Трех других скорпионов я не прозевал – встретил их выстрелами еще до того, как они подползли на расстояние прыжка. Выпущенные из древнего пистоля пули пробили их броню. Два механизма сдохли сразу, а один продолжил дрыгать лапами, лежа на спине, и, проходя мимо, я пинком отправил его в пропасть.
На середине моста я остановился. Показалось, что у выхода притаился какой-то странный монстр, но вскоре стало понятно, что это лежит верхняя половина тела шатуна. Кто-то или что-то разрезало механизм надвое. Голова-шлем шатуна была свернута набок, руки раскинуты в стороны. Правая сжимала за острие сломанную часть клинка. Я подошел к шатуну, нагнулся и провел пальцем по месту среза. Кромка была гладкой и теплой, значит, это следы недавней магии. Кто-то вторгся сюда раньше меня. Я разжал металлические пальцы шатуна и поднял сломанную часть клинка. Острие было немного искривленным, таким, как у эльфийских мечей.
После моста пещера резко заканчивалась отвесной стеной. Когда-то давным-давно стену покрывали работающие механизмы, но теперь шестеренки, пружины и валы обросли, словно грибами, каменными наслоениями, а с выступающих труб свисали сталактиты. В одной из труб с некоторой периодичностью что-то рокотало, затем с протяжным вздохом из нее выплескивалась черная смолянистая жижа, стекала по камням и шлепалась в магму. Нестерпимо воняло серой.
Дорога вела в единственный проход сквозь стену. Перед стеной лежал мертвый эльф. Тело несчастного, пронзенное несколькими стальными дротиками, еще не успело остыть. Но при нем недоставало мечей, эльф владел двумя клинками – за его спиной висела пара пустых ножен. Один сломал шатун, второй… Второй мог потерять сам эльф. Но, судя по следам на земле, он пришел сюда не один, и меч забрали его компаньоны, а тело бросили.
На лбу эльфа красовалась тату в виде цветка шипоцвета. Я нахмурился – татуировка показалась мне знакомой. Где-то я ее уже видел. Таверна… Эльфы… Крылатый оул… Все они были с татуировками колючего цветка. Воспоминания забрызгала кровь. Моя рука сжала воображаемый кинжал, и в кожу впились острые перья оула… Нет, больше я ничего вспомнить не мог.
Что ж, бедняга эльф, тебе не повезло. Я поднялся, вглядываясь в темноту туннеля. Неужели эльф с компанией явились сюда за тем же артефактом, что и я? Тогда это усложняет задачу, ведь количество врагов увеличивается, а на кону жизнь Кошки-мышки.
Я перезарядил древний пистоль, шагнул вперед, и меня поглотила темнота туннеля. Пещера с магмой осталась за спиной, тусклый свет разгонял темноту впереди, теплый ветер теребил волосы. У самой земли его порывы были сильнее, и создавалось впечатление, что я брел по текущему навстречу ручью. Ветер то затихал, то дул с прежней силой, словно его выпускали огромные мехи. Вдох-выдох. Удары далекого молота и щелканье механического сверчка стали ближе. Я видел, как подобный механизм нашла и восстановила Кошки-мышки. Сверчок тер железными лапками, и те издавали похожие звуки, только тихие и мелодичные. Сверчка можно было поднести к уху и слушать. Но щелканье в туннеле было гораздо сильнее. Клац-щелк – огромный сверчок скрывался где-то на выходе из туннеля. Клац-щелк – нет, это не сверчок, это стучали по камням чьи-то металлические подошвы.
Внезапно я почувствовал, как тень на мгновение закрыла багровый свет входа, и обернулся, вскидывая пистоль. Доли секунды, чтобы оценить ситуацию, – и я выстрелил в приближающуюся черную тварь. Бесформенный сгусток тьмы лопнул, забрызгав меня смолянистой жижей. Я попятился. Вздох-стон снаружи, и две новые состоящие из жижи твари появились в туннеле. Одна ползла по полу, отращивая из тела склизкие отростки, вторая передвигалась по стене. Я выстрелил дважды. Сидящую на стене тварь разорвало, и она стекла вниз черными потоками, но та, что была на полу, сумела увернуться от пули. Стремительный прыжок – и она прилипла к потолку.
Новый выстрел! И тварь опять избежала смерти. Пуля ударила в проходящую по потолку трубу, а монстр уже летел на меня. Перед глазами промелькнула картина, как ожившая черная жижа растекается по моему лицу, объедает кожу и мышцы до голого черепа. Но я успел подставить левую руку, и моя ладонь погрузилась в тварь. Боль, огонь и впивающиеся в тело миллионы колючек… Пальцы нащупали внутри монстра твердый комок, сжали, и тварь лопнула. Прижав к груди раненую руку, я побежал к выходу, на ходу выпивая снадобье. Гул в трубе усилился. Из проделанной пулей дыры просачивались и падали на пол капли черной жижи.
У выхода появился новый противник. Клац-щелк – равномерно переставляя ноги, в туннель вошел шатун и остановился. Я вскинул пистоль, и грохот двух выстрелов прокатился по туннелю. Вместо третьего раздался сухой щелчок – я не прокрутил барабан до конца, и механизм заклинило. Но первых пуль вполне хватило. Дыры в броне шатуна заискрились, он пошатнулся и замер с поднятой для выстрела рукой. Ведь главное – знать, куда стрелять. Это не первый шатун, встреченный мною в подземельях. Попади в точку, где находится центральная пружина вибродвигателя, – и шатун обездвижен, снеси голову – и механизм слеп. Он будет стоять словно статуя, ничего не видя и не двигаясь.
Я достал из барабана заклинившую пулю, вновь зарядил пистоль. Жижа больше не заползала в туннель, и я продолжил идти вперед. Выход светился желтым светом электрических кристаллов. Заполняющая его туманная дымка шевелилась в такт дыхания ветра. В заживающей руке пульсировала остаточная боль. Когда я подошел к шатуну, то услышал, как у того в груди щелкает какой-то механизм, будто под стальной броней поселился сверчок.
Внезапно в туннель вбежал человек, и я едва не всадил в него пулю.
– Ты убил его! Шатун, мой шатун! – закричал он, подскочил к древнему механизму и запрыгал вокруг него, прикасаясь дрожащими пальцами и ласково поглаживая металлическую броню.
«Стреляй, Ламберт», – прохрипел Адриан.
Я опустил пистоль. Незнакомец был молод, почти мальчишка, на его узком подбородке торчали нити первой бороды. Сквозь служащие одеждой лохмотья виднелось исхудавшее, покрытое шрамами тело. И только кожаный пояс с висящим на нем кинжалом в богатых ножнах выбивался из общего вида оборванца.
«Пристрели его», – потребовал Адриан.
Моя тень шевелилась, протягивала к незнакомцу когтистые лапы и, казалось, даже поднялась над землей. Моя тень?! Значит, и там, на мосту, это тоже была она? Я закрыл глаза и увидел смеющуюся Эллис. Неподалеку стоял улыбающийся одними губами Адриан.
«Да, мы теперь всегда будем с тобой, Ламберт».
– Нет! – застонал я, открывая глаза.
Моя тень вновь легла мне под ноги.
– Что «нет», когда «да»? – удивился незнакомец. – Да – ты завалил шатуна. Да – теперь у меня есть доспехи. Да – это ведь не честно? – нахмурился он, почесывая пятерней костлявую грудь, на которой ровными полосами выделялись шрамы. – Или это уже «нет»? Зато я могу вернуться, ведь в правилах ритуальной охоты, в пункте пятнадцатом, сказано, что «молодой воин должен вернуться с доспехами». Но ведь не написано, что надо кокнуть шатуна самому? Хотя есть ненужный свидетель.
Он прищурился и вытащил из ножен кинжал. Я со щелчком взвел курок древнего пистоля. Незнакомец резко повернулся к шатуну и принялся приставлять к нему острие клинка, словно примериваясь, где лучше сковырнуть броню.
– Главное, правильно разделать добычу, чтобы не повредить приводы, – говорил он себе под нос. – Ой, это ведь твоя добыча, – обернулся он ко мне. – Ты ведь подаришь его мне, ну пожалуйста!
– Ты бродяга? – спросил я.
Парнишка, который теперь казался мне не старше шестнадцати-семнадцати лет, гордо выпрямился.
– Клан Арахны. Глаудис, к вашим услугам. В настоящее время нахожусь в ритуальной охоте.
– И давно находишься?
Глаудис беззвучно пошевелил губами, загибая пальцы на левой руке.
– Давно, – наконец ответил он и перешел на шепот: – Я не смог его убить. Выследил, но не смог. Я жил в каморке, крыса на обед, крыса на ужин, а он ходил по коридору – топ-топ-топ туда, топ-топ-топ обратно. Перерыв на подзарядку, когда он заводил пружину вибродвигателя, а потом опять: топ-топ-топ – по коридору туда, топ-топ-топ обратно. А без доспехов не вернуться.
Глаудис запрокинул голову и засмеялся. Затем резко оборвал смех и посмотрел на меня таким взглядом, будто только что увидел.
– Ты поможешь мне перетащить его в мое жилище? Выпотрошить шатуна – это целое искусство. О! У меня будут лучшие доспехи, которые только можно пожелать!
Он приложил ухо к груди механизма, постучал по ней согнутыми пальцами и блаженно улыбнулся.
– Извини, я спешу. – Терять время на безумца не хотелось. – Ты не видел, здесь недавно не проходил отряд авантюристов?
– Топ-топ-топ по коридору. – Казалось, молодой бродяга смотрел куда-то сквозь меня.
– В отряде, возможно, были эльф и крылатый оул, – уточнил я.
– Да, они проходили, когда шатун отдыхал, но я спрятался. – Глаудису удалось сфокусировать на мне взгляд, хотя чувствовалось, что это ему стоило больших усилий. – Я хитрый и осторожный, я умею ждать. Шатун убивал многих, и от них оставалась хорошая добыча и еда, но ты его завалил, и теперь он больше не будет ходить мимо моей каморки.
Со стороны ущелья донеслись стоны и хлюпанье.
– Скоро вновь появится черная каша, – сообщил Глаудис. – Надо спрятаться. А доспехи я заберу потом сам. Сначала вскрываешь грудную пластину…
Он устремился к выходу. Моя тень рванулась следом.
«Убей его, дорогой», – проворковала Эллис.
Я поспешил за сумасшедшим бродягой. После выхода коридор расширялся, его стены оказались выложены из серого кирпича, и на них крепились светильники с горящими кристаллами. Коридор заканчивался приоткрытой металлической дверью. В проходящей по потолку трубе бормотала текущая в ней жижа, словно жалуясь на судьбу.
– Что впереди? – спросил я, едва не столкнувшись с замершим Глаудисом.
– Впереди страх, – ответил он. – Я не мог пойти дальше, но и не мог вернуться без доспехов, ведь это вечный позор. А шатун ходил по коридору. Хочешь крысу? – спросил бродяга, указывая на маленькую дверь в стене.