«Значительные ресурсы тратились на сбор разведданных. Перед тем как выбрать мишень или осуществить нападение, следовало собрать информацию обо всех и обо всём, имеющем к этому отношение. Это была рутинная сторона работы организации и главная деятельность её полевых агентов. Много фотографировали, рисовали планы и писали отчёты. Вторым приоритетом была перевозка оружия за рубеж или приобретение его там, после чего его прятали про запас. Третий приоритет состоял в приобретении подлинных паспортов, которые ценились всегда выше подделок, произведённых техническим комитетом организации. Наконец, было обучение: Абу Нидаль придавал значение переброске своих кадров с одного тренировочного курса на другой, постоянно совершенствуя их способности и испытывая их мужество» (с. 23). Так, один оперативник получил задание слетать в Брюссель и обзавестись там друзьями, которые пригласили бы его в будущем и помогли бы получить повторные визы. Он съездил в Бельгию под видом продавца подержанных автомобилей. В 1988 г. ему же поручили поехать на год в Таиланд, выучить тайский язык, жениться на тайке и организовать схрон оружия. Целью поездки было собрать сведения о присутствии в Бангкоке саудовцев.
С правящей династией Саудовской Аравии Абу Нидаль из — за её консерватизма много лет был на ножах. Его первой операцией было нападение в 1973 г. на саудовское посольство в Париже. Он продолжал бы вредить саудовским интересам, если бы этого не запретили государства — спонсоры — Ирак в 1970‑е гг. и Сирия в начале 1980‑х. Однако когда в 1985 г. главным покровителем Абу Нидаля стала Ливия, запрет сняли и он начал угрожать саудовцам, которых почему — то считал источником всех заговоров против него. Саудовцы сочли за лучшее вступить с ним в переговоры; посредником выступила разведка Алжира. Абу Нидаль был согласен, чтобы саудовцы откупились. В 1987 г. шантажист посетил Саудовскую Аравию и вернулся оттуда с «первым траншем» в 3 млн. долларов (с. 28). Правда, он допустил ошибку, потребовав, чтобы назад в Алжир его в самолёте сопровождал кто — то из саудовских принцев. Рейс состоялся, но американцы, похоже, узнали об этом и надавили на Эр — Рияд, чтобы тот порвал с Абу Нидалем. Последний был в ярости, сочтя саудовцев вероломными. В результате в октябре и декабре 1988 г. были застрелены саудовские дипломаты в Анкаре и Карачи. В Западной Европе к этому времени ввели эффективные контртеррористические меры, и орудовать там стало опасно. Вот почему третьей мишенью Абу Нидаль выбрал Таиланд. В январе 1989 г. был застрелен третий секретарь саудовского посольства в Бангкоке.
В июне 1990 г. Абу Айяд попросил автора приехать из Лондона в Тунис, намереваясь сообщить нечто важное. Автор имел репутацию беспристрастного аналитика. Он вырос на Ближнем Востоке и успел немало поездить по региону в качестве журналиста (главным образом для лондонской газеты Observer), женился на дочери отставного сирийского дипломата. Также опубликовал две книги о Сирии — «Борьба за Сирию» 1965 г. и биографию Хафиза аль-Асада. Сирийцы книгу запретили, и к продаже в арабских странах она вообще не была разрешена; израильтяне тоже посчитали, что автор обошёлся с ними сурово; не угодил автор и американцам — критикой их ближневосточной политики; палестинцы сочли, что он несправедливо обошёлся с ними в описании их конфликта с Асадом.
Хотя Арафат был публичным символом палестинских надежд, его ближайшие коллеги — начальник разведки Абу Айяд и глава военного крыла Абу Джихад — управляли своими ведомствами с помощью лояльных им самим людей, как бароны при средневековых королях. Абу Джихад был внешне невзрачным человеком, но считался лучшим менеджером в палестинском движении. Абу Айяд имел острый политический ум и осуществлял конфиденциальные зарубежные миссии. Будучи убеждённым националистом, он вместе с тем был одним из первых, кто рекомендовал (ещё в 1972 г.) урегулирование с Израилем на основе создания двух государств; то был компромисс, к которому большинство палестинцев тогда были ещё не готовы.
Встретившись с автором в Тунисе, Абу Айяд поделился с ним взглядами на Абу Нидаля. По его словам. Запад ещё не понял, что ООП — необходимый партнёр в ближневосточном мирном процессе. Важнейшим препятствием к пониманию этого факта был терроризм, который служил Израилю предлогом для отказа от любого упоминания о компромиссе. По мнению Абу Айяда, основную ответственность за очернение репутации всех палестинских фракций нёс архитеррорист Абу Нидаль. При этом Абу Айяд считал его не просто нигилистом, а марионеткой Израиля. Более того, Абу Айяд считал Абу Нидаля главным инструментом антипалестинской стратегии Израиля. Именно он перебил сотни палестинских боевиков, бросил тень на национальную борьбу Палестины своими бессмысленными и дикими действиями и сделал слово «палестинец» синонимом «террориста».
Для палестинских группировок характерно возводить друг на друга дикие обвинения, но Абу Нидаль… израильский агент? Абу Айяд подкрепил своё утверждение фактом трудностей в сборе информации в Ираке, Сирии и Ливии, а Абу Нидаль предпочёл действовать именно в этих странах, чтобы быть вне досягаемости ООП. Абу Айяд хотел, чтобы автор написал о связи Абу Нидаля с Израилем.
В Лондон автор вернулся, не «купившись» на рассказанную историю, но желая разобраться в происходящем. Он составил список палестинцев, на которых было совершено покушение Абу Нидалем или Израилем, и выяснил, что до 1973 г. Израиль убивал палестинских террористов и партизанских лидеров, а после 1977 г. Абу Нидаль устранял «умеренных» палестинцев, которые хотели договориться с Израилем. Была ли между двумя половинами списка какая — то связь? И в чём причина разрыва между ними в середине 1970‑х гг.?
К 1973 г. Арафат стал пытаться дистанцироваться от террора. В целом это ему удалось, хотя внутри ООП были группировки, которые он не контролировал. Октябрьская война 1973 г. Египта и Сирии с Израилем возродила надежды на арабо — израильское урегулирование при посредничестве США. Однако госсекретарь Г. Киссинджер упорно отказывался от контактов с ООП: считал, что Палестина под её управлением станет с советской помощью радикальной крепостью вроде Ливии или Южного Йемена. Первостепенной целью Киссинджера и Израиля стало вырвать из строя арабских государств самое сильное — Египет. Киссинджер был согласен с Израилем, что палестинцы представляют собой проблему безопасности, которую надо решать жёсткими мерами, а не политики, решаемую с помощью переговоров и компромисса.
В 1975 г. вспыхнула гражданская война в Ливане, которой способствовал крах палестинских надежд на мир и опасения христиан, что, если палестинцы не получат своего государства, Ливан никогда от них не избавится. В 1977 г. Премьер — министром Израиля стал ревностный поборник «великого Израиля» Менахем Бегин. Арафат уже был настроен на переговоры, но для Израиля они означали бы потерю Западного берега. Поэтому израильской стратегией было уничтожить ООП всеми возможными средствами (с. 51). Больше предыдущих израильских лидеров Бегин хотел заклеймить Арафата и его коллег как террористов, с которыми переговоры бессмысленны. Этот взгляд хорошо сочетался с одержимостью администрации Р. Рейгана «международным терроризмом». Рейган, госсекретарь Александр Хейг и директор ЦРУ Уильям Кейси[1073] оказали доверие сведениям американской журналистки Клэр Стерлинг[1074]: в книге «Сеть террора» 1981 г. она поведала о десятках тысяч террористов, которых прямо или косвенно спонсировала Москва в тренировочных лагерях по всему миру; двумя магнитными полюсами для начинающих террористов автор назвала кубинцев и палестинцев. Профессиональные разведчики знали, что Стерлинг пишет чушь, но Бегин поощрял Белый дом и Госдепартамент в их взглядах на терроризм как главный бич современного мира.
Абу Айяд сообщил автору, что убийства Абу Нидалем палестинских «голубей» были связаны с решимостью Бегина не идти на переговоры с палестинцами. В то же время Абу Нидаль мог быть действительно тем, кем хотел казаться, — радикалом, который считал Арафата предателем. Однако когда автор спросил бывшего генерала АМАН (военной разведки Израиля), проникал ли Израиль в палестинские группировки и манипулировал ли ими, тот ответил: «Проникновение — да, но манипуляция — нет». Затем помолчал и с улыбкой добавил: «Никто этого не признает».
Посетив в 1990 г. Тунис ещё несколько раз, автор взял интервью у ряда коллег Абу Айяда. Затем он перенёс исследования на Кипр, Мальту, в Париж, Марсель, Италию, Австрию и Грецию, разговаривал с дезертирами из организации Абу Нидаля (те жили в постоянном страхе) и специалистами по контртерроризму в столицах стран Запада.
Бывшие коллеги Абу Нидаля сообщили, что Ливия пробудила в нём худшие черты. Террорист всегда имел диктаторские замашки, а в Ливии сделался тираном. Он не позволял подчинённым общаться друг с другом, даже иметь контакты за пределами официальных обязанностей. Если Абу Низар или Иса собирались друг к другу в гости, они предварительно звонили Абу Нидалю и ставили его в известность. Террорист был настолько одержим заговорами, что встреча без его ведома могла означать смерть. Его второй натурой стала бдительность, сочетавшаяся с болезненной подозрительностью в отношении всех и вся. Точное местопребывание террориста было известно лишь горстке соратников.
Дисциплину Абу Нидаль поддерживал множеством способов. Так, он велел передавать ему все паспорта, настоящие или поддельные. Никто, включая начальников отделов, не помышлял куда — то уехать без его личного одобрения. Рядовым кадрам не полагались телефоны. Тем, кого посылали с миссиями за рубеж, запрещали заходить в магазины беспошлинной торговли. Для Абу Нидаля это был способ не столько экономить деньги, сколько унижать и контролировать подчинённых. У него был талант выискивать мелкие промахи подчинённых и использовать их для утверждения своей власти. Все контакты между ливийским и ливанским крыльями организации проходили через Абу Нидаля, и он старался держать одно крыло в неведении о другом. Разделив руководство между двумя странами, террорист ослабил его