Наконец, в 1950–1960‑е гг. все возрастающие проблемы для ТНК в США и особенно в Западной Европе создавали профсоюзы. И дело здесь было не только в том, что за период с 1954 по 1967 г. в 1,9 раза выросло число потерь рабочих человекодней вследствие проведения юридически зафиксированных забастовок в промышленности стран ОЭСР, но и в том, что профсоюзы стали претендовать на участие в управлении производством. Особенно сильно это направление проявляло себя в Великобритании, Франции и Италии.
В общем и целом, к моменту, когда Александр Кинг вместе с Аурелио Печчеи начали предпринимать активные шаги по установлению рабочих контактов с советской стороной, стоящим за ними силам было ясно, какие проблемы можно и нужно решать и урегулировать с СССР и в экономическом, и в политическом, и в социальном плане.
5
Отсчёт времени, когда у всё большего числа людей, входящих в мировые элиты, стало появляться сначала смутное предчувствие, а затем всё более ясное понимание того, что мировая динамика развивается в неправильном или, как минимум, в непредсказуемом направлении, можно, пожалуй, начинать с выхода в свет знаменитого двухтомника Освальда Шпенглера «Закат Европы». Однако понадобились две мировых войны, не имеющие аналогов в мировой истории по кровопролитности, жертвам и степени сокрушения привычных устоев жизни и начал цивилизации, чтобы это понимание трансформировалось у весьма влиятельных групп в желание как — то исправить ситуацию. Потребовалось ещё несколько десятилетий, ушедших на совершенствование вычислительных мощностей и методов моделирования, для того чтобы предчувствия, ощущение и понимание трансформировать в расчёты. В начале 1960‑х гг. в знаменитой корпорации RAND двумя группами (одной — под руководством Г. Кана, второй — во главе с X. Озбекханом) были осуществлены крупномасштабные расчёты, связанные с анализом разнообразных угрожающих тенденций не в масштабе отдельных стран и даже противостоящих в то время друг другу блоков, но в размерности всего мира[1011]. Такие же работы были проведены с использованием вычислительных мощностей Европейского атомного центра группой будущего Нобелевского лауреата X. Тьеманна[1012]. Примерно в том же направлении вели работу две группы выдающихся математиков и специалистов в области социальных наук в Советском Союзе под руководством Н. Моисеева и В. Глушкова[1013].
Все расчёты, независимо от применяемых методологий, используемых вычислительных методов и даже идеологических заказов, которые, естественно, у каждой из групп были свои, получили, как теперь выяснилось для экспертов и общественности, сходные результаты. Что же касается правительств, то основные акторы тогдашней политики позаботились, используя собственные разведки, чтобы результаты работы каждой из групп стали известны и противной стороне. Иными словами, почва для совместной работы в сфере анализа и прогнозирования мировых проблем была подготовлена, желание совместно работать у каждой из сторон имелось. Дело оставалось за малым — найти конкретный повод для организации такой работы.
На основе беспристрастного анализа фактов автор текста постарался показать, что в значительной мере инициатива в подобной совместной работе исходила от советской стороны, которая, используя методы скрытного рефлексивного управления, постаралась активизировать эту деятельность и на Западе. Это, безусловно, удалось.
Чтобы, опираясь на свидетельства главных участников — фронтменов этих событий, вскрыть цели западных групп мировых элит, обратимся к воспоминаниям А. Печчеи и А. Кинга. Вот что пишет А. Кинг о тех, кто стимулировал его усилия в области организации Римского клуба и до некоторой степени Международного института системного анализа в Вене: «Мы обнаружили, что разделяем многие опасения и одинаково смотрим на глобальные проблемы, такие как перенаселение, ухудшение состояния окружающей среды, бедность и злоупотребление технологиями. Нам казалось, что значение этих проблем, ввиду всех прочих, было недооценено, и не было организации, способной проанализировать их, не говоря уже о том, чтобы предпринять какие — то серьёзные действия. Ни ООН, ни какая — либо другая официальная международная организация были не в состоянии быстро отреагировать на потребность в решении обостряющихся проблем…»[1014].
По мнению Дэвида Рокфеллера и членов его Международного консультативного совета, Виктора Ротшильда и части членов семьи Ротшильд, а также политиков, ключевых собственников и руководителей транснациональных корпораций и остававшихся в тени представителей некоторых групп разведывательного сообщества по обе стороны океана и участников группы «Язоны» (о которых речь пойдёт в других частях работы): «Потенциальная опасность лавинообразного и каскадного нарастания мировых проблем была совершенно реальной, и если не предпринимать никаких мер, то они могут даже угрожать выживанию человечества как вида. Требовались срочные меры, но на правительства в этом отношении нельзя было полагаться; они не в полной мере понимали, что стоит на кону, а их избиратели, от которых они зависели, были ещё менее информированы»[1015].
В этом плане характерно, что определённая, возможно, и не господствующая, но чрезвычайно влиятельная группа наднациональной мировой элиты обратилась к Советскому Союзу как к партнёру по решению нарастающих проблем. Это неудивительно, поскольку советское правительство, как знали представители элит, кое — что в этих проблемах понимало, а главное, совершенно не зависело от каких — либо выборов, избирателей и прочих демократических издержек, мешающих заниматься серьёзными делами. Подобную точку зрения подтверждает в своих воспоминаниях А. Печчеи. Он пишет: «Напряжённая ситуация, в которой оказались ныне живущие на земле, является прямым следствием того, что делали и чего не делали в предшествующие годы наши предки и даже мы сами. В исторической перспективе не так уж важно, как распространены среди людей те или иные достоинства и недостатки. И даже если кто — то когда — то в будущем понесёт ответственность за что — то, сделанное или несделанное в прошлом, от этого будет не много пользы. Девятнадцать столетий назад римский писатель Колумелла справедливо заметил, что земля нуждается в человеке, который знает, который хочет и который может. Современный человек, решивший в наши дни взяться за беспрецедентные мероприятия — создание глобальной империи, опрометчиво опрокинул эту логическую последовательность, ибо он может, но пока что не хочет, потому что не знает»[1016].
Основные надежды с решением мирового переустройства А. Печчеи и А. Кинг, а точнее, люди, стоящие за ними, связывали с деятельностью производственных ТНК и повышением их социальной ответственности. На этот счёт А. Печчеи пишет: «Они за нечастыми исключениями не только ещё не осознали, но и не желают пока задумываться над глубокими, поистине драматическими изменениями, которые происходят сейчас во всей человеческой системе. Вместе с тем они обладают редкими способностями восприятия и приспособления к новому. Разумно использовать свои возможности они могли бы в трудный для человечества час, внести положительный вклад в диалектику социальных преобразований… Первым логическим этапом этой эволюции станет превращение многонациональных компаний в ненациональные или наднациональные»[1017].
Здесь мы подходим ко второму слою целей реальных держателей проекта. Помимо прочего, Римский проект должен был помочь превращению ТНК в своего рода МК — мировые корпорации. Из понимания данного обстоятельства делаются два противоположных вывода относительно намерений тех кругов мировой элиты, которая стояла за А. Печчеи и А. Кингом в отношении Советского Союза. Сначала изложим свою версию, а затем подробно рассмотрим другой подход, наиболее аргументировано представленный А. Фурсовым.
Чтобы разобраться с ролью СССР, за отправную точку можно взять опять же мемуары А. Печчеи. В них он пишет следующее: «Сложившаяся в мире политическая система не только сознательно игнорирует требования глобального развития, но и стала абсолютно нечувствительной к каким бы то ни было мотивациям долгосрочного характера. Как заметил известный экономист Питер Ф. Дракер, “впервые создалось такое положение… при котором политическая единица, т. е. территория, и экономическая единица не соответствуют друг другу, что представляет определённую угрозу национальным правительствам”, и, как показали многочисленные нынешние споры, конфликты между всё еще национальным государством и многонациональной корпорацией совершенно неминуемы.
Итак, что же делать? Для того чтобы разрядить обстановку и открыть новый этап развития отношений между транснациональным предприятием и национальным государством, необходима здоровая инициатива… Чтобы избежать острых проблем, можно было бы предложить ввести не национальный или наднациональный статус для компаний, ведущих дела в международных масштабах. Например, передать их под эгиду ООН либо неких иных структур… Возможно, государства с сильной рыночной экономикой, например, Великобритания, Западная Германия. Франция, Швейцария, Япония, Нидерланды, Швеция и в особенности США, будут возражать против такой меры, которая ограничивала бы их влияние на страны, зависящие от них экономически»[1018].
Возникает вопрос: а при чём здесь СССР? Прежде чем ответить на него, надо понимать, что А. Печчеи, А. Кинг и стоящие за ними представители мировой элиты ещё в 1960‑е гг. отмечали, что советские внешнеторговые организации за рубежом действуют как своего рода филиалы сверхкорпорации. Более того, о безальтернативности появления при социализме огромных корпораций писали в своих работах 1960‑х гг. А. Кинг и А. Печчеи. Иными словами, когда речь идёт о ТНК, фактически обсуждались крупнейшие хозяйственные структуры вне зависимости от принадлежности к той или иной стране. И даже к тому или иному лагерю. Однако главное даже не в этом. Из на удивление откровенных воспоминаний А. Кинга и А. Печчеи, не вынужденных ради хлеба насущного либо соображений карьеры угождать требованиям текущей политической конъюнктуры, становится ясной одна поразительная вещь. В лице СССР определённая часть собственников и высших руководителей немалого числа крупнейших производственных ТНК видела не противника и не только союзника, но и в перспективе даже своего рода защитника перед своими собственными национальными правительствами. Безусловно, с позиций сегодняшнего дня подобная точка зрения может показаться дикой. Однако то, что случилось с СССР, не было предопределено в 1960‑е гг. на 100 %. Более того, вероятность такого исхода в 1960‑е гг. была ещё крайне мала и резко нарастала по мере разворачивания определённых событий и процессов, о которых речь впереди.