[353]. Генерал Кавабэ уважал Боса и чувствовал некую ответственность перед ИНА.
Индийцы начали показывать себя в деле: благодаря разведке и операциям части майора Л. С. Мишры 55‑я японская дивизия в феврале 1944 г. сумела поймать в ловушку 7‑ю англо — индийскую дивизию на восточном склоне хребта Майю. Так ИНА получила боевое крещение. И всё же для японского командования она оставалась неопытной партизанской армией.
Кроме ключевого вопроса о роли ИНА на фронте имелись и другие спорные моменты с японцами. Одним из них была проблема статуса: кто должен приветствовать друг друга первым — индийский офицер японского или наоборот? Хотя ИНА была сформирована всецело милостью японцев, Бос настаивал, что она — армия союзного Японии суверенного государства. Был достигнут компромисс: решили, что офицеры будут приветствовать друг друга одновременно. Другим спорным моментом были военные законы. Если армии всех сателлитов Японии признавали её военное право, то Бос согласился, что японцы вправе осуществлять весьма ограниченную власть в особых случаях. Работать с ним оказалось трудно не только дипломатам Райха, но и командованию Японии.
Импхальская операция не была первой стадией плана по захвату Индии. Цель операции была скромной, тактической — перерезать ангао — американские линии снабжения из Индии войск Чан Кайши во внутреннем Китае, чтобы покончить с ним[354]. Ещё в декабре 1943 г. военно — морской атташе в Берлине (1940–1943) вице — адмирал Номура Наокуми на переговорах с начальником оперативного штаба верховного главнокомандования вермахта (1939–1945) генерал — лейтенантом Альфредом Йодлем неохотно признал, что для столь масштабной операции, как оккупация всей Индии, у Японии нет ни войск, ни техники[355]. На Тихом океане Японию всё сильнее теснили США, и в материковой Азии она уже переходила к оборонительной «континентальной стратегии». Другой целью Импхальской операции было нанести британцам превентивный удар, чтобы отбить охоту начать отвоевание Бирмы.
Бос не обольщался: предвидел, что марш на Дели не будет быстрым и лёгким. Предполагал, что с ходу ИНА удастся занять лишь часть страны и постепенно расширять «освобождённый район». Бос рассчитывал, что, когда осаждённый японцами и ИНА Импхал падёт, это разожжёт восстание в Бенгалии и Бихаре. К осени 1944 г. надеялся с триумфом вступить в Калькутту. Программой — минимум Боса было успеть занять достаточно территории, чтобы независимо от исхода войны возникло какое — то свободное индийское государство — сродни тому, которое скоро создаст в Индонезии Сукарно в 1945 г. По замыслу само существование такого государства как некоего антиколониального светоча должно было подтачивать основы британского правления в остальной части Индии, которая должна была к этому государству тянуться. Это напоминает национальную политику большевиков, когда те намеренно признавали титульными нациями союзных республик народы, часть которых проживала по другую сторону границы Союза без своей государственности. Цель состояла в том, чтобы путём демонстрационного эффекта создавать за рубежом очаги ирредентизма.
18 марта 1944 г. японские части и бригада имени Субхаса под командованием полковника Шах Наваз Хана перешли индо — бирманскую границу. 22 марта Тодзё объявил в парламенте, что земля Индии, по которой идёт ИНА, будет полностью передана под управление Временного правительства. Бос имел опыт «передачи под управление» (Андаманские и Никобарские острова), но надежды на реальное освобождение страны не терял. В связи с этим разработал подробный план создания гражданской администрации освобождаемых территорий. Ещё в Сингапуре учредил Колледж реконструкции, где бывший индийский магистрат готовил будущих гражданских служащих Индии. В начале марта на индийскую границу прибыла группа примерно из 70 будущих администраторов[356].
По вопросам управления отвоёванными территориями Босу вновь пришлось препираться с японскими властями. Острых вопросов было два — учреждение Банка свободной Индии (Azad Hind Bank) и председательство Индо — японского совета военного сотрудничества. Бос заявил, что правительство Индии создаст свой банк, а японским банкам действовать в стране не позволит. В вопросе о председателе совета выступил против того, чтобы им становился японец. Индийцам нравилась сознательно демонстрируемая их лидером на переговорах надменность на грани высокомерия.
Переговоры с японцами были сложными. Как рассказал позднее министр гласности и пропаганды Временного правительства тамил Суббайяр Аппадураи Айер (1898–1980), нередко японцы полностью игнорировали выслушанные аргументы и просто твердили свои требования. Создавалось впечатление, что они хотят взять противоположную сторону измором. Однако коса нашла на камень. Когда японские переговорщики собирались уходить, Бос брал листок бумаги и говорил: «Только несколько небольших вопросов». Японцы опять усаживались — и оказывались втянутыми в новую масштабную дискуссию[357].
В вопросе о банке Бос японцев дожал и 5 апреля 1944 г. объявил об учреждении национального банка. Уставный капитал был определён в 50 лакхов рупий. Собрать его Босу помогли состоятельные члены индийской общины. Один мусульманин — миллионер из Рангуна пожертвовал 20 лакхов, а внести остальные 30 сагитировал своих друзей[358]. С вопросом о председательстве в совете военного сотрудничества было труднее. Бос понимал, что, если японцы навяжут своего председателя, рычагов воздействия на них не будет. Единственным оружием Нетаджи были высокое моральное состояние ИНА и её преданность своему делу. В ходе переговоров он порой угрожал разорвать сотрудничество, набрать подразделение из 500 смертников и лично отправиться на фронт. На японцев это всегда действовало хорошо, так как отвечало духу их традиции полной самоотдачи делу и самопожертвования[359]. Майор Фудзивара считал, что среди индийцев Бос ближе всех подошёл к понятию японского самурая. Недаром каста каястха, к которой принадлежал Бос, причисляла себя к воинской варне кшатриев.
Главным администратором освобождённых территорий Бос назначил своего бывшего министра финансов подполковника А. Чаттерджи. К началу апреля 1944 г. Временное правительство наладило выпуск почтовых марок и отпечатало пробные бумажные деньги. В разгар наступления на Импхал Бос переехал из Рангуна ещё ближе к индийской границе, в городок Маймьо под Мандалаем. Там разместился генерал — лейтенант Мутагути Рэнъя (1888–1966) — командующий 15‑й японской армией, которой были приданы части ИНА.
Британцы следили за участием ИНА в Импхальской операции и по радио из Лондона клеймили Боса как предателя. Поскольку снабжением войск Чан Кай — ши из Бенгалии занимались не только они, но и американцы, Бос и ИНА привлекли внимание и американских СМИ. Журналист нью — йоркской газеты The Saturday Evening Post в статье «Будущий фюрер Индии» (выпуск от 11 марта 1944 г.) писал: «Субхас Чандра Бос, глава спонсируемого японцами “свободного индийского” правительства в Сингапуре, сделался крупнейшей и самой зловещей фигурой держав “оси” в войне в Азии. Он — агент Гитлера и орудие японцев. Вместе с тем он сильно возвышается над всеми другими марионетками, которых поставили державы “оси”; он — фюрер, мастер интриги, который воюет от собственного имени»360.[360]
Нью — йоркский журнал Time (выпуск от 17 апреля 1944 г.) проницательно отметил, что много важнее численности ИНА «один взрывоопасный факт: вооружённый и антибритански настроенный индиец стоит сегодня на индийской земле и призывает соотечественников восстать против Раджа»[361].
Весь апрель 1944 г. казалось, что японские войска и ИНА вот — вот возьмут и Импхал, и Кохиму. В начале операции Бос посоветовал генералу Мутагути не перерезать дорогу между этими городами, а оставить британцам путь к отступлению на запад: те, избегая окружения, предпочтут отступить, а японцы и ИНА хлынут за врагом на равнины Ассама и Бенгалии. Однако генерал не послушал совета и осадил Импхал, убедив себя, будто поймал в сеть крупную рыбу. Между тем совет Боса был здравым: не имея путей к отступлению, осаждённые защищались в Импхале отчаянно. К тому же они имели численный перевес: 85-тысячной японской армии и шеститысячной ИНА противостояли англо — индийские, западноафриканские и американские войска общей численностью 155 тыс. человек[362]. В довершение всего осаждённые располагали танками и артиллерией, тогда как японцы были налегке: пришли по бездорожью через густые джунгли и понадеялись, что технику в таких условиях заменит боевой дух Ямато (древнее самоназвание Японии).
Вопреки надеждам Боса Импхальская операция провалилась. Против японцев работало время: имея сверхрастяжение сил на Тихом океане, они не сумели обеспечить войскам ни поддержки с воздуха, ни снабжения. Транспортная инфраструктура в этих местах неразвита и поныне, а в годы Второй мировой войны — тем более. Юго — восточнее японцы в 1942–1943 гг, проложили сквозь джунгли Индокитая печально известную Тайско — Бирманскую железную дорогу, но между Бирмой и Индией аналога такой дороги не было. К тому же припасов генерал Мутагути выдал войскам лишь на три недели, рассчитывая добрать их на англо — индийских складах после падения Импхала. Однако город держался. Осаждающие выживали на рисе вперемешку с травой. Их трудности усугубил индоокеанский муссон, который в 1944 г. пришёл рано, к концу третьей недели мая. Ряды осаждающих стала косить малярия.
10 июля японское командование сообщило Босу, что другого выхода, кроме отступления, нет. И японская армия, и ИНА отходили деморализованными. Покрытые джунглями холмы Чин и Нага на индо — бирманской границе называют одним из самых неблагоприятных для человека мест на Земле. Неудивительно, что в отсутствие транспортных коммуникаций японо — индийское отступление сопровождалось огромными потерями от голода, тифа, дизентерии. Японцы из 85 тыс. участвовавших в Импхальской операции солдат и офицеров потеряли не менее 53 тыс., ИНА из 6 тыс. — 3,6 тыс.