Девиз трёх мушкетёров у А. Дюма — «Один за всех, и все за одного» — вовсе не оригинален: поколениями он служил девизом Лотарингскому дому. В 1477 г. дед Франсуа, герцог Лотарингии Рене II (1451-1508), участвовал в сражении против герцога Бургундии Карла Смелого под знаменем предков, на котором была изображена высовывающаяся из облака рука с мечом, а над ней слова: «Одна за всех» (Une pour toutes). Отец Франсуа, Клод (1496-1550), изменил акцент, чтобы подчеркнуть солидарность и стойкость: «Все за одну. Здесь и не более» (Toutes pour une. Là et non plus).
«Условием подъёма Гизов к власти стали королевская служба и милость короля Франции. Однако их способность извлечь из этого долгосрочную выгоду и держаться за власть даже тоща, когда милости они были лишены, имела причиной исключительно высокий уровень семейной солидарности. Гизы не страдали от соперничества и зависти, раздиравших другие семьи, — то был путь к политическом бессилию. Индивиды действовали в интересах группы; сыновья неизменно подчинялись желаниям отца, а младшие братья — желаниям старшего. Признавалось, что статус человека повышается путём работы на коллектив. Это означало, что важную роль в разработке и осуществлении политики следует играть и женщинам. Сотрудничества добивались не только соблюдением патриархальной дисциплины, так как само по себе это никогда не могло обеспечить гармоничных эмоциональных отношений. Богатство и власть распределялись таким образом, чтобы обеспечить равновесие между членами семьи, поэтому младших сыновей и дочерей хорошо обеспечивали, а взамен ожидали от них демонстрации покорности и лояльности. Ключевыми для поддержания этой стратегии были церковная собственность и патронаж. Гизы старались жить в соответствии со своим девизом и оправдывали его, порождая клановый менталитет, природу которого укрепляли их особое происхождение и статус среди княжеских домов Франции» (с. 22).
Происходили Гизы от самого древнего из домов, сохранившихся на границах Франции с империей. В XVI в. специалисты по генеалогии вольно прослеживали их происхождение к Каролингам и созданию королевства Лотарингия между Мёзом и Рейном в 855 г. Таким образом, предполагалось, что Лотарингский дом знатнее правящего дома Валуа, который в 1328 г. сменил династию Капетингов. Всё же в борьбе с домом Ланкастеров по вопросу о наследовании по женской линии, которая известна как Столетняя война[279], герцоги Лотарингии были верными союзниками Валуа. Тесные связи двух домов продолжались и тогда, когда на земли герцогов Бургундии стали претендовать Габсбурги.
Перед смертью в 1508 г. герцог Рене II поделил владения между шестью сыновьями. Львиную долю получил второй сын, Клод, а младший, Франсуа, — лишь небольшие территории в Провансе. Ключевой фигурой в консолидации Лотарингского герцогства стал третий сын Рене — Жан (1498–1550). В возрасте всего семи лет он получил одно из богатейших в Европе епископство Мец, к которому позднее были добавлены епископства Туль и Верден. Клод в 1506 г. прибыл ко двору Франции и стал подданным этой страны, взял титул графа де Гиза и обосновался в Жуанвиле. Однако, став французом, предков он не забывал. В 1513 г. Клод женился на Антуанетте, дочери графини Марии Люксембургской и Франсуа, графа де Вандома, прадеда будущего короля Генриха IV[280]. Брак стал важной ступенью в политической карьере Клода: он породнился с королевской семьёй. Из Люксембургского дома вышли пять императоров Священной Римской империи и много королев. Старший брат Клода Антуан (1489-1544) двумя годами позднее женился на Рене де Бурбон–Монпансье, сестре герцога де Бурбон–Вандома Карла III, самого могущественного вассала короля. Так возникла тесная связь между разными ветвями Лотарингского и Бурбонского домов, и их непростые отношения станут доминирующей чертой французской политики в XVI в.
Клод разделял страсть нового короля Франциска I (правил в 1515-1547) к подвигам, участвовал в турнирах. Уже в 1515 г. король вторгся в Италию, выдвинув претензии на герцогство Милан, и в сентябре его армия столкнулась со швейцарскими наёмниками миланской династии Сфорца при Мариньяно. Это была одна из самых кровавых битв XVI в. Клод де Гиз участвовал в ней и получил ранение. В 1516 г. он вернулся домой, где его приветствовали Антуанетта и их первый ребёнок — Мария (1515-1560), будущая королева–консорт Шотландии. Мариньяно вернуло Милан под контроль Франции, заставило швейцарцев согласиться служить только ей, а папу римского Льва X[281] – подумать о поддержке французских притязаний на Неаполь. И всё же гегемония Франции в Италии была иллюзией. Это стало ясно после смерти в том же году короля Арагона Фердинанда[282], который оставил свои земли (Кастилию, Арагон и Неаполь) Габсбургам. В 1519 г. умер император Максимилиан (правил в 1508-1519), и встал вопрос об престолонаследии в империи. Полномочным представителем Франциска на выборах в Германии и был назначен Клод — по причине знания немецких дел и родственных связей в империи. Усилия Франциска не возымели успеха, и в 1520 г. в Аахене был коронован Карл V Габсбург (правил в 1519-1556). Франциск тут же ввязался в войну, чтобы не пустить Карла в Италию на получение короны Карла Великого из рук папы. Он не предвидел долгой кампании, но конфликт Габсбургов и Валуа стал главным в европейской истории на следующие 40 лет.
Это был новый тип войны, которая велась на нескольких фронтах — в Пикардии, Шампани, Пиренеях и Милане. Клод де Гиз воевал в Наварре, затем во Фландрии под началом своего шурина коннетабля[283] Франсуа де Бурбона. Когда тот поссорился с Франциском и был вынужден бежать к Карлу V, Гиз в 1524 г. получил повышение: сделался наместником Шампани и членом Тайного совета.
Отъезд Гиза домой пошёл ему на пользу, учитывая случившийся вскоре разгром французской армии под Павией в феврале 1525 г. Испанские аркебузиры выкосили ряды французских рыцарей, и король и многие принцы были увезены в плен в Испанию. Влияние Карла де Бурбон–Вандома как ближайшего мужского родственника короля выросло, а соответственно, стал играть важную роль и Гиз — в обороне страны и поисках средств на огромный выкуп за короля. По возвращении Франциска из более чем годового плена Клод был вознаграждён влиятельной придворной должностью великого охотника. Она давала ему доступ к королю и контроль над бюджетом и аппаратом управления. В 1527 г. графство Гиз было повышено до герцогства, и Клод стал пэром королевства. Теперь в иерархии его опережали только герцоги Вандом и Немур.
Главной целью внешней политики Франциска до его смерти в 1547 г. оставалось отвоевание Милана. Рассматривать это с современной точки зрения как геополитическую борьбу Франции с Испанией было бы анахронизмом. Мировоззрение Карла V и Франциска I было аристократическим, их соперничество было личным, а на кону стояла честь дворянина. Гиз в эти годы не находился среди тех, кто определял политику. В 1528–1541 гг. королевством фактически управлял друг детства короля Анн де Монморанси[284]. Однако Гиз сделал себе имя в Париже: когда имперские войска в 1536 г. вторглись в Пикардию и осадили Перонн всего в 60 милях от столицы, он с небольшим отрядом добился снятия осады.
Влияние Клода росло. В 1538 г. его дочь Мария, уже вдова герцога де Лонгвиля, вышла замуж за короля Шотландии Якова V (1513-1542). Руку ей предлагал и король Англии Генрих VIII (1509-1547). Предполагают, что он получил отказ из–за своей веры или подозрений Марии, что она может стать его следующей жертвой[285]. Однако свидетельства говорят против этого: напротив, Гизам льстила идея того, что член их семьи может стать королевой Англии. На деле браку воспротивился Франциск. Уже тогда французского короля встревожила перспектива чрезмерного усиления одного из его подданных, и он настоял на шотландском браке. А в 1542 г. Клод возглавил военный совет при младшем и любимом сыне короля Карле, герцоге Орлеанском, который воевал с имперцами. Тем не менее на Клода легло пятно из–за поддержки его сыновьями дофина[286] Генриха — их близкого друга с детства. Политическое сообщество той поры было поляризовано соперничеством между дофином и его младшим братом, которому король оказывал предпочтение. Соответственно, в 1543 г. Клод был переведён с поста наместника Шампани на такую же должность в Бургундии. Политическая и военная карьера герцога достигла потолка, причём положение не изменилось даже после дворцового переворота 1547 г., который последовал за смертью Франциска I и воцарением дофина под именем Генриха II (1547-1559).
Будучи на четыре года моложе Франциска, Гиз был совсем другим человеком. Он любил охоту и музыку, но страсти любви и ненависти не терзали его так, как короля. Франциск имел образование гуманиста, а герцог почти не интересовался искусствами. Его личность была больше сформирована идеалами благочестия, долга и дисциплины, какие требовались от христианского рыцаря. Из–за влияния жены и матери Клод был благочестив более обычного. Его мать Филиппа Гельдернская (1467-1547) была известна своей набожностью, и к 1620‑м годам иезуиты развивали её культ, рассказывая о видениях и чудесах.
Более серьёзными для Гизов были события в соседней для их владений Германии: разразившаяся там крестьянская война 1525 г. посеяла панику среди правящих слоёв — как католиков, так и лютеран. Важно, что монастырь Филиппы Сент–Клер был францисканским учреждением: братья этого ордена позднее будут более других ассоциироваться с борьбой с кальвинизмом во Франции. Когда Клод и его брат Антуан, ехавшие подавлять выступление крестьян, заехали за благословением к матери, та напутствовала: «Поспешите… и рубите и режьте всех, кто сопротивляется вам с оружием в руках… Не бойтесь быть жестокими» (с. 35). О военной кампании братья опубликовали отчёт, где выставили свои деяния как крестовый поход, а восставших сравнили с филистимлянами. Немецкие протестанты же стали сравнивать герцога Клода с Иродом. К тому же подозревали, что «крестовый поход» имел целью прежде всего расширить его политический контроль над мелкими владениями в Эльзасе.