», сложившейся еще до образования в 882 г. единого Древнерусского государства[633]. В реальности Киев и Чернигов попадали под власть чужеземного врага лишь дважды — во времена Хазарского каганата и татаро-монгольского ига. Таким образом, из числа возможных прообразов врага можно сразу исключить печенегов и половцев, также нападавших на Киевскую Русь, но никогда ее не покорявших. Владения Дамиана стих называет «жидовской» землей, что соотносится с тем, что верхушка Хазарского каганата приняла иудаизм. Следует также учитывать и то, что в бытовавшем одновременно с духовными стихами эпосе именно татары становятся врагами Руси по преимуществу, затемняя в этом качестве всех предшествовавших им реальных противников нашей страны. То обстоятельство, что на этом фоне царь Дамиан не называется прямо татарским царем, говорит о том, что, скорее всего, под этим образом скрывается не какой-либо татарский хан, а хазарский каган.
Безусловно, что мотив пыток Егория за правую веру и тем более его чудесной невредимости во время их пришли в духовный стих из житий раннехристианских мучеников, подвергавшихся гонениям в Римской империи. Оттуда же появилось и имя Дамиан, представляющее, скорее всего, искаженное Диоклетиан. Тем не менее включение данного эпизода в контекст повествования о чужеземном иге также несет отголосок некоей исторической реальности. Вера царя Дамиана в стихе характеризуется как «латинская, бусурманская», дополнительно включавшая в себя и поклонение языческим идолам (отсутствующим в реальном католицизме и исламе), т. е. определяется как собирательная вера всех враждебных наших стране в Средневековье народов. Хотя из этого, до крайности обобщенного описания, нельзя понять, в какую именно веру пытались обратить Егория, тем не менее некоторую помощь в ее определении может оказать историческая реальность. Как известно, татары, ни когда они были язычниками, ни когда приняли ислам, никогда не пытались навязать Руси свою веру. Что касается хазар, то на основании летописного известия о попытке евреев обратить Владимира в иудаизм, а также с учетом проживания в Киеве достаточно многочисленной еврейской общины и острой полемической направленности против иудаизма «Слова о законе и благодати» Илариона, можно в качестве гипотезы предположить, что иудаизм, после того как он стал официальной религией Хазарского каганата, предпринял попытку распространиться и на Русь, что и нашло отражение в данном духовном стихе.
Освободившийся от вражеского плена Егорий возвращается на Русь, очищает ее от порчи, вызванной чужеземным и чужеверным господством, совершает поход во вражеское государство и убивает его царя. На основании археологических данных В. В. Седов установил, что существовавший в IX в. Русский каганат, которому соответствует волынцевская культура, располагавшийся на землях южной части восточнославянских племен (где и находились Киев и Чернигов), был разгромлен хазарами, а летопись сообщает нам о дани, которую были вынуждены платить этим кочевникам поляне, северяне, радимичи и вятичи[634]. В стихе этому символически соответствует пленение Дамианищем всей семьи святого Егория. Однако ситуация кардинально меняется с приходом из Новгорода варяжской Руси: сначала Олег освобождает часть восточнославянских племен от чужеземного ига, а спустя 81 год Святослав совершает поход на Волгу и побеждает хазар во главе с самим каганом. По сообщениям восточных источников, во время похода Святослава Хазария подверглась тотальному разгрому, а ее жители — почти поголовно