и компании сопровождались в буквальном смысле вооружёнными мятежами на улицах в негритянских районах американских городов. В Европе последовательно усиливались левые, а в таких странах, как Франция, Италия, Швеция, — коммунистические партии. Между итальянскими коммунистами, христианской демократической партией и высшими иерархами Ватикана вовсю шли переговоры о формировании новой левохристианской коалиции. Причём она должна была не только изменить расклад сил в Италии и других католических странах Европы, но и коренным образом поменять политическую реальность Латинской Америки и Филиппин. В Британии к власти пришли лейбористы Вильсона, которые были ширмой для нового фабианского движения. В ФРГ все понимали, что дни коалиции ХДС/ХСС сочтены и к руководству страны придут социал — демократы В. Брандта со своим сильным левым крылом.
Эти процессы являлись продолжением тенденций, которые на Западе начали чётко прослеживаться практически с начала XX века. Эти тенденции прекрасно видели и понимали не только наиболее дальновидные, но и часть наиболее могущественных представителей западной политической и деловой элиты. В этих условиях они считали необходимым идти на сотрудничество с Советским Союзом, который для них в каком — то смысле олицетворял будущее. При этом они были убеждены, что сам Советский Союз, в свою очередь, будет эволюционировать в рамках концепции конвергенции. Эту концепцию именно в первой половине 1960‑х гт. детально разработали, обосновали и довели до сведения западного истеблишмента по обе стороны океана такие виднейшие представители западной мысли, как Д. Гэлбрейт, Д. Белл, Р. Арон, Д. Кейнс и др. При этом нельзя не отметить, что в значительной степени разработка этой концепции была «не самостоятельным творчеством масс», а выполнением прямого заказа производственных транснациональных корпораций и прежде всего семьи Рокфеллер.
При этом, реализуя проект Римского клуба, часть западной элиты создавала благоприятные предпосылки для действий в ситуации, когда с Советским Союзом начнут случаться те или иные неприятности. В качестве неосновного, но возможного варианта Дэвид Рокфеллер и близкие к нему люди рассматривали возникновение ситуации серьёзных экономических сложностей реального социализма. Этот вариант предполагал глубочайший системный кризис СССР и превращение его из государства реального социализма во главе с КПСС в солидаристское, по сути, корпоративное в прямом смысле слова государство. Известно, что по поручению Д. Рокфеллера знаменитый американский дипломат, стратег, один из архитекторов холодной войны Джордж Кеннан написал предисловие к книге, в которой, насколько известно, впервые была высказана сугубо пессимистическая точка зрения на перспективы советской экономики и предсказан грядущий коллапс коммунизма, который, по мысли авторов, должен был завершаться созданием в России солидаристского общества[1025]. (Как это ни удивительно, в 2014 г. патриарх Кирилл заявил о том, что официальной доктриной РПЦ является солидаризм.)
Любопытно, что книга была написана бывшим французским разведчиком, известным аналитиком, теневым политиком и членом «Круга» Б. Крозье и племянником одного из лидеров НТС Аркадия Петровича Столыпина, сына знаменитого российского премьера, — Д. Столыпиным. Книга вышла ограниченным тиражом и была разослана Д. Рокфеллером определённому кругу лиц. Однако данный вариант в целом рассматривался «римской группировкой» как резервный. Основным был вариант прогресса и усиления Советского Союза и, соответственно, создания конвергентного мира.
Возникает вопрос: что же случилось во второй половине 1960‑х — начале 1970‑х годов? Почему исходная концепция, а тем более последующая деятельность Международного института прикладного системного анализа в Вене столь отличались от проекта и деятельности Римского клуба? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить, какая Аннушка и когда пролила свое масло, что это было за масло и кто же оказался Воландом, из — за которого началась история на Патриарших прудах, закончившаяся столь плачевно для СССР и, весьма вероятно, для всего мирового сообщества. Но это тема отдельного исследования.
АБУ НИДАЛЬ: НАЁМНИК-УБИЙЦА
П. Сил
Патрик Сил (1930–2014) — специалист по Ближнему Востоку, Великобритания
Seale Р. Abu Nidal: A Gun for Hire. L. etc.: Hutchinson, 1992. 339 p. Реферативное изложение K.A. Фурсова
Книга одного из крупнейших британских специалистов по Ближнему Востоку посвящена известному палестинскому террористу[1026].
«Из всех практиковавших насилие людей на современном Ближнем Востоке Абу Нидаль — фигура наиболее загадочная. Почему он убивает? По чьим приказам? С какой целью? Как ему удалось так долго выживать, в то время как по его следам шла половина спецслужб мира? Почему его никогда не атаковал Израиль, как делал с другими палестинскими группировками? Ни одна другая карьера за последние годы не бросает больше света на тайные войны Ближнего Востока, которые изобилуют грязными приёмами и в которых вещи редко бывают тем, чем кажутся» (с. 55).
Абу Нидаль был человеком неприметной наружности (хотя несколько источников упоминают его лысину, живые глаза и хорошие зубы). Образование он получил простое, а здоровьем не отличался: страдал от язвы желудка и ангины. Одевался в старьё, за роскошью и даже комфортом не гнался. Семейной жизни у Абу Нидаля по сути не было, а единственным утешением, похоже, был виски, который он поглощал ночами в большом количестве. «Его долгое пребывание в подполье, около двадцати лет (своего рода рекорд в мире тайных операций), заставило его сторониться контактов с людьми. Фантазёр, который обращает мало внимания на истину, он живёт в мире насилия, обмана и страха. Как и другие практики в мрачном мире разведки, он имеет тягу к тайному знанию и тайной власти. Мастер маскировок и уловок, который никому не доверяет, одинок и полагается лишь на себя, он живёт подобно кроту, вдали от взоров общественности. В нём, похоже, уживаются противоречия: он одновременно быстр и весьма осторожен, дерзок и труслив.
Однако даже враги признают, что для создания его дисциплинированного и внушающего многим страх инструмента террора потребовались большие способности. Благоразумный администратор, умевший здраво организовать финансы, он скопил состояние, которое, как говорят, достигает сотен миллионов долларов. По словам бывших коллег, он способен усердно трудиться и долгое время сохранять ясную голову, а также он — несомненный лидер, который благодаря внушаемым им лояльности и преданности управляет своей широко раскинувшейся организацией посредством страха» (с. 56–57).
Сначала Абу Нидаль был известен своим пламенным национализмом. Позднее он стал пресловутым убийцей. По словам некоторых, к середине шестого десятка лет он уже смаковал свою репутацию изгоя и убийцы: патриот сделался психопатом. Такие отклонения происходят лишь в ситуациях большого стресса, когда одно сообщество, ослеплённое ненавистью и страхом, нападает на другое или когда личность переживает глубокое потрясение.
Родился Абу Нидаль в мае 1937 г. в Яффе — древнем арабском порту на средиземноморском побережье страны, которую в ту пору называли Палестиной. Его отец Халил аль-Банна был уважаемым гражданином, владельцем апельсиновых рощ к югу от города. Каждый год он отправлял свой урожай по морю в Ливерпуль. От первой жены у Халила было 11 детей, которые жили в просторном трёхэтажном доме. Для спасения от летнего зноя побережья он выстроил ещё один дом в горной деревне на севере Сирии близ порта Александретта, который французы накануне Второй мировой войны, вопреки воле сирийцев, уступили Турции. В старости Халил, к возмущению семьи, женился на служанке — алавитке. От этого брака и родился его 12‑й ребёнок Сабри, будущий Абу Нидаль. В детстве он испытал на себе презрительное отношение старших сводных братьев и сестёр. Когда в 1945 г. отец умер, мать Сабри выгнали из дома, и он потерял и её. О мальчике практически никто не заботился, поэтому образования он почти не получил. Из школы после третьего класса ушёл. До прихода к власти Хафиза аль-Асада[1027] в 1970 г. алавиты были в Сирии угнетённой общиной, и гордиться Сабри было нечем.
Став взрослым, Абу Нидаль помирился с семьёй отца, некоторые члены которой живут на занятых Израилем территориях. Так, он время от времени материально помогал сводной сестре в Наблусе. Несколько его племянниц вышли замуж за членов его организации. И всё же его жестокость и стремление доминировать над окружающими могли быть связаны с потерей матери и унижениями в детстве. Женщин он презирал, и жёны членов его организации находились в изоляции и неведении относительно работы мужей. Им даже было запрещено дружить друг с другом, как принято среди остальных палестинских группировок. Жена самого Абу Нидаля была терпеливой, многострадальной женщиной, которую он годами держал вдали от общества.
Мстительная личность террориста, вероятно, сформировалась вследствие не только лишений детства, но и катастрофы, постигшей его семью и всех палестинцев в результате массовой еврейской иммиграции. Многие евреи бежали от Гитлера и были эмоционально привязаны к исторической родине. Однако способ, посредством которого было образовано государство Израиль, с насильственным изгнанием арабских жителей, оставлял желать лучшего. Обездоленные палестинцы пережили шок, от которого не могут оправиться по сей день. В 1930‑е гг. многие палестинские дети, подобно маленькому Сабри, росли на рассказах о героических арабских воинах, которые пытались остановить приток чужеземцев, скупавших палестинские земли и разгонявших арабских арендаторов и работников. Попытка евреев в 1935 г. провезти контрабандой оружие через Яффу была одним из первых инцидентов, которые побудили арабов подняться против них и их британских покровителей. Гибель арабского шейха Изз — уд — дина Кассама