BSC) задача сформулирована следующим образом:
Выполнить всё, что в настоящий момент не выполняется и не может быть выполнено нетайными средствами, с целью обеспечить надлежащую помощь Великобритании и, со временем, вовлечь Америку в войну.
Вот так просто и цинично и одновременно трагично для всех американцев, кому предстояло погибнуть на той войне, выглядит «политическая цель в мирное время». И очевидно, что если бы война обернулась для Америки не победой, а горечью поражения, то жертвой этого цинизма стал бы уже именно целый народ.
Пересказывать здесь подробно описания всех рассекреченных операций BSC, рассказывать о коррупции, махинациях, насилии и ежедневном полном беззаконии нет смысла — есть книга, которую можно прочитать. Общую их оценку достаточно единодушно дали те немногие авторы, чьи рецензии увидели свет (книга и тема были «спущены на тормозах» и прозябают по сей день на задворках академического мейнстрима). Вот самые характерные фразы:
Опубликованное исследование — это практически пособие по искусству манипулирования….История BSC похожа на богатое меню разнообразных нелегальных приёмов против врага, которые с тех пор с завидным постоянством использует ЦРУ…
На пороге 1941 года BSC превратилась в огромное подпольное агентство, занимающееся манипулированием новостями и чёрной пропагандой в масштабах всей страны. В американские газеты и на американские радиостанции забрасывали пробританские и антигерманские материалы. Параллельно велась беспрерывная шумная ругательная и клеветническая кампания против тех общественных организаций, которые почему — либо считались пронацистскими или решительно изоляционистскими (как, например, известная антибританская организация America First Committee, в которой состояло более миллиона платящих взносы членов)….В самый разгар её деятельности ближе к концу 1941 г. в BSC насчитывались многие сотни штатных агентов и многие сотни секретных сотрудников и попутчиков… Три тысячи британских агентов, без устали множащих свою пропаганду и сеющих раздор в настроенной решительно против войны Америке; в это трудно поверить. Попробуйте представить себе такой же офис в распоряжении ЦРУ на Оксфорд — стрит в Лондоне, в котором 3000 американских оперативников занимаются тем же самым. Это немыслимо — но именно так и обстояло дело в 1940–1941 гг. в Америке….Для достижения своих целей британская агентура использовала самые бессовестные методы; по меркам мирного времени некоторые из них кажутся невероятно возмутительными.
…в истории BSC указывается, что работавших на неё журналистов из прессы и с радио можно было сравнить с секретными сотрудниками, а посредников, поддерживавших с ними связь, — с агентами спецслужб. Их именно в этом качестве и рассматривали. <…> Особо полезными оказались издатель New York Post Джордж Бэкер (George Backer), главный редактор РМ Ралф Ингерсолл (Ralph Ingersoll), обладающая контролем над New York Herald Tribune Хелен Рид (Helen Ogden Reid), издатель Baltimore Sun Пол Паттерсон (Paul Patterson), президент New York Times А. Сульцбергер (A. H. Sulzberger), популярнейшие обозреватели и ведущие Уолтер Липпман (Walter Lippmann), Уолтер Винчелл (Walter Winchell) и Дрю Пирсон (Drew Pearson)…
Возвращаюсь к вопросу, имеющему непосредственное отношение к предмету моего интереса. Вот что пишет автор одной из немногих книг, посвящённых этому удивительному и загадочному эпизоду нашей новейшей истории (ведь ни одна спецслужба в мире ни до, ни после не допускала таких компрометирующих и таких исчерпывающих откровений о столь зловещих реалиях своей работы):
В засекреченной рецензии ЦРУ (на первую публикацию — книгу Монтгомери Хайда The Quiet Canadian, вышедшую в 1962 г. — А. Б.) говорилось:
Публикация этой книги шокирует… То, чем именно британская разведка занималась в США… в Вашингтоне держали в строгом секрете, и до сих пор об этом почти ничего не печаталось… Рассказ г-на Хайда, вполне возможно, не грешит против истины; но делать его общественным достоянием было крайне неосмотрительно.
Прочитав это, А. М. Росс — Смит, бывший во время Второй мировой войны британским агентом в США, написал мне:
Рецензия ЦРУ на эту книгу меня очень заинтересовала… В последнем абзаце говорится, что книга в целом правдивая, и я согласен с рецензентом: публиковать её не следовало…
А ещё до того Росс — Смит писал мне, что «поверить не может, что Хайд вообще посмел рассказать об операциях «Письмо Бельмонте» и «L.A.T.I.». Росс — Смит в данном случае ссылался на то, насколько эффективно британская разведка использовала поддельные письма…
Вот на этом — на поддельных письмах — остановлюсь подробнее.
В Лагере X, находившемся в полном ведении BSC, работало автономное подразделение под названием Station М. Его специализация была — изготовление любых поддельных документов. И все, кто писал об этом подразделении, с восторгом отмечали невероятную безупречность исполнения, которой достигали его мастера: они умели воссоздать индивидуальный почерк любой пишущей машинки; в их распоряжении была химическая лаборатория, и они умели произвести с помощью специальной группы канадских учёных — химиков бумагу и чернила любого заданного состава, которые затем успешно проходили любой химический анализ; имели огромную коллекцию официальных и личных бланков, печатей и штампов, которыми их целенаправленно снабжали все спецслужбы, таможня, цензура, пограничники, королевская почта; у них была своя фотолаборатория, позволявшая делать неотличимые копии и т. д. и т. п.
С ещё большей красноречивостью об эффективности этой службы свидетельствует несопоставимого масштаба успех, с которым её подделки раз за разом давали желаемый результат.
Скажем, из чилийской столицы Сантьяго от некой Анны трижды приходили письма видному чешскому коллаборационисту — предателю в Праге. В них в невинную — и без единой ошибки точную — болтовню о частной жизни адресата были вкраплены компрометирующие факты, которые он не мог никак обоснованно опровергнуть: упоминалась, например, его бывшая жена — полукровка, или таинственная смерть его брата Яна, а также и странные фразы типа: «Я за марками следила, а со злотыми ничего поделать не смогла», «Отец в среду 17‑го поймал 75 рыбин, а Брат неважно себя чувствовал, но всё равно поймал 82», «Я связала Карлу свитер, у меня на него ушло 14 мотков шерсти, в каждом по 60 футов нитки, хотя в двух было только по 28 футов». Немецкие цензоры об этих письмах тут же уведомили гестапо, и сколько потом бедолага — предатель ни пытался вполне искренне отрицать вину, ничто не помогло: его пытали и казнили. Подлинность писем Анны ни у кого сомнений не вызвала. Расчёт и мастерство составителей их текстов оказался на сто процентов верным: получателя убили.
Другой пример. BSC занималось организацией массовой отправки писем от завербованных реальных корреспондентов, известных своими прогерманскими настроениями, адресатам в Германии. В письма вполне невинного содержания вставлялись изготовленные мастерами Station М отрывки, содержащие лишь лёгкие намёки на одолевающие понемногу сомнения, опасения за судьбу стран Оси. Поскольку по замыслу авторов целевой аудиторией этих писем являлись отнюдь не конечные получатели, а многочисленные сотрудники почты и цензуры, адресатов нередко выбирали «совсем невинных» — недавно умерших людей, только что обанкротившиеся и закрывшиеся фирмы; ведь настоящим отправителям важно было, чтобы письма только попали на глаза государственным служащим, а дальше они могли спокойно отправляться в мусорную корзину.
Но при этом англичане подозревали, что точно такую же игру могли вести и немцы. Чтобы их нейтрализовать, на всякий случай, англичане проделали следующее: знаменитый обозреватель, автор крайне популярной колонки, перепечатывавшейся по всей стране, Уолтер Винчелл получил письмо, отправленное из Лиссабона американским моряком с торгового судна. Моряк писал, что на переходе из Гамбурга в Бразилию некий еврейский беженец рассказал ему, как в Германии все, кому разрешено отправлять письма за границу, получают ежемесячные циркулярные письма из министерства герра Геббельса с перечнями заявлений, которые должны быть обязательно включены в письма. В качестве доказательства матрос к своему письму приложил записку, которую якобы немецкий цензор послал с возвращённым письмом в напоминание отправителю об обязанности вставлять обязательные фразы, а также и очередной полученный в Гамбурге месячный циркуляр с новыми фразами — шаблонами. Естественно, Винчелл не преминул повеселить этой историей всех своих 25 млн читателей.
Но даже и прямой выход на ничего не подозревающую аудиторию такого масштаба не так впечатляет, как те две операции, что упомянул бывший британский агент.
ОПЕРАЦИЯ «Письмо Бельмонте» названа по фамилии сотрудника посольства Боливии в Берлине. В то время Боливия являлась для США основным поставщиком стратегически важного для военной промышленности вольфрама, и потому дружественное отношение её правительства имело особое значение. В какой — то момент ФБР получило информацию, что известный своими пронацистскими взглядами боливийский военный атташе в Берлине майор Бельмонте состоит в переписке с пронацистскими силами в Боливии и ведёт с ними переговоры о военном перевороте. Эта новость крайне обеспокоила Рузвельта, и Стефенсону передали конфиденциальную «просьбу о помощи». Командированный в Боливию агент BSC подтвердил слухи о том, что Бельмонте состоит в переписке с начальником Генштаба, а также указал, что и боливийское правительство крайне обеспокоено вероятностью пронацистского военного переворота, но ничего не может предпринять, не имея веских улик против влиятельных военных. Стефенсон поручил своей агентуре в Бразилии — транзитом через которую летали в Боливию курьеры с диппочтой для немецкого посольства — обратить на немецких курьеров особое внимание. Как вскоре по своим каналам узнал местный представитель ФБР, у следовавшего транзитом в Боливию немецкого курьера украли в тесноте в лифте из кармана какое — то особо ценное письмо, и сделали это предположительно британские агенты. Далее состоялась активная дипломатическая переписка между Вашингтоном и Лондоном, и в конце концов «письмо нашлось», Стефенсон передал его Гуверу, Гувер тут же переправил его государственному секретарю Корделлу Халлу, тот снял с него фотокопию и, не мешкая, показал ее Рузвельту и тут же отправил в Боливию. Письмо было написано на испанском языке, на бланке боливийского посольства в Берлине, подписано собственноручно майором Бельмонте и адресовано немецкому послу в Боливии д-ру Эрнсту Вендлеру. Содержание его было как нельзя более красноречиво повстанческое и даже с обещанием лично приехать и принять участие. Правительство получило, наконец, вещественное доказательство, без которого ему действовать было не с руки. Так что тут же в стране было введено чрезвычайное положение, целый ряд ведущих пронацистских деятелей и около тридцати военных начальников подверглись аресту, были закрыты четыре газеты антибританского и антиамериканского толка. Немецкий посол был объявлен