3) подрыв Франции на международной арене и изнутри, путём создания серьёзных внутренних проблем и беспорядков с активным использованием масонства, масонских лож как мощного оргоружия.
Это и составило основное содержание первого этапа развития КС. Но прежде чем перейти к характеристике основных этапов развития этих структур, необходимо представить «рамку», а точнее рамки, в которых это развитие протекало. Речь пойдёт о циклике капсистемы: циклах накопления, циклах борьбы за мировую гегемонию, кондратьевских циклах, волнах революций цен. Вне этого контекста развитие КС, его логика будут недостаточно понятны.
10. Капиталистическая система: циклы, «длинные волны» и другие регулярности
Начнем с базовых циклов ― циклов накопления капитала. Поскольку главное для капитализма ― бесконечное накопление капитала, именно качественно особые циклы этого накопления становятся вехами на пути развития данной системы. Дж. Арриги выделяет четыре системных цикла накопления капитала: генуэзско-иберийский (XV ― начало XVII в.), голландский (конец XVI ― конец XVIII в.), британский (середина XVIII ― начало XX в.) и американский (с конца XIX в.).
Особенности генуэзско-иберийского системного цикла накопления определялись тем, что Генуе не хватало ни территории, ни военной мощи, которую она была вынуждена «покупать» у других государств, прежде всего у Испании; «материальная экспансия первого (генуэзского) системного цикла накопления была организована и проводилась дихотомической структурой, состоявшей из аристократического территориалистского компонента (иберийского), который специализировался на обеспечении защиты и на стремлении к власти, и буржуазно-капиталистического компонента (генуэзского), который специализировался на покупке и продаже товаров и на стремлении к прибыли»[112].
Во времена голландского цикла Соединенные провинции представляли собой организацию, «сочетавшую некоторые черты исчезавших в тот период городов-государств с элементами структур возникавших национальных государств»[113]. Это позволяло голландцам обходиться без «покупки» защиты у территориальных государств (интернализация оборонных издержек, или «интернализация издержек защиты» ― термин Н. Стеенсгора). Голландцы, которых английский разведчик и писатель Д. Дефо назвал «маклерами Европы», активно и гармонично использовали обе стратегии накопления ― венецианскую (региональная консолидация, основанная на самодостаточности в политике и войнах) и генуэзскую (всемирная экспансия на основе политического обмена с иностранными державами).
Ф. Бродель, несколько упрощая, писал: «В Венеции всё делалось ради государства, в Генуе ― всё для капитала»[114]. В целом, «венецианский и генуэзский режимы накопления развивались по расходящимся траекториям, которые в XV веке кристаллизовались в две противоположные элементарные формы капиталистической организации. Венеция в конце концов превратилась в прототип всех будущих разновидностей “государственного (монополистического) капитализма”, в то время как Генуя превратилась в прототип всех будущих разновидностей “космополитического (финансового) капитализма”[115].
Особенности британского цикла накопления Арриги обусловливает наличием у Великобритании национального государства вкупе с коммерческой и территориальной империей. Это позволяло британцам, контролировавшим огромные трудовые и природные ресурсы, интернализировать уже производственные издержки. В результате чего «капитализм не только сохранился как способ реализации власти и способ накопления капитала, но превратился также в способ производства»[116]. Думаю, у Арриги здесь некоторая путаница с несколькими «капитализмами»: капитализм может быть только один ― в смысле «способ производства», другие «капитализмы à la Арриги» можно обнаружить в Шумере, Египте и древнем Китае, и столь многосмысленное использование термина выводит его за рамки научности и подлежит отсечению с помощью «бритвы Оккама». Однако главное здесь в том, что Арриги связывает капитализм как способ производства с британским циклом накопления, в основе которого лежат индустриальная система производительных сил и... британские КС, именно их наличие придает завершённость и целостность капитализму как системе.
В основе американского цикла накопления лежит не просто имперское государство с заморскими владениями, как в британском случае, а континентальный военно-промышленный комплекс. Это позволило капиталистическому классу США интернализировать не только военные и производственные издержки, но и транзакционные, т.е. подчинить рынки.
Каждый цикл, согласно Арриги, состоит из двух фаз ― материальной и финансовой. Финансовую фазу генуэзского цикла он начинает серединой XV в., голландского ― 1750-ми годами, британского ― 1870-ми годами, американского ― рубежом 1960-1970-х годов.
Обратим внимание на то, что каждый новый цикл основан на интернализации нового вида издержек (Арриги совершенно игнорирует связь циклов накопления капитала с изменениями в характере производства, со сменой технологических укладов ― это, по-видимому, слишком мелко для него) и возрождении организационных форм позапрошлого цикла. Так, генуэзско-иберийский союз (к которому Арриги почему-то забывает добавить венецианцев) был в конце концов вытеснен государственным капитализмом в Нидерландах ― голландцы в расширенном и усложнённом виде возродили стратегии и структуры венецианской системы. Британский цикл накопления на новом витке, в свою очередь, возродил, согласно Арриги, стратегии и структуры иберийского империализма и генуэзского космополитического капитализма. Американский цикл сделал то же со стратегиями и структурами голландского цикла; так, эти два цикла сближает наличие вертикально интегрированных и бюрократически управляемых предприятий по контрасту с семейным бизнесом, который Дж. Арриги считает основой британского капитализма XIX в. (здесь, представляется, он преувеличивает).
«Это повторяющееся возрождение заменённых прежде стратегий и структур накопления порождает маятниковое движение назад и вперед между «космополитически-имперскими» и «корпоративно-национальными» организационными структурами; первые типичны для «экстенсивных» режимов, какими были генуэзский и британский, а вторые ― для «интенсивных» режимов, какими были голландский и американский. Генуэзский и британский «космополитически-имперские» режимы были экстенсивными в том смысле, что отвечали за большую часть географической экспансии капиталистической мир-экономики. При генуэзском режиме мир был “открыт”, а при британцах “завоёван”.
Голландский и американский “корпоративно-национальные” режимы, напротив, были интенсивными в том смысле, что отвечали за географическую консолидацию, а не экспансию капиталистической мир-экономики. При голландском режиме “открытие” мира, осуществлённое в первую очередь иберийскими партнерами генуэзцев, было консолидировано в систему торговых перевалочных пунктов и акционерных привилегированных компаний с центром в Амстердаме. А при американском режиме “завоевание” мира, осуществлённое в первую очередь британцами, было консолидировано в систему национальных рынков и транснациональных корпораций с центром в США»[117]. Обратим внимание на то, что голландцы, точнее, как мы уже знаем, венецианский и еврейский капитал, перебравшийся в освободившиеся от испанцев Нидерланды, консолидировал то, что «открыли» испано-португальцы, т.е. «снял пенки» с результатов иберийской экспансии в Атлантике и Индийском океане. А американский, точнее, англо-американский, особенно на рубеже 1950―1960-х годов ― начала эпохи офшорных зон, капитал консолидировал результаты британской экспансии, у истоков которой стояли всё те же венецианцы, английские пираты и голландские «маклеры», как местные, так и не очень.
Со схемой Арриги коррелирует схема мировых гегемоний основателя мир-системного подхода И. Валлерстайна. Последний рассматривает развитие капиталистической системы как историю гегемоний и сменяющих их периодов военного и экономического соперничества между государствами за корону гегемона. Государство-гегемон ― это не просто сильное государство, но государство более сильное, чем ближайшие конкуренты вместе взятые. Оно способно навязывать свои правила, опираясь на военно-политическую и экономическую мощь (большая эффективность в агропромышленной и торгово-финансовой сфере).
Первым гегемоном, по Валлерстайну, были Нидерланды: пик гегемонии 1625―1672 гг., т.е. до начала третьей англо-голландской войны; последняя четверть XVII в. ― начало упадка голландской гегемонии и старт англо-французского соперничества, завершившегося в 1815 г. Пик британской гегемонии ― 1815―1873 гг.; начало упадка ― депрессия 1873―1896 гг. Затем начался новый тур борьбы за гегемонию, который завершился установлением гегемонии США в 1945 г. Согласно Вал-лерстайну, с середины 1970-х годов начинается упадок гегемонии США.
Здесь необходимо сделать три замечания.
Во-первых, гегемония Голландии принципиально отличается от таковых Великобритании и США. Если британская и американская гегемония были одновременно в экономической и военно-политической сфере, то голландцы были гегемонами только в экономике. Первую половину пика экономической гегемонии Голландии в Европе не было военно-политического гегемона, во второй половине их пика и в течение четверти века после его окончания таковым была Франция Людовика XIV, и только усилиями почти всей Европы с ней удалось справиться. Что касается Голландии, то сам И. Валлерстайн признаёт, что после 1672 г. они вообще стали второстепенным фактором в европейской политике даже с точки зрения морского флота[118]