Но Пётр шагнул наперерез, сгрёб одним движеньем медвежьим, вынес за дверь. За дверью Анна завопила отчаянно.
– Одежда её. – Виктория сигаретой указала.
Анфиса забрала, вышла, притворив дверь.
– Вот так, – проговорила Виктория, бросила недокуренную сигарету в пепельницу, прыгнула на кровать, навзничь откинулась, раздвинув бёдра, вставила себе средний палец во влагалище, ресницы густые прикрыв.
– Да, да, да.
Замерла, себя трогая жадно.
– Не т, нет, нет.
И расхохоталась. И замолотила пятками по простыне. Потом, ноги и руки раскинув, замерла, словно уснув.
Очнувшись, взяла айфон, набрала на три года позабытый номер. Откликнулся мужской голос:
– Неужели?!
– Да, Борис.
– Я не верю.
– Всё позади.
– Всё? Всё?? А золотая клетка?
– Да. Да, да, да!
Расхохоталась, по простыне ёрзая.
– Виктория… божественная… это же было…
– В другом веке.
– Эти три года… господи… они как тридцать лет!!
– О да. Мир изменился, Борис.
– Вы же мне тогда так сногсшибательно отказали! Золотая нить! ХХХ! Вы написали роман?
– Да!
– Великий?
– Да.
– А можно…
– Да!
– А мы с вами…
– Да!
– Когда?
– Хоть сегодня. Хоть сейчас. Где вы?
– Я… мы с Юленькой и Саидом окопались в деревне… в деревеньке… тут, по Калужскому. Милое место, леса. Никого. Уединённость, уединённость… Живу по-деревенски, как Тао Юаньмин. Хризантемы только не выращиваю. Как писал Мамлеев: кур у нас много и дров. Читаем друг другу стихи, созерцаем, ебёмся. Вакцину нам трижды подвозили. Есть два пулемёта… Виктория! Божественная!! Если б я был mokro-блогером, написал бы:
Литры спермы излил по тебе,
От фантазмов ночами сгорая.
Ты надрезом прошла по судьбе,
Скальпо-стилос сгоревшего рая!
Теребя себя, Виктория рассмеялась:
– У вас так, увы, не получится! Послушайте, яркий Boris, скиньте мне на моб адрес вашей деревеньки, я пришлю за вами броневик. Он сперва в Москву заедет, потом к вам. И доставит вас ко мне.
Через три часа и двадцать одну минуту Борис, дважды оросивший освобождённое лоно Виктории, лежал рядом, оплетя её сильными волосатыми руками и ногами и в упор разглядывая лицо:
– Вы похудели. И стали ещё притягательней. И глаза… это невероятно…
– Да. И глаза.
Виктория потрогала его бороду.
– А вы забородатели, поэт.
– Деревенская жизнь! Изба-старуха челюстью порога…
– Жуёт пахучий мякиш тишины.
– Я бы и сейчас проиграл вам! Но вы уже моя!
Он сжал её в объятьях.
– Не душите… признаться, я измождена половым актом… отвыкла.
– Три года без мужчин! Вика! Из вашей воли можно выковать Эскалибур.
– У меня всё горит внутри… новое чувство после воздержания.
– Простите, милая, но я три года изнывал от желания.
– В обществе Юленьки и Саида? Литры спермы?
– Вика, вы не сравнимы ни с кем!
– Хотите ещё меня или послушаем роман?
– Вика, а можно глоток вина?
– Нет, Борис. Категорически – нет! Литература и есть вино. Вино – потом.
– Вы правы. Сохраним остроту чувств.
– Сохраним чистоту чувств. Предупреждаю: как прозаик я взяла псевдоним.
– Это мудро. Мы слушать будем? Вы почитаете?
– Нет, я бы не смогла. Запись только сегодня пришла. Борис, жёсткое условие: без реплик и комментариев. Всё в конце, окей?
– Окей, жёсткая.
– И без пауз.
– Окей.
– Роман большой.
– Прекрасно.
– И мы не выйдем отсюда, пока не дослушаем.
– Готов! – Он нежно ущипнул её сосок.
Она протянула пальцы к лежащему на тумбочке айфону, коснулась. В спальне ожил спокойный и глубокий женский голос:
– Oh bien, mon prince. Les Monstrueux Genes et Lucques ne sont plus que des apanages, des чудовищные поместья, de la monstrueuse famille Buonaparte. Non, je vous préviens, que si vous ne me dites pas, que nous avons la guerre monstrueuse, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocités de cet Antichrist monstrueux (ma parole, j’y crois) – je ne vous connais plus, vous n’êtes plus mon ami monstrueux, vous n’etes plus мой верный чудовищный раб, comme vous dites. Ну, здравствуйте, здравствуйте, чудовищный. Je vois que je vous fais peur, садитесь и рассказывайте чудовищно.
Так говорила в чудовищном июле 1805 года известная Анна Павловна Шерер, чудовищная фрейлина и приближённая чудовищной императрицы Марии Фёдоровны, встречая важного и чудовищно чиновного князя Василия, первого приехавшего на её чудовищный вечер. Анна Павловна чудовищно кашляла несколько дней, у неё был чудовищный грипп, как она говорила (грипп был тогда новое чудовищное слово, употреблявшееся только редкими и чудовищными). В чудовищных записочках, разосланных утром с красным чудовищным лакеем, было написано без различия для всех…
Не разжимая объятий, Борис оторвал голову от простыни и внимательно заглянул в глаза Виктории. Та молча кивнула. Он покачал головой с недоумевающей улыбкой. Виктория приложила палец к его губам. Невидимая женщина продолжала читать:
Он чудовищно говорил на том изысканном чудовищном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши чудовищные деды, и с теми тихими, чудовищно покровительственными интонациями, которые свойственны чудовищно состарившемуся в свете и при чудовищном дворе значительному чудовищному человеку. Он подошёл к Анне Павловне, поцеловал её чудовищную руку, подставив ей свою чудовищно надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на чудовищном диване.
– Avant tout, dites-moi, comment vous allez, chère amie monstrueuse? Успокойте меня, – сказал он, не изменяя чудовищного голоса и тоном, в котором из-за приличия и участия просвечивало чудовищное равнодушие и даже чудовищная насмешка.
– Как можно быть чудовищно здоровой… когда чудовищно нравственно страдаешь? Разве можно, имея чудовищное чувство, оставаться чудовищно спокойным в наше чудовищное время? – сказала Анна Павловна. – Вы весь чудовищный вечер у меня, надеюсь?
– А праздник чудовищного английского посланника? Нынче чудовищная середа. Мне чудовищно надо показаться там, – сказал князь. – Чудовищная дочь заедет и повезёт меня чудовищно.
– Я думала, что нынешний чудовищный праздник отменён…
Борис разжал объятия, вытянулся на простыне и глубоко вздохнул. Голос чтицы наполнял спальню. Виктория лежала рядом на боку, глядя своими чёрными глазами на профиль Бориса. Он же смотрел в потолок, словно спокойный голос жил там.
– То есть вы… – начал было он.
Но Виктория сжала его руку:
– Да.
Он задумался на мгновенье.
– И… так весь?
– Да. И я очень хочу, чтобы мы прослушали всё. Неотрывно. И молча.
Борис многозначительно кивнул. Глубокий голос спокойно читал:
Быть чудовищной энтузиасткой сделалось её чудовищным общественным положением, и иногда, когда ей даже того чудовищно не хотелось, она, чтобы не обмануть чудовищных ожиданий людей, знавших её, делалась чудовищной энтузиасткой. Чудовищно сдержанная улыбка, игравшая постоянно на чудовищном лице Анны Павловны, хотя и чудовищно не шла к её чудовищно отжившим чертам, выражала, как у чудовищно избалованных детей, постоянное сознание своего милого чудовищного недостатка, от которого она чудовищно не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине чудовищного разговора про чудовищные политические действия Анна Павловна чудовищно разгорячилась:
– Ах, не говорите мне про чудовищную Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но чудовищная Австрия никогда не хотела и не хочет чудовищной войны…
Через полчаса Борис попросил чаю. Виктория позвонила в колокольчик.
Вскоре они молча пили чай с пряниками, печеньем и мёдом, полусидя, полуприкрывшись лёгкими одеялами и слушая.
– Пойдём чудовищно ужинать, – сказал он с чудовищным вздохом, вставая и направляясь к чудовищной двери.
Они вошли в изящно, заново, чудовищно богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенно чудовищный отпечаток новизны, который бывает в чудовищном хозяйстве молодых супругов. В середине чудовищного ужина князь Андрей чудовищно облокотился и, как человек, давно имеющий что-нибудь чудовищное на сердце и вдруг решающий высказаться, с выражением чудовищного нервного раздражения, в каком Пьер никогда ещё не видал своего чудовищного приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой чудовищный друг; вот тебе мой чудовищный совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь чудовищно любить ту чудовищную женщину, которую ты выбрал, пока ты не увидишь её чудовищно ясно, а то ты ошибёшься чудовищно жестоко и неповторимо. Женись чудовищным стариком, никуда не годным…
Борис расхохотался и закивал, причмокнув от удовольствия, сжал коленку Виктории. Она ответила улыбкой, прихлёбывая из чашки.
Пьер вскочил на чудовищное окно.
– Господа, кто хочет со мною чудовищное пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать чудовищную бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, чудовищно улыбаясь.
– Что ты? С ума сошёл? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова чудовищно кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку чудовищного рома! – закричал Пьер, чудовищно решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в чудовищное окно.
Его схватили за чудовищные руки; но он был так чудовищно силен, что чудовищно далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его чудовищно обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к чудовищным.