С того же 15 июня ко всеобщей забастовке начала призывать расположенная в Западном Берлине правительственная американская радиостанция РИАС. Казалось бы, с началом массовой забастовки и стихийных выступлений сначала рабочих, а затем студентов и торговцев американцам самое время было бы активно поучаствовать в этих событиях, открыв Западный Берлин для жителей ГДР и т. п. Однако, как показывает анализ, задумка была в другом. Главная цель была в организации и максимальном расширении забастовочного движения. Как только это произошло, США, Великобритания и Франция не приняли никаких мер для поддержки забастовщиков. Более того, в то время обер — бургомистром Западного Берлина был представитель СДПГ Ройтер, который отличался радикальным антикоммунизмом и неоднократно говорил, что готов практически всеми имеющимися ресурсами поддержать возможные выступления берлинцев против коммунистической диктатуры. Всеобщая забастовка в Восточном Берлине началась именно тогда, когда Ройтер отсутствовал в городе. Позднее он утверждал, что Соединённые Штаты сделали всё, чтобы он не мог вернуться в Берлин и организовать практическую помощь забастовщикам до тех пор, пока советские войска не стали хозяевами положения[915].
Одновременно, в первые же часы забастовки в западном секторе Берлина американскими военными было решено поддерживать жёсткий порядок и категорически, вплоть до стрельбы на поражение, не допускать перелива демонстрантов из Восточного Берлина. Митинги солидарности с восточными берлинцами было разрешено проводить лишь на окраинах Западного Берлина в максимальном удалении от границы с советским сектором. Когда же советские войска начали принимать меры против забастовщиков, западные коменданты выпустили пресс — релиз, в котором отмечалась необходимость нормализации ситуации и подчёркивалось, что западные вооружённые силы никак не будут участвовать в событиях в ГДР, а также отмечалось, что поведение советских властей в ГДР является осторожным и адекватным.
Понятно, что в Берлине имела место классическая провокация с заранее предусмотренным итогом. Можно предположить, что координация западной стороны и группы Хрущёва и военных в СССР осуществлялась именно через военных. Советские архивы содержат огромное количество документов, представляющих собой отчёты встреч советских высокопоставленных военных со своими американскими и реже — британскими коллегами. Как правило, встречались командиры, имевшие опыт взаимодействия или человеческих контактов в ходе Великой Отечественной войны. Темы контактов были самые разнообразные. Анализ такого рода материалов, содержащихся в советских и американских архивах, осуществлённый американскими исследователями, позволил им сделать вывод о том, что данный канал связи использовался для прямых неформальных, доверительных контактов между высшим советским и американским руководством в различного рода конфликтных ситуациях[916].
Мало сомнений в том, что такие контакты сработали и в случае берлинской провокации. Итог этой провокации хорошо известен — арест в начале июля 1953 г. Л. П. Берии (и, весьма вероятно, его убийство в то же время) и многих высокопоставленных представителей советского разведывательного сообщества, включая тех, кто, как П. Судоплатов, был связан с атомным проектом.
После ареста, а скорее всего — убийства Л. П. Берии в июле 1953 г. ни о каких совместных советско — германских действиях в Иране речи идти не могло. Поэтому план Б, имевшийся у сил, стоящих за Мосаддыком, был вслед за планом А отложен. По необходимости в действие вступил план С.
Кермиту Киму Рузвельту уже не надо было противодействовать подполью «чёрного интернационала» в Иране. Наоборот, в сложившейся ситуации противники стали друзьями. Буквально в считаные дни он, согласно его собственным воспоминаниям, установил контакты с армейскими офицерами, активизировал взаимодействие с генералом Захеди и, главное, получил заверение от аятоллы Кашани и других прогерманских симпатизантов, до июня 1953 г. поддерживавших Мосаддыка, что они не только не будут мешать перевороту, но и окажут ему необходимое содействие.
19 августа 1953 г. Мосаддык, как это и предсказывал И. Садчиков, был свергнут. Шах со своей женой — полунемкой вернулся в страну. Бывший агент Абвера генерал Захеди стал премьер — министром. Британское нефтяное наследство было разделено между британцами, американцами и вездесущей «Ройял Датч Шелл», за которой стояла и стоит Оранская династия. Все иранцы, связанные с «чёрным интернационалом», не претерпели никаких репрессий, не только оставшись на своих местах, но и укрепив позиции в иранском обществе. «Чёрный интернационал» получил свои преференции через инжиниринговые компании, поставку химреактивов и других компонентов реорганизованной международной нефтяной компании в Иране. Что до СССР, то Никита Сергеевич Хрущёв вскоре стал лучшим другом опекаемых нацистским интернационалом режимов Гамаль Абдель Насера, Хафиза Асада и пришедших в 1957 г. к власти в Ираке военных и баасистов, возглавляемых Хасаном аль-Бакром и Саддамом Хусейном.
Глава 4. Александр Кинг: на пути к Римскому клубу
1
Бесценный опыт, полученный Александром Кингом как консультантом Британского правительства в ходе кризиса с Англо — Иранской нефтяной компанией, окончательно убедил его, что времена британского владычества миновали и наступил момент, когда необходимы экстраординарные усилия, чтобы страна осталась в ряду великих держав. В ту пору с подобными убеждениями А. Кинг выглядел белой вороной среди британского истеблишмента, цеплявшегося за иллюзии былого имперского величия. Кстати, одним из немногих людей в высших кругах правящей элиты, солидарных с мнением А. Кинга, был его давний знакомый, коллега по разведывательной работе и участию в Фабианском обществе барон Виктор Ротшильд.
Поиск новых нетривиальных решений подтолкнул А. Кинга к тесному знакомству с известным американским журналистом, главой европейского бюро газеты «Нью — Йорк Таймс» Кларенсом Стрейтом — человеком, поддерживавшим близкие, если не сказать дружеские, отношения с Уинстоном Черчиллем и Франклином Рузвельтом. Эти отношения привели к тому, что в 1955 г., ещё продолжая занимать ключевые позиции в британском правительственном кабинете, А. Кинг вступил в комитет Атлантического союза. В этом комитете А. Кинг продолжал оставаться до 1960‑х гг. и тесно работал с такими известными людьми, как Ричард Никсон, Хьюберт Хамфри, Джекоб Джавитс, Джон Фостер Даллес, Генри Киссинджер, а также со своими друзьями — британскими политиками и бизнесменами, членами Фабианского общества.
При анализе приведённого перечня имён в глаза бросается, что большинство упомянутых в нём людей самым тесным образом взаимодействовали и осуществляли совместные проекты с Аурелио Печчеи. Ещё более интересна суть работы комитета Атлантического союза. Комитет, действовавший по обе стороны Атлантики, ставил своей задачей создание политической организации, которая объединит сначала Соединённые Штаты и Великобританию, затем страны Западной Европы и на финальной стадии — советского блока.
Впервые идея Атлантического союза как трансатлантической надгосударственной структуры была сформулирована Стрейтом в опубликованной перед войной книге «Союз сейчас» в дословном переводе, или «Основание Союза» в смысловом эквиваленте[917]. До написания книги Стрейт учился в университете в США. С началом Первой мировой войны он прервал обучение в штате Монтана, добровольно поступил на военную службу и служил в военной разведке во Франции. Там был замечен за выдающиеся аналитические способности и в юном для аналитика — дипломата возрасте был включён в состав американской делегации на Версальскую конференцию. В ходе конференции он познакомился с крупным американским юристом, знатоком военного права, одним из видных деятелей сионистского и левого движения США Францем Франкфуртером, в последующем — многолетним близким другом Ф. Д. Рузвельта и членом Верховного суда США.
Вскоре после окончания Первой мировой войны Стрейт получил грант фонда Сесиля Родса и продолжил обучение в Оксфорде. Стрейт тесно работал с лордом Милнером, душеприказчиком и продолжателем дела Родса, а также с супругами Вебб. Естественно, он вступил в Фабианское общество и в 1920‑е — начале 1930‑х гг. несколько раз посещал СССР[918]. Следуя идеям Сесила Родса, основанного им общества «Круглого стола», а также Фабианского общества, Стрейт в своей книге показывал бессмысленность и бесперспективность структур типа Лиги Наций и подобных консультативно — дискуссионных образований. Он доказывал необходимость создания всемирного союза демократий. Этот союз должен был обеспечить решение наиболее острых задач, стоящих перед каждой из входящих в него стран, и одновременно предотвратить новые, ещё более разрушительные, чем Первая мировая война, вооружённые конфликты.
Надо сказать, что после своего возвращения из Британии в Соединённые Штаты Стрейт поддерживал теснейшие отношения не только с американской политической, финансовой и интеллектуальной элитой, но и с различного рода левыми движениями, начиная от Лиги за производственную демократию и заканчивая коммунистической партией, прогрессистами и троцкистами[919].
В книге Стрейт придерживается принципа разнообразия демократии. Под демократией он понимает социально — политическое устройство, которое позволяет тому или иному обществу выбрать между капитализмом и различными моделями социализма. В этом смысле, по его мнению, коль скоро «социалистические и иные коллективистские общества, возглавляемые марксистскими правительствами, готовы войти в Атлантический союз, они не только могут считаться, но и по сути являются демократическими. Способ республиканского самоуправления и организации хозяйственной жизни не является определяющим для вхождения в Атлантический союз, который может и должен объединять различные страны. Более того, по мере развития индустриализма, корпоративной организации экономической жизни и техники различия между так называемыми социализмом и капитализмом будут стираться. Главными станут культурные различия, связанные с соотношением свободы и солидарности, инициативы и справедливости и т. п.»