пару секунд я поняла, что это пушистое и толстопопое не должно быть опасным. Ну не может енот, пусть и малиновый, пусть немного меньше, чем я привыкла видеть на Земле, быть опасным. Я во всяком случае никаких страшных историй с участием енотов не знаю.
Глава 21
Данерт, наследный принц Ялмеза
Я смотрел на Сабину, и никак не мог сложить две картинки: ее ту, какой она ступила на порог моего дворца, и ту, какая она сейчас.
Мог только сказать, что она мне нравится куда больше прежней. Правильно это или нет, рассуждать не хотелось. Хотя мысли о том, что она демон, не покидали меня. Как может человек так сильно измениться, да еще предугадывать мои желания и мысли? Она словно бы заглядывала в душу и соглашалась с тем, что принесло бы ей покой.
Я оттягивал момент объявления о судьбе Анлунирона, подспудно ожидая, что молодость и горячность девушки приведут к его гибели. И пусть я трижды мог объяснить, что не имею права лишать Ялмез такого сильного рода, что следует обязать его жениться и родить пару наследников, а уже после того, когда хотя бы один из сыновей достигнет совершеннолетия, Анлунирона можно казнить, но этого не потребовалось.
Она и сама понимала, насколько его дар важен короне. И предложила то, о чем я и сам неоднократно думал.
Это потрясло меня настолько, что я попытался использовать свою силу, и неожиданно обнаружил, что та молчит. И даже противится тому, чтобы применять воздействие на Сабину. Мой дар взбунтовался, а жена и вовсе обиделась, обвинив меня в том, что я не считаю наших детей реальными.
У меня не хватило сил признаться в самом страшном страхе — потери детей. Она вряд ли догадывается, что надо мной висит острый меч, который ежегодно вырезает из меня кусок души, отнимая маленькое чудо, которое даже не достигает шестилетнего возраста. Мои дочери. Пусть слабенькие, пусть не могут похвастать отменным здоровьем. Но это мои девочки, которых я нежно люблю. И я с содроганием жду, когда случится новая смерть. Я всегда чувствую ее приближение. По тому, как внезапно словно бы ледяной рукой стягивается горло и каменеет тело. Вот еще почему я не приходил к Сабине так долго, обустраивал для старшеньких надёжный тыл, отстранял матерей, которым, в-принципе, было все равно, что произойдет с их детьми, главное, они больше переживали о своём статусе и о том, что они потеряют, если тех не станет. А больные или нет, не важно, главное ж дышат? Конечно, не все думали именно так. Но я видел, видел, что каждая сможет построить новую семью с легкостью. И так же легко каждая вторая забудет о первенцах. Практически всех лучших целителей я отправил вместе со старшей дочерью, завтра и Сигуран уедет к ней, чтобы помочь, чтобы вытащить малышку, когда настанет кризис. И я там буду. Все мы там будем… будем бороться до последнего. Как и в прошлые разы.
Я не смог огорчить Сабину. Не сегодня. Хотя что-то внутри меня было уверено, что девушка поймет. И наверное, захочет помочь. Она была не такой. Словно бы слеплена из другого теста, как простые женщины, которые не могут похвастать ни знатностью, ни огромным доходом, и которые отчаянно любят своих детей. Леди высшего света, обыкновенно не утруждали себя такими чувствами по отношению к своим отпрыскам. Правда, исключения также существовали. Вот только… я до ужаса боюсь, что Анлунирон прав и это какая-то неизведанная заразная болезнь, а потому… мне не хочется, чтобы Сабина контактировала с моими детьми. Мне страшно представить, что детки, которых она носит заразятся. Я не имею права исключать такую возможность и вновь рисковать. Не имею.
А потом и момент был упущен. Рядом с Сабиной я как будто просыпался от долгого морозного сна. Она согревала теплом своего сердца, оттеняла плохое, закрывая собой и своей улыбкой. Страсть накрыла с головой, ослепив, лишив дыхания и рассудка.
Думать ни о чем, кроме восхитительного тела Сабины и того, как она отзывалась на мои ласки, я просто не мог. Максимум на что я был способен, это следить за тем, чтобы девушка не поранилась и не ушиблась во время нашего сумасшедшего во всех смыслах сексуального экспромта.
А сейчас, стоя по пояс в воде, резвясь с чужими детишками, я воображал, что девочка на моих руках — моя дочь. Здоровенькая, румяненькая, счастливая и игривая. Как бы я хотел иметь возможность показать им ярмарку и все те чудеса, что она имела!
Была попытка, однажды… И ничем хорошим не кончилась.
— Трей, выходи! — улыбаясь позвала Сабина.
— Минутку! — отозвался я и рассмеялся, маленькая девочка принялась меня щекотать, и я подкинул ее в воздух.
Раз и еще раз, полетели высоко-высоко, и падаем легко и мягко в мои руки.
Какая же она славная эта девочка! Вырастет настоящей красавицей!
Минутку мы еще поигрались, и я все-таки вручил уже абсолютно сухую девчушку матери. Для меня высушить одежду ребенка, да и свою проблемой не являлось.
— Благодарю, господин, — прошептала женщина.
Вдова, с сожалением отметил я, увидев вышивку на платье. Жаль. Но бог милостив, возможно, она еще встретит надежного мужчину, который примет ее замечательную дочку, как свою.
А потом я обернулся к своей жене и потерял дар речи.
— Быть не может! — потрясено выдохнул я.
— Вас благословили, — вдова так и не отошла. — и вашу жену. Поздравляю вас, господин. Тарето редко сами делают выбор.
Не оглядываясь, я размашистым шагом обогнул фонтан и все еще не веря своим глазам, приблизился к Сабине, которая бросила тщетные попытки стянуть с себя зверька.
— Трей, честное слово, он сам на меня залез. — Улыбаясь, произнесла она. — Малыш, ты чей вообще?
И тут-то я понял, что она даже не знает, кто это такие. Почему Анлунирон о них не рассказал? Почему ей вообще никто не рассказал о тарето? Это же главная мечта всех людей, которые приезжают в столицу! Побывать в святая святых тарето! И если знать могла не принять девчонку, что, собственно, и было, то ее родной дядюшка…Да он должен был первым делом сводить свою племянницу к хрустальным воротам!
Почему он этого не сделал?
— Ты сердишься? — вдруг спросила жена. — Трей, я не знаю чей он, но уходить зверек отказывается. Малыш, твоя хозяйка будет печалиться.
— Почему ты решила, что у него есть хозяйка? — хрипло спросил я. — Почему не хозяин?
— Потому что мне сложно поверить, что мужчина захочет выкрасить шерсть питомца в такой яркий цвет. Это больше женская причуда.
Сабина поудобнее перехватила животное и прочесала ему загривок. Это простое действие повергло меня в еще больший шок? Тарето позволяет с собой так обращаться?!
— У них нет хозяев Саби, — приближаясь, ответил ей. — Тебе совсем никто не говорил о тарето?
— О ком? — неподдельно изумилась она.
И задумалась. Я видел, как она морщится и пытается вспомнить хоть что-то, но… Девушка не знала кто это такие!
— Извини, — наконец выдохнула она, — но я впервые слышу об этих тарто.
— Тарето, — машинально поправил я и не удержался. — У меня появилась еще пара вопросов к твоему дядюшке. А заодно к и твоему окружению.
— Так что, их нельзя трогать? — почему-то шёпотом спросила она. — Но как же его снять? Смотри, Трей, он сердится и недовольно сопит, когда я пытаюсь его опустить на землю. Слушай, а это случайно не божественный посланник?
Я подавился воздухом. Все-таки знает!
— Что ты мне голову морочишь, — рассердился я. — Да, тарето — это божественный посланник.
— Они что, как звери? Но разве это не… — Сабина оборвала себя на полуслове, потому что зверек ловко взобрался ей на шею и лизнул в губы.
Говорить при таком раскладе даже я бы не смог.
— Ой все, ну хватит, что ты делаешь?
Девушка вертела головой, выгибалась, пытаясь отстраниться от неожиданной помывки, и опасно кренилась назад. Так она и упасть может.
Я не думал, я действовал инстинктивно. Встал позади жены и прижал ее к своей груди.
— Ты не знала, как они правильно называются и выглядят? — тихонько спросил у нее.
— Да, — призналась она. — мне говорили, что божественные посланники величественные, монументальны и очень страшные. Дядя как-то предлагал к ним сходить, а я…
— Испугалась и отказалась, так? А он не стал разбираться почему ты их боишься?
— Можно и так сказать. — Отозвалась Сабина. — Ну не вертись же, перестань. Щекотно же!
— Ты ему понравилась, это большая редкость. Я впервые вижу, чтобы тарето дали себя не просто погладить, а…
— Потискать? — рассмеялась жена. — Да как удержатся-то? Посмотри какая у него попа! Мохнатая, толстенькая, мягонькая… Он весь такой плюшевый, почти игрушечный.
— И тем не менее он живой и у него есть свои желания и потребности. — Выдохнул я и вздрогнул, когда Сабина ухватилась за мою ладошку и подвела ее к зверьку. Выглядело все это так: я стою придерживая ее талию, а вторую руку она тянет к груди. Где и обосновалось это чудо. При этом сама девушка не может видеть моего лица. Ей не пришла в голову идея обернуться.
— С которыми все читаются. — Запоздало добавил я.
— Не бойся, я не думаю, что тебя укусят. — Беззлобно пожурила она и очень ласково обратилась к тарето, — Правда, мой хороший?
Понятное дело, что зверек ей ничего не ответил. Да и ничего не потребовалось, Сабина решительно уложила мою ладонь поверх шерсти, и сама же повела рукой, гладя животное.
— Вот такой замечательный зверек. Мягкий, добрый, ласковый и очень красивый.
— Красивый, — согласился я и осекся, почувствовав, как слегка немеют пальцы.
Тарето делился со мной силой! И видимо, не только со мной!
Я не успел это обдумать, как зверь вдруг вытянул шею и что-то тоненько пропищал. Сначала тихонечко, а за тем громко и требовательно. При этом он стукал лапкой по Сабине.
— Мне кажется нас приглашают в гости, — еще не до конца веря в то, что говорю, произнес я. — Саби, нас приглашают в хрустальный заповедник.
— Думаешь? — озабочено протянула жена, — а там кормят? Я проголодалась.