16 июля 1938 г. Гричманов был арестован, приговорён к смертной казни и 25 февраля 1939 г. расстрелян.
Повышение статуса главного банка страны «похоронило» Гричманова, явно не соответствующего должности его руководителя. Теперь требовалось, чтобы председателем правления Госбанка стал политический тяжеловес. И им в 1938 г. стал Николай Александрович Булганин (1895-1975), который одновременно являлся заместителем председателя Совнаркома СССР и членом ЦК ВКП(б). Булганин — слишком известная личность, чтобы пытаться описать его жизнь и деятельность в столь коротком очерке.
Промбанк — надежда промышленности
С объявлением НЭПа в стране возникли специализированные банки: Торгово–промышленный банк (Промбанк) для финансирования промышленности, Банк потребительской кооперации (Покобанк), Электробанк для кредитования электрификации, Российский коммерческий банк (с 1924 г. — Внешторгбанк) для финансирования внешней торговли и Центральный банк коммунального хозяйства и жилищного строительства (Цекомбанк).
Промбанк стал первым в этом ряду. О некоторых его руководителях (Туманове и Калмановиче) я уже рассказал. Сейчас коснусь, пожалуй, самого яркого.
Краснощёков Александр Михайлович
6 апреля 1920 г. Учредительный съезд трудящихся Прибайкалья провозгласил создание Дальневосточной Республики. Первой её столицей стал город Верхнеудинск (ныне — Улан–Уде), но уже в октябре, после разгрома вооружённых сил атамана Семёнова, правительство переехало в Читу. В состав Республики вошли Забайкальская, Амурская, Приморская, Камчатская области и Северный Сахалин, Хабаровский округ. Территория ДВР составляла более 1 млн кв. км — одна двадцатая часть бывшей империи.
Правительство возглавил большевик А. М. Краснощёков. Одновременно он стал и министром иностранных дел республики.
Абрам Моисеевич Краснощёк (так звали героя в детстве) родился в 1880 г. в небольшом еврейском местечке Чернобыль Переяславского повета (уезда) Киевской губернии. В том самом, теперь всем известном! Уже в юности стал заниматься революционной деятельностью на Украине. Пытался поступить в Киеве в университет, репетитором у него был М. С. Урицкий, ставший позже членом ЦК РСДРП(б) и председателем Петроградской ЧК.
Вскоре его арестовывают. Он бежит и переходит на нелегальное положение. В 1902 г. эмигрирует в Германию, затем в САСШ (так тогда называли США). В Нью–Йорке работал портным, маляром, одновременно активно занимаясь партийной и профсоюзной работой, окончил Чикагский университет, где изучал экономику и право, занимался адвокатской практикой, защищал права рабочих. Выиграл, в частности, нашумевшее «хлебное дело», по которому хлебопёки и кондитеры обвинялись в умышленном отравлении крупных банкиров. Основал Рабочий университет. В США познакомился с Л. Д. Троцким, поддержка которого ему на первых порах, безусловно, помогала, а позже погубила.
Сразу после Февральской революции вместе с большой группой эмигрантов отправляется на родину. Летом 1917 г. он уже большевик, занимается подпольной партийной работой на Дальнем Востоке и в Сибири. За его голову японцы назначали крупную награду золотом. Тогда обошлось. Тем не менее он попадает в Иркутскую тюрьму, приговаривается к расстрелу, однако восставшие рабочие в декабре 1919 г. его освобождают. И вот создаётся Дальневосточная Республика. Эго пик карьеры А. М. Краснощёкова.
Могу высказывать только предположения. Краснощёкова учили в Америке, в одной из крупнейших сионистских организаций того времени. Сионизм в начале XX века терпел очень мощные противодействия по всему свету. <…> Идея, которую втаскивает Краснощёков, совершенно очевидна. Это создание определенного анклава американского образа экономического действия за пределами Америки, т. е. здесь (на Дальнем Востоке. — Прим. авт.) находилась своего рода экономическая колония[909].
Тогда же он писал жене: «Если ты встретишь кого–нибудь из американцев, с которыми я здесь встречался, то по их рассказам получишь представление обо мне — сильном, здоровом, как всегда, решительном, таком, какого ты полюбила в давние дни первой революции.
Я продолжаю своё дело, стараясь решить мирным путём, но твёрдой рукой наши трудные проблемы освобождения и перестройки Дальнего Востока на новых основах, построить мир, где благоразумие, практичность, свойственные американскому строителю и исполнителю, должны объединиться и подчиниться идейности, человечности, эмоциональности, но непрактичности русских и создать новую жизнь, новый мир. Мы боролись и победили»[910].
Летом 1920 г. Александр Михайлович первый раз приезжает в Москву для того, чтобы обсудить будущее Дальневосточной Республики.
Однако уже в конце 1921 г. Краснощёков был обвинён в привлечении в правительственную коалицию ряда партий социалистического направления, в частности анархо–синдикалистов, в слишком активной поддержке независимости ДРВ от РСФСР и отозван в Москву. Произошло это после того, как он потерял поддержку влиятельного главкома Народно–революционной армии Дальневосточной Республики Генриха Эйхе[911], смещённого и высланного за пределы Республики. В Москву осенью 1921 г. Краснощёков возвращается в особом вагоне, украшенном Государственным флагом Дальневосточной Республики.
Высланная из США анархистка Эмма Гольдман (тоже прежде эмигрировавшая из России), которую Краснощёков находит в Москве, дала следующий портрет своего коллеги из Рабочего университета:
Он приехал из Сибири в собственном железнодорожном вагоне, привёз с собой многочисленный провиант, собственного повара и пригласил нас на первый настоящий пир в Москве. Краснощёков остался таким же свободным и щедрым человеком, каким был в Штатах<…>. Он уверял, что в его части России царит свобода слова и печати, так что там были все возможности для нашей [анархо] пропаганды.<…>Ему нужна была наша помощь, и мы ему доверяли <…> «А как к свободе слова и печати относится Москва?» — спросила я. Положение в этой далекой стране было иным, а у него были развязаны руки. С ним сотрудничали анархисты, эсеры и даже меньшевики, и он своей деятельностью доказывал, что свобода слова и совместные усилия дают лучший результат[912].
Краснощёкова назначают заместителем народного комиссара финансов РСФСР. В 1922 г. становится инициатором создания и вскоре председателем правления Промбанка СССР. Рассказывают, что он был весьма успешным руководителем банка: в течение неполного 1923 г. ему удалось увеличить капитал Промбанка в 10 раз, значительно увеличился за это время приток американских инвестиций в Россию.
Не исключено, что обвинения против Краснощёкова инициировались людьми из Наркомфина и конкурирующего советского Госбанка; незадолго до своего ареста Краснощёков выступил с предложением, согласно которому Промбанк должен был взять на себя все промышленно–финансовые операции Госбанка. Эффект получился обратным: после суда над Краснощёковым Промбанк подчинили Госбанку[913].
На этой должности он был недолго. 19 сентября следующего года его арестовывают по обвинению в злоупотреблениях: он якобы давал льготные ссуды своему брату Якову, директору предприятия «Американско–российский конструктор», устраивал пьянки и оргии в гостинице «Европейская» в Ленинграде и платил цыганам, развлекавшим компанию, чистым золотом. Плюс к этому пересылал зарплату от Русско–американской индустриальной корпорации (200 долларов в месяц) жене (которая вернулась в США), покупал любовнице цветы и меха на казённые средства, снимал дорогую дачу[914] и содержал не менее трёх лошадей.
Беседовал с Краснощёковым. Вижу, что мы, Политбюро, сделали большую ошибку. Человека, несомненно, умного, энергичного, знающего, опытного, мы задёргали и довели до положения, когда люди готовы всё бросить и бежать, куда глаза глядят. Знает все языки, английский превосходно, в движении с 1896 г. 15 лет в Америке. Начал с маляра. Был директорам школы. Знает коммерцию. Показал себя умным председателем ДВР, где едва ли не он же всё и организовал. Мы его сняли оттуда. Здесь, при полном безвластии в НКФ, посадили в НКФ. Теперь, как раз, когда он лежал больной тифом, его уволили!!! Всё возможное и невозможное сделано нами, чтобы оттолкнуть очень энергичного, умного и ценного работника[915].
Этому процессу прессой уделялось много внимания. В газете «Известия» (3 октября 1923 г.) нарком Рабоче–крестьянской инспекции В. В. Куйбышев заявил, что были установлены «бесспорные факты присвоения Краснощёковым государственных средств, устройства на эти средства безобразных кутежей, использования хозяйственных сумм банка в целях обогащения своих родственников и т. д.».
Арест Краснощёкова был необычен для тех дней — впервые в коррупции обвинили столь высокопоставленного коммуниста. В. В. Куйбышев это особо подчёркивал: «Советская власть и коммунистическая партия будут больше, чем когда–либо, суровой рукой уничтожать уродливые проявления НЭПа и сумеют напомнить успокоившимся на прелестях капиталистического бытия господам, что они живут в рабочем государстве, возглавляемом коммунистической партией».
Судили Краснощёкова в начале марта 1924 г. Вместе с ним осудили его брата Якова и троих работников Промбанка.
Краснощёков получил шесть лет, был лишён гражданских прав сроком на три года. Кроме этого, его исключили из партии. Но, пробыв в Лефортовской тюрьме до ноября 1924 г., Краснощёков по амнистии был освобождён.
В январе 1925 г. его помиловали. Более того, председателю ГПУ Ф. Э. Дзержинскому дали поручение н