По вполне понятным причинам советская внешняя разведка никогда не комментировала подобные публикации. В связи с этим особый интерес представляет книга Н. Долгополова о Киме Филби, написанная при поддержке российской внешней разведки, представившей в распоряжении автора не публиковавшиеся ранее уникальные архивные материалы и разрешившей отставным офицерам внешней разведки, связанным с Кембриджской группой, провести доверительные беседы с автором книги. Особый интерес представляет высказанное Н. Долгополовым в книге мнение: «Не претендуя на роль первооткрывателя, выскажу своё сугубо личное мнение. Никто и никогда не узнает, сколько действительно человек было в группе преданных Советскому Союзу англичан, поддержавших чужую страну в борьбе с фашизмом, а потом и в холодной войне. В этом не заинтересована ни одна из двух наиболее затронутых деятельностью “пятёрки” держав — Англия и Россия. Англичанам, имею в виду не журналистов и фанатиков, а спецслужбы и британский истеблишмент, не нужны новые скандалы и разоблачения. Ничего хорошего тщательно оберегаемому имиджу они не принесут. Верная собственным неизменным принципам российская Служба внешней разведки, тщательно оберегающая покой родных и близких своих агентов в любом поколении, ни разу за всю свою историю не пошла на излишние откровения».
В книге Н. Долгополова фигурирует высокопоставленный работник СВР, выступающий под псевдонимом Собеседник. В частности, он высказывает такое мнение: «Собеседник: — Я немного о другом: как — то, ещё, когда он (Филби) работал в Англии, зашёл с ним разговор про пенсию для него, для семьи, и Ким, это есть и в документах, ответил: “Мне пока не надо. Когда будет нужно, я сам скажу, попрошу”. Он столько сделал. Знаете, чтобы вы поняли, я ещё раз повторюсь: дело до сих пор работает. Многое закрыто. Тут многое касается не только лично Кима. И снова несколько об ином. Как он, к примеру, относился к своим коллегам по “пятёрке”. Или, может, была не “пятёрка”, может, “семёрка” — кто его знает. Филби настолько за них переживал…»
В качестве введения в наше небольшое исследование могут быть использованы слова Кернкросса, которые он высказал корреспонденту одной французской газеты. Согласно Ю. Модину, он сказал: «Может быть, настанет день, когда мы сумеем попытаться понять правду, скрывающуюся за фактами, и объяснить те сложные процессы, в результате которых молодой интеллектуал оказывается замешанным в такие дела».
Для того чтобы попытаться понять природу кембриджского феномена, необходимо обратиться к последним достижениям сетевой науки, изучающей устойчивые структурные характеристики взаимодействия людей и их групп. Сама по себе сетевая наука зародилась в конце XIX — начале XX века и впервые как отдельная часть человеческого знания была представлена в книгах Я. Морено[838]. Последнюю четверть века, а особенно в период с 2000 г., сетевая наука, получившая в распоряжение поистине необозримый океан социальных данных и новые математические методы обработки Больших Данных, смогла осуществить подлинный прорыв.
Сегодня экспериментальные данные сетевой науки позволяют достаточно точно описать устойчивые социальные сети различной размерности. Поскольку совершенно очевидно, что наднациональные и национальные элитные группы сами являются фрагментами сетей средней размерности, то несомненно, что эти сети просто обязаны обладать всеми признаками устойчивости. В случае разрыва устойчивости элитных сетей драматические и трагические события в жизни человеческой цивилизации типа мировых войн привели бы, в частности, не к послевоенному восстановлению, а к деградации мировой цивилизации и одичанию человечества. Иными словами, пока элитные сети являются устойчивыми или хотя бы квазиустойчивыми (устойчивыми на протяжении достаточно длительного периода времени), у человеческой цивилизации есть большие шансы существовать без глобального катастрофического коллапса. В этом смысле даже глубокий системный кризис при сохранении элитных сетей может разрешиться выходом на некую новую траекторию без цивилизационного одичания.
Наиболее продвинутые работы[839] в области сетевой науки позволяют сформулировать несколько ключевых требований к устойчивым и квазиустойчивым сетям. В их число входят:
— элитные сети, имеющие характеристику устойчивости или квазиустойчивости, представляют собой среднеразмерные открытые сети. Открытость сетей выражается в том, что в их состав могут включаться новые индивидуумы, блоки, а также устанавливаться ранее не существовавшие связи. По своему характеру и свойствам среднеразмерные открытые сети идентичны так называемым безразмерным сетям А. — Л. Барабаши;
— безразмерные сети образуют внутри себя устойчивые паттерны или блоки, обеспечивающие наиболее оперативную и эффективную адаптивную реакцию на внешние средовые и субъектные возмущения. Блок представляет собой совокупность элементов и связей сети, характеризующихся более высоким, чем сеть в среднем, уровнем силы, интенсивности и частоты связей внутри блока или паттерна;
— внутри блока, как правило, присутствует иерархосетевая структура взаимодействий, где связи характеризуются не только по критериям силы (степени воздействия), интенсивности (частоты) и густоты (наличие пересечения) связей, но и их доминантности. Внутри каждого паттерна или блока имеются узлы сети, характеризующиеся высокой доминантностью. Доминантность проявляется в том, что остальные узлы сети в своих действиях и мнениях зависят от действий, мнений и решений доминантных узлов;
— доминантность в паттернах безразмерных сетей, погружённых в динамичную, турбулентную среду, реализуется через принцип гетерархии. Гетерархия предполагает, что на позиции главного доминанта или иерархического узла с максимальным рангом в разные моменты времени или в разных ситуациях, связанных с характеристиками внешней по отношению к сети среде, выступают различные узлы. Иными словами, иерархия является постоянным свойством структуры сетевого паттерна. Но сами по себе доминанты иерархии не являются постоянными, а меняются в зависимости от истории паттерна и внешних обстоятельств;
— выживание среднеразмерной открытой сети, или безразмерных сетей Барабаши, при наличии внешней турбулентной, динамичной среды в решающей степени зависит от существования так называемого «скелета сети». Скелет сети включает в себя узлы сети, которые одновременно принадлежат к различным паттернам и в решающей степени обеспечивают связность и тем самым сохранение сети как целостности. При этом указанные узлы должны обладать в рамках каждого из паттернов или блоков, к которым они принадлежат, достаточно высокой степенью автономии. Они категорически не должны являться так называемыми алгоритмическими агентами одного паттерна в другом. Согласно сетевой науке, последнее означает, что узлы, относящиеся к скелету сети, не являются слепыми исполнителями и проводниками интересов одного паттерна по отношению к другому, а скорее представляют собой относительно независимых агентов, чьи интересы и действия позволяют существовать им одновременно не в одном, а как минимум в двух паттернах или блоках.
Применительно к нашей теме указанные закономерности сетевой науки, полученные на обработке огромных массивов эмпирического материала, позволяют говорить о следующем. Наличие структур, подобных Кембриджской группе, являлось, является и будет являться важнейшим условием выживания человеческой цивилизации как целостности, разделённой внутри себя на определённые паттерны и блоки. Соответственно в первую очередь это относится к лицам, принимающим решения, т. е. к элите, включающей как наднациональные, так и национальные элитные иерархосетевые или гетерархические[840] группы.
В соответствии с этим можно сделать следующий вывод. В рамках британской элитной сети существовал паттерн, связанный, но не ограниченный обществом Апостолов[841], фабианством и проч. Этот паттерн выделил из себя более ограниченную группу, которая должна была выступать в качестве связующего звена с советской элитой. Собственно, эта группа и стала известна миру под названием Кембриджской пятёрки.
Этот вывод подтверждается, в частности, тем обстоятельством, что подобный паттерн имелся и в Соединённых Штатах Америки. Частично он был также порождён американской разновидностью фабианства, получившей название коммунитаризма. К этому паттерну, несомненно, принадлежал Ф. Д. Рузвельт. Американский паттерн также выдвинул свою группу, тесно взаимодействовавшую с советской элитой. В её число входили такие выдающиеся американские деятели, как Элджер Хисс — известный американский дипломат, ключевой участник проектирования послевоенной судьбы Германии, главный советник Рузвельта в Ялте, первый генеральный секретарь ООН; Гарри Декстер Уайт — выдающийся американский экономист, видный чиновник Министерства финансов США, разработчик концепции Бреттон — Вудской системы, Международного валютного фонда и Всемирного банка; Гарри Гопкинс — главный советник Ф. Д. Рузвельта и целый ряд других, не менее заметных фигур американской политики и науки. Все эти люди в США в эпоху «охоты на ведьм» были названы агентами КГБ на основании реальных свидетельств их взаимодействия с советской разведкой.[842] В последующем дополнительные данные на этот счёт были получены из так называемых блокнотов Васильева и архивов Митрохина.
Теперь настало время разобраться в одном чрезвычайно важном обстоятельстве. Традиционно граждан тех или иных стран, взаимодействующих с разведывательными структурами, относят либо к тайным агентам, либо к агентам влияния. И в том, и в другом случае они действуют в интересах чужой страны против своей. В этом смысле Кембриджская пятёрка, так же как и их коллеги в США, хотя и являлись в строгом профессиональном смысле слова разведчиками, ни в коем случае не представляли собой агентов. Они как раз являлись тем самым скелетом элитной сети, без которой она бы рухнула, утянув вслед за соб