Воодушевлённый царскими милостями, Атласов поехал обратно в Якутск, по пути набирая себе новый отряд для второго похода. Однако почести вскружили голову казаку. Хмельная атласовская дружина захватила суда енисейского воеводы, пограбила купцов на Тунгуске и ещё три недели гулеванила на Лене в Киренском остроге. В результате в Якутске Атласов загремел в тюрьму за грабёж. Под замком он просидел пять лет.
Реконструкция коча в музее «Дружба»
Его освободил новый якутский воевода Дорофей Траурнихт. Воевода был озабочен смутой в новой земле. Камчадалы взбунтовались, поубивали многих казаков и сожгли Верхнекамчатский острог. Атласов должен был навести порядок. В 1707 году он вновь оказался на Камчатке.
В тюрьме Атласов озлобился, и на воле, наделённый неограниченной властью, повёл себя как деспот. Он отказался выдавать казакам жалованье, которое привёз с собой, отнял для себя лучшую пушнину и угрожал казнями. Казаки пришли в остервенение, тем более, что между двумя русскими острогами – Средне– и Нижнекамчатским – рыскали вооружённые воинства корякских князьков. Казаки подняли мятеж против начальства. Утихомирить их не смог даже архимандрит Мартиниан, киевский монах, направленный на Камчатку митрополитом Филофеем для смягчения нравов. Казаки ни в грош не ценили попа и не удосужились построить хотя бы часовню. В конце 1707 года они схватили Атласова и бросили в тюрьму Среднекамчатского острога.
Неукротимый Атласов сбежал и явился в Нижнекамчатский острог, но и там приказчик отказался подчиняться ему, хотя и не запер под замок. С бессильной яростью Атласов наблюдал, как полыхает бунт, и ничего не мог поделать. А казаки уже и сами не понимали, чего им надо и на чём им успокоиться. Из Якутска на бушующую Камчатку в 1709 году прислали нового командира – Петра Чирикова, а в 1710-м – Осипа Липина. Казаки убили Липина и ринулись в Нижнекамчатский острог, чтобы убить Атласова. Только ему хватило бы решимости подавить мятеж. Но Атласова никто не защитил. Он в одиночку встретил убийц и погиб под саблями смутьянов. Это случилось в феврале 1711 года. Атласову тогда было около 50 лет.
Подавленные своими злодеяниями, бунтовщики ломали головы, как бы выкупить себе прощение. А способ был только один: найти для воеводы новую землю. В том же 1711 году бунтовщики снарядили суда и поплыли на юг, где в сиянии солнца у горизонта темнели среди моря какие-то горы. Так были открыты Курильские острова.
Камчаткой и Курилами завершилась сибирская конкиста. В грехах и покаянии русские люди дошли до пределов России.
Выходят крестоносцыНачало миссий владыки Филофея
Главной своей задачей в Сибири владыка Филофей считал всё-таки не упорядочение церковных дел, а крещение инородцев. В 1704 году Филофей съездил в город Берёзов и познакомился с жизнью остяков, с их князьями и шаманами. Через два года в Москве Филофей рассказал государю о диких нравах язычников. Пётр согласился с мнением митрополита, но сначала попытался решить проблему сверху: надо попробовать окрестить языческих князьцов по их доброй воле, чтобы князьцы потом повлияли на свой народ. Зимой 1706 года берёзовский воевода получил указ пригласить в Тобольск ляпинского князя Шекшу и обдорского князя Тучабалду и уговорить принять христианскую веру. В награду им будут царские милости и поддержка. Но мудрый царский план не сработал: князья не приняли приглашения.
Тогда Пётр издал указ: «Сибирскому митрополиту Филофею ехать во всю землю вогульскую и остяцкую, в татары, тунгусы и якуты, и где найдёт их кумирни и нечестивыя жилища, все пожечь, а их (инородцев) своими труды приводить в Христову веру». В обмен на крещение было обещано «сложить прежних годов недоимки и выдавать из казны кафтаны, рубашки и хлеб». Миссионеры же могли «требовать от гражданского начальства летом судов, а зимой подвод, проводников, толмачей и обороны».
Памятник владыке Филофею в Тюмени
Ещё до царского указа Филофей по собственной инициативе пробовал наладить в дальних землях миссионерство. В 1704 году он отправил миссию в Китайскую Монголию к кутухте Джебузяну, одному из семи буддийских первосвященников, подчинённых Далай-ламе. Джебузян православия не принял, но был польщён вниманием Филофея, «великого над ламами ламы». При кутухте для проповеди миссия оставила двух молодых монахов, «дабы яснозретелно показать могли путь, вводящий в разум истинный», но долго в «мунгалах» эти «остроумные юноши» не выдержали и сбежали в Тобольск.
В 1705 году Филофей послал на Камчатку архимандрита Мартиниана, но тот почти ничего не добился: камчадалы жестоко враждовали с русскими казаками, а казачьи атаманы боролись за верховенство. Лишь в 1711 году Мартиниан основал близ Нижнекамчатска маленькую Успенскую пустынь.
РОССИЯ ПРИШЛА В СИБИРЬ НАВСЕГДА, И РОССИЙСКАЯ ВЛАСТЬ БЕСТРЕПЕТНО ПЕРЕКРАИВАЛА ЖИЗНЬ АБОРИГЕНОВ ТАК, КАК ЕЙ БЫЛО УДОБНО И ВЫГОДНО. В ЭТИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ПРАВОСЛАВИЕ СТАЛО ТОЙ СИЛОЙ, КОТОРАЯ НЕ УЖЕСТОЧАЛА, А, НАОБОРОТ, СМЯГЧАЛА ЦИВИЛИЗАТОРСТВО ПРИШЕЛЬЦЕВ. ПОТОМУ ПОДВИЖНИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДЫКИ ФИЛОФЕЯ ВСЁ-ТАКИ ОКАЗЫВАЛАСЬ БЛАГОМ ДЛЯ ИНОРОДЦЕВ. НО СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ВЫЧЕРКНУЛА ФИЛОФЕЯ ИЗ ИСТОРИИ. ПАМЯТНИК МИТРОПОЛИТУ БЫЛ ПОСТАВЛЕН ТОЛЬКО В 2007 ГОДУ
Столь же печально дела обстояли и в Иркутске. Филофей учредил там викариатство, а викарием назначил епископа Варлаама (Коссовского). Но викарию Сибирь оказалась не по плечу, он выдержал в Иркутске только три года и в 1710 году сбежал в Москву без оглядки. Отдельная Иркутская епархия, которую задумал Филофей, будет образована лишь в 1727 году.
Петровский указ обнадёжил Филофея. В 1707 году владыка отправил миссию к берёзовским остякам (хантам). Тамошние инородцы уже привыкли к монастырским крестам, что высоко вздымались над низкорослым северным лесом. Близ Берёзова можно было ждать помощи от местного воеводы.
Берёзовский острог стольник Никифор Траханиотов построил в 1591 году. Острог встал на берегу реки Северной Сосьвы недалеко от её впадения в Малую Обь. Служилые люди жили здесь в окружении лесов и болот, священных деревьев и древних капищ. Господь не забывал этот городок, иногда напоминая о себе чудом: в 1623 году на крепостной Спасской башне «просияла» икона Смоленской Божией Матери. К концу XVII века в Берёзове худо-бедно действовал Воскресенский монастырь (монахов не хватало, и обитель то и дело закрывалась) и стояли четыре храма, в одном из которых хранилось легендарное знамя Ермака – хоругвь с Георгием Победоносцем.
Под защитой Берёзова миссионеры рассчитывали на успех. Обычно крестители действовали так: являлись в селение (в «юрты»), оглашали указ о крещении и – если их не прогоняли стрелами – кратко разъясняли суть христианства. После этого сокрушали идолов, проводили обряд и раздавали подарки новокрещенам. Но в 1707 году остяки приняли посланцев Филофея с ожесточением, креститься согласились немногие. Эта миссия взбудоражила инородцев, и вскоре в низовьях Оби забунтовали обдорские самоеды. В 1708 году берёзовскому воеводе Хрущёву донесли, что самоеды замыслили сжечь Берёзов; они даже позволили шаману принести в жертву идолам женщину.
Первый опыт миссионерства дался очень нелегко. В селениях навстречу крестителям летели стрелы; никто не хотел принимать от пришельцев ни их подарков, ни их веры. На капищах надменно вздымались идолы, а шаманы призывали своих демонов сокрушить чужаков молниями, сожрать мошкой, утопить в болотах, насмерть закружить в тайге. Но митрополит Филофей получил от государя карт-бланш и маленькую армию крестоносцев.
«Кривовертящиеся нравы»Губернаторство князя Гагарина
Хотя указ о создании губерний был издан Петром в декабре 1708 года, тобольского воеводу князя Михаила Черкасского отозвали только 4 апреля 1710 года. Новым руководителем края Пётр назначил князя Матвея Гагарина. Однако пришлось ждать, пока сановники царя юридически оформят систему губерний и разработают должностные инструкции для губернаторов. Без Черкасского и Гагарина Сибирью командовал воевода Иван Бибиков. 6 марта 1711 года звание губернатора было присвоено Гагарину официально. Как глава Сибирского приказа, он оказался сам себе начальником. Но он всё никак не мог вырваться в Сибирь: в декабре 1711 года царь сдёрнул его с дороги на ремонт Вышневолоцкого канала, а в мае 1712 года опять сгорела треть Москвы.
Наконец Гагарин махнул рукой на канал и Сибирский приказ, на Москву и Петербург, на царя и Сенат, и рванулся в Тобольск.
Князь Матвей Петрович ехал вместе с огромной толпой слуг и дьяков, будущих чиновников (Сенат разрешил ему взять с собой в Сибирь 48 человек из «шляхтичей»). Слава опережала губернатора. В городах губернии князю устраивали пышные встречи. Гагарин щедро раздавал деньги и обещания. От Верхотурья вниз по Туре его караван плыл на судах, по преданию, изнутри обитых красным атласом. В Тобольск князь Гагарин прибыл 9 октября 1712 года. На пристани губернатора встречали восторженный народ и каролины. Гагарин раздал шведам 142 риксдалера.
В Тобольске князь обустроился как вельможа, как не ограниченный ничем и никем правитель. Сибирь не видала такой роскоши. По преданию, Гагарин завёл себе в Тобольске карету, сбитую серебряными гвоздями, а его лошади были подкованы золотыми подковами (дошлые кучера потихоньку поменяли золотые подковы и серебряные гвозди на железные).
Сразу по прибытии Гагарин повелел разобрать терем воевод Черкасских и начал возводить огромный деревянный дворец с подворьем в квартал. Руководил строительством мастер Патрикей Артёмов. Работали 60 русских плотников и артель шведов – 90 человек (артельный – Иоганн Лейм). Гагарин пожелал оформить дом по-современному: фронтоны, балюстрады, колонны, вазоны, лепнина и сад с цветником. Декором занимались каролины.
Гагарин поставил себя в Тобольске как щедрый и снисходительный хозяин. Он старался судить справедливо, помогал, кому мог, убогим раздавал милостыню, ходил в церковь и запросто разговаривал с простым народом. Он носил русскую одежду, а по праздникам приглашал тобольскую «элиту» на застолья (правда, гости должны были подарить ему полтину или рубль). В общем, Гагарин для народа был милостивым барином и добрым господином.