– Они получат тебя, и тогда мы сможем установить аддон, – продолжил Ефимовский. – Знаешь, какой контроль по поводу внешнего антивируса в сети? Но при установке обновления можно официально дать запрос на временное отключение – комар носа не подточит. Сюда придет Х-54, а вместе с ним и пространство Чендлера. А знаешь условие Икс пятьдесят четвертого? Режим «хардкор», Игорь. У каждого игрока одна жизнь. Из лимба после этого никому не вернуться – Х-54 присоединяет к себе виртуалы мертвецов. Финита ля комедия.
Ефимовский отодвинулся от направленного в него ружья и хлопнул в ладоши. За моей спиной раздался вскрик.
– Ты правильно подумал, – рассмеялся колдун. – Это была рука с цепью, а твоя Волчица еще не научилась летать. Теперь голова, а после для тебя есть кое-что поинтереснее.
Он снова хлопнул в ладоши и вынул из колоды карту. На меня нахлынула ярость. Волна тепла поднялась изнутри и затопила все тело. Игра вокруг утратила объем. Ефимовский стал плоским, словно мишень в тире. Указательный палец на моей правой руке шевельнулся.
– Сволочь! – выдохнул я, повернул ружье и надавил на спуск.
Пуля попала Ефимовскому в грудь, нанося восемь единиц урона. Колдуна отшвырнуло на пол. Объемный мир вернулся так же стремительно, как и пропал. Я оглянулся – обезглавленное тело Вота лежало на камнях. Илвы не было. В пропасти клубилась поглотившая ее тьма. Я снова повернулся к колдуну и нажал на спуск, но ружье ответило щелчком – в нем закончились заряды. Тогда я выхватил кинжал, бросился к еще живому Эс Бэ и вонзил оружие ему над ключицей.
«Нанесен урон 4».
У колдуна оставались считаные единицы жизни. Зажатая между его пальцев карта выпала на пол, и, прежде чем я успел нанести последний удар, заключенная в ней магия вырвалась на свободу. Яркая вспышка, в которой исчезли мы с Ефимовским, а за ней темнота, наполненная шумом набегающих на берег волн.
Я с трудом вывалился на прибрежные камни. Еще совсем недавно я из последних сил боролся с волнами и, если бы не обнаруженная шлюпка, вскоре бы утонул. Лодка оказалась пустой, без людей, у нее оставалось лишь одно весло, а на дне лежал залитый водой томик сонетов Шекспира. После этого я на протяжении целого часа пытался выплыть к берегу. Наконец мне это удалось.
Я лежал и смотрел в небо, понимая, что все вокруг меня – это лимб. Совсем недавно я умер в игре, проклятый колдун меня убил. Но ведь в лимбе меня дожидается Х-54!
Я вскочил на ноги. Они стояли рядом – две части тьмы, принявшие вид Эллис и Адриана. Адриан улыбался. Эллис смотрела серьезным взглядом. Тогда я побежал. Упал, поднялся и снова побежал. Ноги не слушались. Я поднимался и падал, а они все равно стояли рядом.
«Ты наш, Игорь Ламберт. Теперь ты принадлежишь нам. Тебе не убежать. Как долго мы этого ждали».
Они распались на потоки тьмы, которые слились с моим виртуалом. И весь мир померк.
Часть третьяВойна
Кто пойдет за изорванным знаменем
Драться за последний рубеж?
Защищать бесполезные знания
И нелепость белых одежд.
Эй, вставайте, кто еще остался,
Встанем гордым строем среди руин.
Кто еще помнит и кто не сдался.
Я не верю, что я один
Защищаю свой город.
ИнтерлюдияПроисшествие
Срочное сообщение по каналу новостей.
«Сегодня произошло чрезвычайное происшествие.
Популярная многопользовательская игра «Фронтир», принадлежащая компании «Неогеймс», захвачена пространством Чендлера. Все игроки, которые на тот момент были подключены к игре, зависли. Точное количество пострадавших выясняется. Также выясняются и причины случившегося.
Глава «Неогеймс» Сергей Ефимовский на звонки не отвечает. По непроверенным слухам, он тоже завис в игре, как и ведущий программист компании – руководитель проекта Эрик Кош. Главный менеджер Григорий Фурман от ответов воздержался, лишь сообщил, что компания в тесном сотрудничестве с отделом сетевой безопасности делает все возможное, чтобы спасти игроков. Мобилизованы все ресурсы гражданской службы возвращения.
Что произошло – пока является загадкой. Неужели вся квантовая сеть не защищена от пространства Чендлера, либо это ошибка системы защиты «Фронтира»? Но на все вопросы еще предстоит ответить.
Говорят, что катастрофа случилась во время установки обновления. Сейчас во «Фронтире» идет открытая война между фракциями, и мы волнуемся за игроков, попавших в ее жернова».
Глава 10Побережье. Скирмиши
Море штормило, волны налетали на берег и откатывались, оставляя на камнях клочья водорослей с запутавшимися в них крабами. Перепуганные крабы убегали обратно в пучину. Бродяги на кораблях готовились к высадке. Возле дредноута клана Арахны на воду спускались два шагохода, похожих на гигантских мертвых пауков. В каждом по меньшей мере десяток закованных в металл врагов. У самой поверхности шагоходы ожили, их поджатые к брюху телескопические лапы распрямились, и десантные механизмы остались стоять среди бушующих волн. Затем они медленно тронулись к берегу, переставляя ноги словно аисты.
Я отпрянул от проделанной в баррикаде бойницы и проверил пароэфирное ружье – свою малютку, верой и правдой служившую мне на этой войне. Невдалеке от меня Ширли готовил пороховую бомбу. Полурослик в моем отряде скирмишей с первых дней сражений. Бродяги убили его жену, и Ширли остался мстить, хотя это была не его война. Сородичи полурослика предпочли соблюдать нейтралитет, давно покинули город и вернулись в свои горы. А воевать приходилось на два фронта – против бродяг-жестянок и детей леса, решивших урвать свою часть добычи. Пушки давно разбиты, запасы пороха подошли к концу, что у нас, что у жестянок. Поэтому мортиры дредноутов молчат уже неделю. Но до этого ядра бродяг сровняли с землей половину города. Стрелять жестянки начали после трех захлебнувшихся атак, когда десятки закованных в броню мертвецов остались на берегу, изрытом воронками от взрывов. Кажется, эти развалины, которые мы защищаем, уже никому не нужны. Лишь символ. Бессмысленная цель глупой войны. Днем мы отражаем атаки жестянок и дикарей, а ночью среди окутанных тьмой развалин на нас охотятся демоны.
– Они думают, что мы за ними успели заскучать. Ну, так мы с них посмеемся и разочаруем – мы им таки не рады, – нервно усмехнулся Ширли. – Слышь, де Ламбер, как думаешь, нарвутся на мой заряд или нет?
– Да, – ответил я.
– Нет, – бросил Выхухоль.
Смуглый эльф невозмутимо сидел, опершись спиной о каменный блок, и точил магическим камнем один из своих мечей. Из-под его руки вылетали разноцветные искры. «Вжик-вжик – бойся, враг, наших мечей. Вжик-вжик – под солнцем и луной эльфы всех сильней», – старинная песня детей леса, глупая и однообразная, которую Вых мурлыкал себе под нос. Новые куплеты следовали непрерывно друг за другом, и казалось, что Вых может петь их до бесконечности. Эльфы – сильные, эльфы – мудрые, эльфы – любвеобильные, эльфы – прыгающие выше всех. Ну и так далее.
– Что нет? – поинтересовался Ширли.
– Ты спросил – я ответил.
Вых полюбовался клинком и взмахнул им в воздухе. Перед тем как этот отменный рубака перешел на нашу сторону, он прямо на моих глазах убил трех своих соплеменников, и не доверять ему у меня не было причин. На вопросы, почему он это сделал, Вых отмалчивался.
– Я не у тебя спрашивал. Ой! – вскрикнул Ширли, роняя бомбу на землю.
Тяжелое ядро покатилось под ноги Выху, но тот даже глазом не повел. Эта скверная шутка полурослика давно уже всем приелась. Выхухоль остановил бомбу ногой, нагнулся, поднял ее и положил перед Ширли. Затем взмахом меча срезал с макушки полурослика торчащий клочок волос.
– Нет, ну ты совсем больной на голову, эльф недорезанный, – заорал перепуганный Ширли. – Чтоб тебе ноги только для ревматизма служили! Чтоб ты поцеловался с крысюком в подземелье!
– Прекратите! – сказал Ник, повышая голос. – Нельзя так ругаться!
Полуголый воин, чей мускулистый торс при разном освещении отливал цветами радуги, сидел слева от меня и, высунув кончик языка, рисовал мелом на камне. Каракули получались детскими, словно наш великан здорово отстал в развитии. На его картине шел человечек с палкой-ружьем в руках; позади него – человек побольше с мечом; далее – эльф с двумя клинками, за ним – волшебница со стаей черточек – призрачных зверей, – все готовились отражать очередную атаку врагов.
– Я, естественно, отсутствую на этом шедевре наскальной живописи, – проворчал Ширли, разглядывая картину. – Про маленького полурослика все норовят забыть.
– Ой, извини, – спохватился Ник и тут же принялся дорисовывать крохотного человечка с непомерно большой бомбой в руках.
Из сумки на поясе художника высунулась голова хорька.
– Кому Ширли нужен? Никому, – не унимался полурослик. – Как бомбу сделать и подорвать жестянок – так где ты, Ширли, а когда увековечить в живописи – так забывают.
На лице Ширли играла едва заметная улыбка.
Кто бы забыл обо мне? Уйти. В лес, в горы, убраться куда угодно с этого проклятого клочка земли, пропитанного кровью. За что мы сражаемся? Почему они выбрали командиром меня? Мне не нужна такая ответственность. Ничего не нужно. Нас осталось слишком мало. Бродяг и детей леса – еще меньше. Зачем мы убиваем друг друга?
Пляж защищают только три отряда застрельщиков-скирмишей – мой, Скомороха и Ай-ая. Мы разделили берег на сектора. Интересно, кому сейчас достанется добыча? Основные силы поселенцев отошли к городу, а мы первыми вступаем в бой. По возможности, конечно. Если силы врага слишком велики, мы отступаем, но задерживаем противника насколько возможно. Разведка боем, передовые силы и застрельщики в одном лице. Скирмиши… Как мрачно шутит Ширли – смертники.