Через пять лет после поступления на работу в газетный концерн к своему другу Гомеру Берри, 1‑му виконту Кемсли[747], сам же Флеминг в письме бывшим коллегам по разведке ВМС писал:
В качестве руководителя загранслужбы газеты «Санди Таймс» и концерна «Кемсли Нъюспейперс» я круглогодично руковожу разведывательной организацией, разбросанной по всему миру… Как вам известно, я также выполняю целый ряд заданий по поручению некоего управления Форин офиса…
Поскольку в Великобритании внешняя разведка является подразделением Форин офиса, а её существование ещё недавно официально отрицаюсь, то «некое управление» — это она и есть: Сикрет Интеллидженс Сервис (МИ6).
«Кемсли Пресс», действительно, не возражала против сотрудничества своих корреспондентов с разведслужбой и даже зачисляла в штат её действующих оперативников. В подчинении у Флеминга было более 80 загранкорреспондентов, числившихся сотрудниками агентства Mercury News Service, которое обеспечивало собственными международными новостями различные издания — в том числе The Sunday Times, — принадлежавшие Kemsley Newspaper Group, и сколько из них в том или ином качестве сотрудничали с британской разведкой — неизвестно. С их начальством в МИ6 — сначала с графом Фредериком Ванден Хёвелом и затем с Николасом Эллиоттом — Ян Флеминг был дружен ещё со времён их общей довоенной службы в «Организации Z». Так что работу своих общих подопечных они успешно координировали по — свойски, без всяких формальностей[748]. Неудивительно, что именно «Санди таймс» первой в Британском содружестве сумела открыть свой корпункт в Москве. Случилось это в ноябре 1950 г., и Флеминг не без заслуженной гордости лично написал о знаменательном событии.
А самая расхожая ошибка в рассказах о заключительном этапе в жизни Флеминга — это что он последние десять лет своей жизни целиком посвятил написанию романов о Джеймсе Бонде. Даже если бы он и захотел, всё равно не смог бы позволить себе такой роскоши. Без щедрого заработка, который ему положил за службу лорд Кемсли, Флеминг, как ни странно, не прожил бы. Особенно после того, как в 1952 г. завершил женитьбой почти двадцатилетнюю внебрачную связь с Энн Ротермер, и у них тут же родился сын Каспар.
Единственное, что Флеминг сумел: с самого начала оговорил для себя на новом месте уникальную привилегию — гарантированный двухмесячный отпуск раз в году, зимой. И ещё построил виллу на Ямайке, о которой мечтал всю войну (хотя тут без благородной помощи Мод Расселл он, может быть, и не справился бы, и Джеймс Бонд так и не появился бы на свет, и наш мир был бы каким — то другим).
Вот в эти два зимних месяца в этом райском уголке он и писал, фактически для души, по одному роману в год. А финансовую независимость он обрёл совсем незадолго до смерти, уже после первых экранизаций и наступившей следом небывалой популярности во всём мире.
Лишь тогда, да к тому же перенеся первый тяжёлый инфаркт, Ян Флеминг и повесил на крючок свои плащ и шляпу элитного тайного агента. И на последние отпущенные ему год — два жизни остался уже только тем, кем и вводят его теперь постепенно в Историю: создателем Джеймса Бонда.
СРЕДИ подопечных Яна Флеминга в агентстве Mercury News Service наверняка сотрудничал с МИ6 Энтони Терри (Antony Terry) — собственный корреспондент агентства сначала в Берлине, а потом в Новой Зеландии: его падчерица (дочь первой жены) Джудит Леннарт (Judith Lennart) опубликовала отдельной книгой[749] найденную после смерти Антони его весьма объемную переписку с Яном Флемингом, содержавшую среди прочего всевозможные задания и поручения по работе, а также вопросы и ответы, касавшиеся самых разных деталей, интересовавших Яна[750] в связи с написанием его романов о Джеймсе Бонде. Приводит Леннарт и слова своей матери, бывшей жены Терри Рэйчел, которая сумела после одной из прогулок по Берлину подметить во Флеминге то, что, собственно, и позволяет в общем контексте всего рассказанного о нём и об окружавшем его мире нащупать название того ремесла, которому он посвятил всю свою жизнь:
Ян воспринимал шпионаж на том уровне, на котором его знал Терри, не до конца серьёзно, почти как игру. А его самого интересовала только осязаемая реальность управления и манипулирования — реальность властвования — всем миром.
Примером того, что эта проницательная женщина — сама автор детективных романов — пыталась сказать, может служить история с незаконными продажами промышленных алмазов немцам во Время второй мировой войны.
В НАЧАЛЕ 1930‑х гг. концерн Круппа разработал сплав — карбид вольфрама, — примерно в два раза более износостойкий по сравнению со сталью. Однако для в массовом производстве различных типов оснастки требовалось сначала найти материал, позволяющий его обрабатывать. Единственным ещё более твёрдым материалом оказался алмаз, и таким образом на свет появился алмазный шлифовальный круг. Для алмазной крошки низкого качества («борт»), которую ранее было принято отправлять в отходы, вдруг нашлось применение, и она превратилась в так называемые «промышленные алмазы». Европа в то время активно готовилась к войне и перевооружалась, и, соответственно, её потребность в промышленных алмазах могла исчисляться в миллионах тонн. Эрнест Оппенгеймер по достоинству оценил потенциал нового сырья и понял, что для сохранения с таким трудом созданной мировой монополии необходимо было взять под свой контроль весь мировой рынок его сбыта.
В этой связи особую озабоченность у него вызывали прииски бельгийской фирмы Forminiere в Бельгийском Конго, где промышленные алмазы можно было добывать в промышленных количествах и вести их счёт не на караты, а на тонны. Чтобы не дать Forminiere занять на послевоенных мировых рынках лидирующие позиции, Оппенгеймер провёл переговоры с бельгийским правительством и заключил соглашение, согласно которому Forminiere брала на себя обязательство продавать весь объём добываемого ею борта созданной De Beers в Лондоне для этих целей Industrial Diamond Corporation, а De Beers, в свою очередь, брался отдавать в работу бельгийским огранщикам львиную долю всех своих ювелирных алмазов. Таким образом на мировом рынке сформировались две взаимозависимые квазимонополии: в Лондоне и в Антверпене.
Для подстраховки Эрнест Оппенгеймер скупил через бельгийские банки значительный пакет акций холдинговой компании Sibeka, контролировавшей прииски в Конго. Участвовавший в этой операции бельгийский финансист Пьер Крокерт (Pierre Crokaert; принадлежавший его семье банк тесно сотрудничал со структурами Оппенгеймера) вошёл в состав совета директоров De Beers и стал одним из заместителей Оппенгеймера. В его задачу отныне входил контроль за соблюдением устанавливаемых De Beers производственных квот, а сам De Beers таким образом превратился в международный картель.
При том, что использование промышленных алмазов позволяло значительно повысить качество промышленной продукции, стало очевидно, что без постоянного пополнения их запасов военно — промышленный комплекс любой страны быстро придёт в упадок. В первую очередь эта проблема вызывала озабоченность в США и Германии. В 1940 г. Германия захватила Европу и подошла к берегам пролива Ла — Манш, угрожая Великобритании высадкой морского десанта на её берегах. Имея в своём распоряжении запас промышленных алмазов, которого американской промышленности не хватило бы даже на год, США предложили De Beers одноразово поставить необходимые им для полной военной конверсии 6,5 млн карат промышленных алмазов.
Однако это предложение шло вразрез с глобальным стратегическим подходом De Beers, и Эрнст Оппенгеймер категорически отказался от идеи одноразовых оптовых поставок (в одном из писем он назвал её «смехотворной») и предложил взамен ежемесячные регулярные поставки в объёмах, достаточных для удовлетворения текущих нужд американской промышленности. Эта позиция Оппенгеймера сильно обеспокоила президента Рузвельта, и он дал поручение Государственному департаменту США выйти непосредственно на Имперский военный кабинет Черчилля и добиться от него, чтобы он оказал на Оппенгеймера необходимое влияние. Однако американские дипломаты быстро обнаружили, что Кабинет вовсе не горел желанием давить на De Beers. По сведениям, полученным американцами по конфиденциальным каналам, выяснилось, что штат подразделения британского правительства, отвечавшего за взаимодействие с De Beers, был практически полностью укомплектован её же бывшими управленцами.
В этой ситуации США пошли на крайние меры и неформально предупредили англичан по закрытым каналам, что при отсутствии оптовых поставок промышленных алмазов они вынуждены будут из — за их дефицита прекратить поставки самолётов. Неприкрытая угроза — по сути шантаж возымела действие, и Оппенгеймер согласился одноразово поставить один миллион карат и создать необходимый запас в подчинённой британскому монарху соседней Канаде, устранив таким образом озабоченность американской стороны по поводу возможности захвата стратегических запасов De Beers немцами[751].
Всерьёз встревоженные недружественным поведением De Beers американцы провели своё расследование на мировом рынке алмазов и обнаружили в перехваченной переписке, что руководство De Beers всячески пыталось препятствовать возможному выходу на него потенциальных конкурентов. В Венесуэле его представители упорно затевали один судебный процесс за другим с единственной целью не допустить начала работ на местных приисках структур Нельсона Рокфеллера и его партнёров. В Бельгийском Конго разработка местных месторождений велась до полного истощения, в то время как прииски в Южной Африке пребывали в практически замороженном состоянии. В Гвиане и в американском штате Арканзас были отмечены все признаки того, что