В 1883 г. Улоф пошёл в школу. Здесь произошло его знакомство с братьями Нахмансонами: Юсефом[459] и Эрнестом[460], которые принадлежали к влиятельной фамилии стокгольмского делового мира[461]. Это знакомство сыграло немаловажную роль в последующей судьбе Улофа. Во всяком случае, когда в 1892 г. он закончил своё обучение и по желанию отца решил посвятить себя коммерческой деятельности, первым местом его работы стала фирма «Людвиг Рубенсон и К°», принадлежавшая Эммануилу Нахмансону, дяде его школьных товарищей[462].
Вслед за этим он был отправлен отцом за границу, работал в Гамбурге и Лондоне, учился в Париже[463] (18), а вернувшись в 1896 г. домой, несмотря на свой юный возраст (ему шёл девятнадцатый год), открыл в Стокгольме свою собственную торговую контору. Так началась его коммерческая карьера.
В следующем году в возрасте сорока лет умерла его мать, и именно тогда он взял себе фамилию «Ашберг», составив её из фамилии отца — «Аш» и окончания фамилии матери — «берг». Тогда же он покинул родительский дом и, поселившись отдельно, в 1898 г. женился на актрисе Стокгольмского драматического театра Анне–Луизе Альберг[464]. Их совместная супружеская жизнь продолжалась около 18 лет. От этого брака они имели трёх сыновей: Стуре — 1899, Рагнара — 1903 и Фольке — 1905[465].
Коммерческая деятельность У. Ашберга была успешной, вскоре он вместе с отцом и Юсефом Нахмансоном организовал новое предприятие — швейную фирму «Унион», а в 1905 г. принял участие в создании двух строительных компаний — «Телеуборгского акционерного общества недвижимости» и «Акционерного общества Эрбю»[466].
Незадолго до известной всеобщей стачки 1909 году он стал инициатором и организатором «Объединения предпринимателей швейной промышленности Швеции», был избран его председателем и делегирован от него в «Союз предпринимателей Швеции». Поэтому, когда началась всеобщая стачка, он оказался в эпицентре борьбы, развернувшейся между рабочими и предпринимателями.
Вполне возможно, что это событие впервые пробудило у него интерес к рабочему вопросу, а знакомство с посвящённой ему литературой, в том числе работами Карла Маркса, повлекло за собой пересмотр прежних представлений, имевшихся у него на этот счёт. Сам У. Ашберг именно так объяснял произошедшую в его сознании переоценку ценностей и именно с этим связывал сложившееся у него убеждение в объективной обусловленности рабочего движения и необходимости придания ему цивилизованных форм. В результате, если верить ему, он пришёл к мысли о создании специального рабочего банка, который, аккумулируя небольшие сбережения рабочих, мог бы предоставлять им необходимый кредит на льготных условиях.
По его словам, этой идеей он поделился со своим знакомым из числа шведских социал–демократов Вальфридом Вильгельмсоном[467], который в свою очередь познакомил его с редактором газеты «Сосиал–Демократен» Герхардом Магнуссоном[468], а через него — с депутатом риксдага от Социал–демократической партия Швеции (СДПШ) А. Кристьернсоном[469], руководителем Центрального объединения профсоюзов Швеции Херманом Линдквистом и лидером СДПШ Яльмаром Брантингом. Предложенная идея заинтересовала их.
«Для дальнейшего изучения и разработки моего плана, — вспоминал У. Ашберг, — мы договорились с Герхардом Магнуссоном съездить в Германию, Англию и Францию. В поездке принимал участие директор Густав Свенсон. В этих странах мы встречались с ведущими представителями финансового мира и международного рабочего движения»[470]. После этой поездки 12 мая 1912 г. в Стокгольме был подписан учредительский договор о создании кредитного учреждения, получившего названий «Нового банка» (Nya banken). Его первым директором стал У. Ашберг[471].
У нас нет оснований не доверять этой версии возникновения «Нового банка». В то же время есть основания думать, что она нуждается в корректировке. Как бы ни была заманчива идея создания подобного кредитного учреждения, для её реализации прежде всего требовался практический опыт в банковском деле, которым по роду своей прежней деятельности У. Ашберг не располагал. По этой причине кто–то должен был его консультировать и кто–то должен был ему помогать, как в организации банка, так и в налаживании его работы.
Вероятнее всего, подобная помощь была оказана ему его школьным приятелем и компаньоном по фирме «Унион» Юсефом Нахмансоном, который в 1909 г. был приглашён на службу в одно из крупнейших кредитных учреждений Швеции, составлявшее ядро финансовой империи Валленбергов, — «Стокгольме эншильда банкен» (далее — СЭБ). Вскоре Ю. Нахмансон был назначен главным кассиром, а в 1910 г. стал вице–директором[472]. В таком случае не исключено, что именно СЭБ стоял у истоков «Нового банка».
В первые же годы своего существования наряду с обычными кредитными операциями «Новый банк» стал осуществлять и операции инвестиционного характера. Так, им был создан завод «Радиус» для производства керосинок, открыта фабрика по изготовлению пианино, налажено производство спортивных принадлежностей, учреждено страховое общество «Фолькет», организовано Скандинавское акционерное общество «Авиатика», основано акционерное общество «Кинетофон». Два последних начинания имели для «Нового банка» особое значение. Если создание «Авиатики» открывало перед ним выход в правительственные и военно–промышленные круги, то деятельность «Кинетофона» вводила его в сферу международного бизнеса.
В первой половине 1914 года У. Ашберг отправляется в США и здесь завязывает деловые связи с «Нью–Йорк Эдисон компани»[473], входившей в финансовую группировку Джона Пирпонта Моргана. Накануне первой мировой войны эта группировка объединяла более ста корпораций с общим акционерным капиталом в 22 миллиардов долларов, что по курсу того времени составляло около 66 миллиардов рублей[474] Для сравнения — в это же самое время стоимость всех ценных бумаг царской России не превышала 22 миллиарда рублей[475], а стоимость её национального богатства без земли и природных недр составляла 70 миллиардов рублей[476] Представляя собою государство в государстве, финансовая империя Дж.П. Моргана уже в начале XX века претендовала не только на ведущую роль в жизни американского общества, но и на мировую гегемонию.
Когда началась Первая мировая война, У. Ашберг был призван в армию. Вскоре он снова получил возможность вернуться к своим коммерческим делам. Но теперь его деятельность приобрела совершенно иной характер. Скромный начинающий стокгольмский банкир неожиданно для многих выходит на орбиту крупного международного бизнеса и оказывается причастным к некоторым событиям тайной дипломатии.
Сам У. Ашберг объяснял столь резкий поворот в его судьбе случайным стечением обстоятельств. Решающим из них он называл содействие шведского банкира Йесты Чульбергера, который получил несколько важных коммерческих предложений из России и решил привлечь «Новый банк» к их реализации. В результате этого, по свидетельству У. Ашберга, в 1915 г. в Стокгольме при участии «Нового банка» создаётся «Шведско–Русско–Азиатская компания», а в США — акционерное общество «Джон Мак Грегор Грант корпорейшн», наладившие в России деловые отношения с «Русско–Азиатским банком», а в США — с моргановским банком «Гаранта траст компании». И с осени 1915 г. в деловых контактах с министерством финансов царской России У. Ашберг стал выступать как представитель Д. П. Моргана[477].
22 мая/4 июня 1915 г. У. Ашберг как директор «Нового банка» был принят министром финансов царской России П. Л. Барком[478] и, по всей видимости, в ходе этой встречи получил предложение взять на себя посредничество между царским правительством и американскими банками в предоставлении России денежного кредита.
Переговоры продолжались около года и завершились 26 мая/8 июня 1916 г., когда Комитет министров утвердил условия подобного займа[479].
Однако в ходе переговоров речь шла не только о получении займа. «На Ашберга, — пишет один из исследователей русско–американских отношений В. В. Лебедев, — возлагалась задача финансировать заказы на 5 миллионов ярдов серо–шинельного и 3 миллиона ярдов защитного сукна, 83 тысяч пудов подошвенной кожи, 5 тысяч телефонов, 10 тысяч вёрст телефонных проводов, 63 тысяч биноклей, 1 миллион винтовок с 1 тысячью патронов на каждую (т. е. 1 миллиард патронов — А. О.), 100 тысяч пистолетов и 50 миллионов патронов к ним, 5 тысяч пулемётов. Кроме того, через Ашберга намечалось приобрести большое количество взрывчатых веществ, заводское оборудование, снаряды и орудия, автомобили, тракторы, мотоциклы, колючую проволоку, алюминий и т. д.»[480].
Для того чтобы оценить масштабы этих операций, достаточно учесть, что всего за 1914-1917 гг. Россия получила из–за границы около 2,5 миллионов винтовок и 1,0 миллиардов патронов[481]