The Guardian В. Л. Веббом (W. L. Webb) и легендарной суфражисткой — социалистом Ребеккой Уэст — она же одна из богатейших английских писателей — собралось для составления самого первого знаменитого букеровского шорт — листа. Причём собралось не где — нибудь, а в имении легендарного богача Майкла Астора[756] в Оксфордшире, где телевидение добросовестно засняло их торжественное заседание в великолепном интерьере. Дальше последовали хорошо продуманная пауза и нарастающее напряжённое ожидание публики: кто же победит?
Наконец, 22 апреля 1969 г. в роскошном Drapers’ Hall состоялась первая церемония вручения премии победителю. Вот какой она запомнилась В. Л. Веббу:
Проходило всё бестолково, литературный Лондон с опаской присматривался к друзьям и приятелям «Букеров», а те, в свою очередь, к моменту, когда я собрался взять слово и выступить, уже были полны джина по горло и громогласно это демонстрировали. Заставить их замолчать было практически невозможно ни на минуту, даже чтобы я просто смог объявить имя победителя.
Ну и теперь в завершение этого немного легкомысленного финала, передающего тем не менее в аллегорической форме тот мифический образ, который постепенно формируется и укладывается в умах все новых и новых поколений поклонников что самого Бонда, что «его создателя», остаётся процитировать реплику, прозвучавшую по поводу первой букеровской церемонии в литературном приложении к (консервативной) газете The Times:
По — настоящему увлечёнными новым проектом выглядели только сами литераторы, собравшиеся на щедро организованную раздачу призов; поглядывая в сторону ломившихся от яств столов, они своим взалкавшим ропотом заглушали выступления с трибуны, и многие из них потом отправились по домам в состоянии хмельного неведения, кому же в конечном итоге досталась премия. Некоторые, пребывая в столь блаженном состоянии, могли и вовсе подумать, что её поделили среди собравшихся…
Багаев Александр Владимирович — аналитик ИСАН
Римский клуб: отцы — основатели и люди за их спиной в водовороте истории
И. И. Смирнов
Смирнов Иван Иванович — аналитик
Глава 1. Аурелио Печчеи
1
Двое из четырёх героев этой работы — Аурелио Печчеи и Александр Кинг — были любителями и даже знатоками классической японской живописи. Большинство школ монохромной японской живописи черпает своё вдохновение в дзен — буддизме. Более того, многие из основоположников школ дзен — буддизма, настоятелей монастырей и отшельников сами были известными художниками.
Один из наиболее популярных коанов дзен — это история о хлопке одной ладонью. Послушники обязаны уметь слышать хлопок одной ладонью. У этого коана, как и у любого другого, имеется много слоёв смысла, способов толкования. Притом, если строго следовать дзенской традиции, ни одно из них не является правильным. Для западного ума, не искушённого в изощрённых мыслетехниках и духовных практиках, европейские исследователи дзен — (или чань-) буддизма предложили следующее понимание. Хлопок одной ладонью — это метафора способности увидеть незримое, открыть скрываемое, услышать неслышимое. С этих позиций весьма интересно исследовать «Человеческие качества»[757] — автобиографическую книгу А. Печчеи.
А. Печчеи родился в семье, относящейся к нижней части итальянского среднего класса. Мать, как водилось в те времена в Италии, не работала. Отец, чьи предки были родом из Венгрии, был высокообразованным человеком и трудился на ниве просвещения. Он активно участвовал в рабочем движении индустриальной столицы Италии — города Турина и был одним из первых итальянских социалистов.
О детстве А. Печчеи пишет довольно скупо. А с описания университетских времён начинаются загадки биографии А. Печчеи. Вот, например, он пишет: «В ранние годы моего ревностного студенчества мне удалось побывать за пределами фашистской Италии. В поисках пищи для ума я провёл шесть чрезвычайно полезных для меня счастливых месяцев в Париже, деля время между занятиями в Сорбонне и встречами с политическими эмигрантами разных национальностей… Заинтересовавшись опытом Великой Октябрьской революции, я научился довольно бегло говорить по — русски и побывал в Советском Союзе. Ленинская новая экономическая политика была темой моей дипломной работы при окончании экономического университета. Это было в 1930 г., и тема эта не могла не звучать как определенный вызов режиму. Я глубоко восхищался работами Маркса, хотя и не считаю себя ни марксистом, ни последователем какой — либо другой идеологии… Незадолго до окончания университета мне, благодаря знанию русского языка, удалось получить постоянную работу в фирме “Фиат”, уже тогда имевшей довольно значительные деловые связи с Советским Союзом».
На первый взгляд это — достаточно традиционный фрагмент, свойственный всем автобиографическим книгам, где последовательно повествуется о далеко ушедших, но по — прежнему памятных юношеских годах. Однако, когда читаешь этот текст внимательным глазом, что — то в нём не складывается. Если говорить конкретно, то смущает время. Родился Печчеи в 1908 г. Окончил университет в 1930 г. Т. е. на время обучения у него пришлось чуть менее пяти лет. Это в общем — то соответствует сроку обучения в университетах в Италии того времени. Однако сюда как — то не вписываются счастливые полгода в Сорбонне и месяцы, проведённые в Советском Союзе. К тому же автор подчёркивает не слишком большой достаток своей семьи и отмечает, что он был вынужден подрабатывать даже в старших классах школы, а не то что в университете. Отсюда становится не вполне понятным, на какие деньги он отправился учиться в Сорбонну, жил в Париже и как оказался в Советском Союзе, не будучи не то что коммунистом, но даже марксистом.
Разгадку можно найти в большой, выпущенной Римским клубом книге Элеоноры Масини «Наследие Аурелио Печчеи»[758]. В книге указано, что Печчеи поступил в Туринский университет на экономический факультет в 1926 г. Окончил университет в 1930 г., защитив магистерскую диссертацию на тему «Новая экономическая политика в СССР и внешняя торговля». В 1930 г., получив стипендию, отправился в Сорбонну, где после полугодового дополнительного обучения опять же по стипендии продолжил стажировку в СССР.
Такие же сведения содержатся и в книге «Крестоносцы для будущего: портрет Аурелио Печчеи», написанной его помощником Гюнтером Паули в последние годы жизни и изданной вскоре после смерти Печчеи в 1987 г.[759] К слову сказать, в настоящее время Гюнтер Паули является одним из самых известных предпринимателей и экономических мыслителей в мире, автором оригинальной и эффективной концепции «синей экономики», которая и в идеологическом, и в деловом плане противостоит движению «зелёных». Помимо этого, в книге Паули указаны ещё два важных, разъясняющих суть дела обстоятельства. В книге указывается, что Печчеи с первых дней работы в «Фиате», где он оказался на последнем курсе университета, был принят не в канцелярию или в какой — то отдел, связанный с текущей бумажной работой, а, как указано у автора, в отдел специальных проектов «Фиата». Это же подтверждает и Д. Гвишиани[760].
Сам Печчеи о работе в спецотделе не вспоминает: «На первых порах я занимался делопроизводством, вёл деловую переписку, сам печатал на машинке, неплохо стенографировал служебные переговоры. Однако безликая анонимная работа в большом многолюдном учреждении не очень соответствовала моему характеру, моим склонностям. В мечтах меня манили куда более широкие горизонты. Я начал подыскивать себе другую работу». Работа в специальном подразделении никак не может быть отнесена к бумажной и безликой, а идея о том, что юнец из малообеспеченной семьи, только что взятый в крупнейшую компанию Италии, может находиться в позиции, когда он сам подыскивает работу в компании, кажется не только невероятной, но и, прямо говоря, неправдивой.
Не так всё однозначно и с темой диплома. Очевидно, что знанием русского языка А. Печчеи обязан не поездке в Советский Союз, куда он к моменту защиты диплома ещё просто не доехал, а своему отцу — социалисту, участнику рабочего движения в Турине. Здесь надо сказать несколько слов в пояснение. Венгерская диаспора всегда отличалась сплочённостью и взаимоподдержкой. Вслед за Октябрьской революцией революция произошла и в Венгрии. Причём не просто произошла, но и победила. Венгерское государство рабочих и крестьян под руководством Бела Куна просуществовало всего несколько месяцев, а потом, так и не дождавшись конницы Будённого, окружённое врагами, пало. Часть его руководителей и активных партийцев бежала в Советский Союз, а другая часть — в Европу, в том числе в Италию. Надо учитывать, что ядро руководства венгерской революции составляли либо коминтерновцы, либо, в гораздо большем числе, бывшие солдаты и младшие офицеры, по национальности венгры, призванные в австро — венгерскую армию и пробывшие несколько лет в российском плену во время Первой мировой войны. Многие из них в силу жизненной необходимости научились хорошо говорить по — русски и, оказавшись в Италии, скорее всего, обучили способного к языкам юношу сложному русскому языку.
Диплом Печчеи в противоположность его словам отнюдь не выглядел вызовом фашистскому режиму Муссолини. Если принять во внимание, что в последний год учёбы молодой человек работал в подразделении специальных проектов «Фиата», то не будет большой натяжкой предположить, что тему диплома знатоку русского языка подсказали «старшие товарищи» — руководители спецотдела.
Как это ни покажется сегодня удивительным, фашистская Италия была одним из крупнейших внешнеторговых партнёров Советского Союза на протяжении 1920–1930‑х гг. Вот что можно узнать из истории советской дипломатии: «7 февраля 1924 г. в Риме Муссолини (он был ещё и министром иностранных дел) подписал вместе с полпредом СССР Н. И. Иорданским договор “О торговле и мореплавании между СССР и Италией”. Этот договор аннулировал соглашение 1921 года. Италия юридически признавала Советский Союз и устанавливала с ним нормальные дипломатические и консульские отношения.