— Это колдовство, милорд, — божился один из них, прорвавшись на прием к вожаку, — эти травы не растут в лесу да еще вперемешку и полосами! Теперь нечисть там не пройдет, даже самая простая! Кусты вымахали в мой рост!
Иссиэль, как обычно присутствующий при важных разговорах удивленно поднял брови, неужели его просьба к Блекрайну сработала? Он вызвался сам съездить к западным лесам и осмотреть все на месте. Сменив ипостась, лорд пробежался вдоль всей границы и убедился в правоте старшины охотников — бурьян вырос настолько густой и плотный, что даже коню не было возможности перебраться через него.
Вернувшись в замок Исс доложил, что до зимы с этой стороны нападения не будет. Потом ветер повалит сухие былины, густой снег прикроет и смягчит, но даже пара выигранных месяцев лета чрезвычайно важна! Они успеют сделать запасы, приготовить больше оружия, зарядить амулеты и артефакты для тех, кто поможет защитить их долину. Про участие Блекрайна лорд промолчал, но у него снова сложилось впечатление, что вожак знает несколько больше, чем говорит.
Остаток лета прошел в хлопотах. Иссиэль регулярно выбирался из долины, закупал оружие, припасы, нанимал ведьмаков и охотников. Возвращаясь из морально утомляющих его вылазок в свой дом, он отдыхал немного в хозяйской спальне, а потом брал топор или лопату и шел помогать Блекрайну строить дом.
Черный единорог не скупился — замахнулся на довольно большое строение, но сумел его верно распланировать и правильно приготовить площадку. Просторный зал, спальни, угловые башенки словно поддерживающие конструкцию…
В какой-то момент Иссиэль понял, что молодой единорог строит некое подобие замка или форта. Вся жилая часть имела запасные выходы, колодец находился прямо в подвале, а дерево — самый простой и доступный по скорости строительный материал заговаривалось княжной до прочности, сравнимой с каменными балками! Лорд еще раз окинул взглядом стройку и одобрил ее всей душой. Его дом был тайным убежищем для двоих, а Блекрайн строил опору для большой и дружной семьи.
Когда зарядили холодные осенние дожди, основное строительство было закончено, оставались лишь отделочные работы. Не смотря на сопротивление Иссиэля, молодая чета перебралась в свой новый дом.
Там многого не хватало. Не было даже посуды и запасных одеял. Но тут и пригодилось приданое Омиллон. Смирившись с внезапной самостоятельностью подопечных, лорд сумел вывезти сундуки из-под зоркого ока леди Фьянты. Он торжественно вручил их молодым на новоселье. В ответ его пригласили стать «вторым отцом» будущего черного единорожика.
Глава 9
Осень плавно перетекла в зиму. Снег Лилия не любила еще с той поры, когда приходилось регулярно чистить коровник и свинарник, натаптывая дырявыми валенками скользкую тропинку. Теперь же снег означал множество травм от падений, ушибов, растяжений, вывихов. Потом пошли простуды, затяжные бронхиты и воспаления.
В аптеке Дома Саты наступило горячее время — всех свободных учеников усадили перетирать травы, смешивать их с процеженным гусиным или нерпичьим жиром, добавляя немного ароматических масел или ягодного сока, для привлекательного вида.
Лилию перевели с общей терапии в травму, расширив ее познания в ушибах и вывихах. За ее спиной продолжали шептаться, называя любимицей дядюшки Грига и подозревая в том, что она спит с собственным родичем.
Вторую волну слухов и сплетен всколыхнул огромный пакет от портного. Лилия сперва сочла, что посыльный ошибся, но развернув чуть потемневшую бумагу, прочитала еще один привет от лорда Иссиэля. Он подумал о том, что ей нужно будет учиться, поэтому позволил себе сделать кое-какие заказы к празднику начала зимы. В пакете обнаружился теплый плащ с рукавами и капюшоном, муфта, шапка, стеганая юбка, сапоги, жилет подбитый мехом, перчатки с красивой опушкой, пара зимних платьев темных тонов. Все вместе стоило целое состояние и превращало скромную замухрышку-служительницу в благородную даму заморских кровей.
Женщины зашипели еще более злобно, хотя Лилия продолжала ходить в положенной ей форме, а новые наряды надевала только на выход за пределы Дома и то по требованию дядюшки Грига. Старшему служителю приходилось много бывать в домах богачей — выслушивать сердцебиения у молодых жен, беседовать за бокалом крепкого вина с пожилыми джентльменами, и при этом тонко и ненавязчиво просить пожертвование на Дом Саты.
Иногда удавалось получить милостыню полотном, иногда деньгами, иногда черепицей или диким камнем для поправки стен. Лилия скромно держалась позади, рассматривая интерьеры, подавая инструменты и корпию. Позолоченные карнизы и лепные фигурки на потолках забавляли ее, но и только. Знакомств она не искала, во время визитов думала чаще всего об отдыхе или о сложной операции. Но тонкое юное лицо, обрамленное бархатной лентой выглядело столь одухотворенным, что многие пациенты стали думать, что Лилия отличается от прочих служительниц большим благоволением святой Саты.
В результате количество визитов увеличилось, поток средств в казну дома прибавился, а завистницы все не умолкали.
Однажды после удачной операции девушка пробежала по галерее, потеряв белую косынку. Уже на следующий день ей приписали связь со всеми дееспособными мужчинами видевшими ее улыбку. А еще через неделю дядюшка Григ, мекая и экая поинтересовался, не выбрала ли она себе постоянного партнера среди служителей?
— Это бы успокоило сплетниц, — вздохнул он, а потом признался: — меня регулярно просят поговорить с тобой, предлагают выкупить тебя из Дома, но я вижу, что Сата много дала тебе и без врачевания ты не сможешь. Боюсь, весной тебе придется уйти от нас. Я подберу тебе другой Дом, дам рекомендательные письма. Ты умная и сильная девочка, не пропадешь.
Лилия глубоко вздохнула, ее милое лицо неожиданно перекосила циничная усмешка:
— Спасибо, дядюшка, — сказала она, откидываясь в кресле и рассматривая потолок. — Вы ведь подозревали.
— С чего ты взяла? — ненатурально удивился родственник.
— Курсы. Родовспоможение, траволечение, не то в деревенские ведьмы готовите, не то в заведующие Домом.
— Ты права, — покаянно вздохнул дядюшка и подлил себе в горячий чай немного миндальной настойки, — я хорошо знал твою мать. Знал и любил. Она была сильная, самостоятельная, потому и погибла, а ты слишком похожа на нее, чтобы сидеть здесь и слушать наших сплетниц. Поезжай туда, куда укажет тебе Сата и будь счастлива!
Лилия допила чай и вышла. В тот день она просидела в своей комнате, ничего не делая. Смотрела в окно, раскачивалась на стуле, и думала, думала, думала. Где взять карту, в какой стороне искать деревню. Ждать следующего солнцеворота, чтобы увидеть единорога, или попытаться отыскать долину самостоятельно?
На следующий день она вновь вышла в свою смену, отработала день, а вечером испросила у дядюшки разрешения бывать в городе. Тот позволил выходить, но велел брать с собой одного из служителей, крепкого, но недалекого парня таскающего тяжести. Девушка взяла сопровождающего без возражений. Ее целью был книжная лавка. Там она долго перебирала карты, пытаясь вычислить долину единорогов по косвенным признакам. Увы, география никогда не была ее сильной стороной. Оставался путь через деревню.
Несколько дней Лилия бродила в размышлениях, потом уточнила у дядюшки название деревеньки, в которой упокоилась ее мать и сообщила всем, что едет поставить памятник и отдать последнюю дань уважения. Это все приняли спокойно. Бабуля немного посетовала, что поездка придется на самое лучшее время для помолвок:
— Девушки цветут, у парней кровь играет, да и гости из других Домов Саты приедут. Ты хороша собой и наряды отличные! Могла бы и хирурга себе отхватить или старшего служителя!
— Бабуля, — отмахивалась Лилия, делая вид, что ее не задевает оценка личности исключительно по внешним данным.
Отец при редких встречах тоже удивленно поднимал брови, показывая взглядом на ее руку без колец и браслетов.
Брат был честнее. Он прямо заявлял:
— Скорее бы она себе мужика нашла! Глядишь родит и посмирнее станет! А то куда не заглянешь, везде эта пигалица торчит!
Единственный, кто искренне хвалил Лилию и, боялся потерять, была ее прямая начальница Лайла. Она высоко ценила умение напарницы делать деликатные внутренние швы, а так же ее собранность и сосредоточенность на любой, даже самой простой операции.
Зима тянулась бесконечно и пролетала в один миг. Продав кое-какие ингредиенты из оставленной лордом Иссиэлем шкатулки, Лилия купила смирную гнедую лошадку и потратила время на то, чтобы научится полностью ее обихаживать.
Над ней посмеивались, называли чудачкой, ведь по давнему королевскому указу служитель Саты мог остановить любую пролетку и доехать куда надо. Но в памяти девушки еще свежи были воспоминания о прогулке на единороге, так что она упрямо добилась разрешения держать свою лошадку в небольшой конюшне для пациентов, и трижды в неделю ездила к учителю.
Сначала было очень тяжело. Ныли руки, ноги, спина и отбитая попа, но со временем девушка научилась получать удовольствие от прогулки.
Потом она купила крытый фургон. Дядюшка Григ поднял свои связи и вместо саней или телеги приобрел для нее легкое деревянное сооружение на колесах. Теперь пришлось учиться запрягать в него лошадь и править довольно тяжелым сооружением.
За этими хлопотами прошла зима. К весне каменщик изготовил скромное надгробие, а корзинщик сплел пару больших легких сундуков. Лилия уложила в фургон все свое немалое имущество, взяла у дядюшки рекомендательные письма и адреса ближайших Домов Саты. Ехать было страшно. Она бы может уболтала поехать вместе парочку молоденьких служительниц, которым еще интересно было посмотреть то, что есть за пределами Дома, но ведь ее путь лежал в другие края.
Безопасность стала проблемой. Лилия не умела пользоваться оружием и, не один мастер клинка не взялся бы ее учить. С этой проблемой она вновь пошла к дядюшке Григу. Старший служитель почесал длинный подбородок, полюбовался видом из окна, а потом спросил: