и Софийского двора, и тогда три двора превратятся в прекрасный кремль.
Центром будущего ансамбля Ремезов назначил Софийскую площадь. Её должны были окружать «столпы»: колокольня собора, Вознесенская церковь, Дмитриевская башня над Прямским взвозом и Спасская башня с курантами и воротами на Верхний посад. С площади улица должна была вести к Княжьей башне, от которой на Нижний посад спускался огромный деревянный мост.
Идея Гагарину понравилась. Правда, он опасался Петра, который мог разрушить любые планы. В 1712 году Пётр распорядился выслать из Сибири в Петербург сразу три тысячи строителей. Неизвестно, как Матвей Петрович выкрутился (да у него и не имелось такого количества мастеров), но к возведению кремля губернатор привлёк пленных шведов – уж их-то царь из Сибири не выдернет, и эта рабочая сила всегда останется под рукой.
Петропавловская церковь в Тюмени
В 1712 году Ремезов приступил к строительству Вознесенской церкви. Храм был «столпный» – над основным объёмом возвышалась ступенчатая башня колокольни. Подгоняемые нетерпеливым губернатором, каменщики не мешкали, и соорудили Вознесенскую церковь всего за два года. Она вознесла главу на краю высокого обрыва над Прямским взвозом.
В 1713 году весь Воеводский двор вскипел грандиозными работами. Артельные принялись разбирать деревянные стены и башни двора и копать рвы под фундаменты каменных сооружений. Гагарин решил, что сначала надо построить юго-западную сторону кремля – ту часть, которая стоит над обрывом и видна с Нижнего посада. Кремль создавался с репрезентативными целями, и Матвей Петрович желал сразу получить наиболее эффектный вид.
НЕИЗВЕСТНО, КТО АВТОР ПРОЕКТА ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ ЦЕРКВИ ТРОИЦКОГО МОНАСТЫРЯ, НО В КНИГЕ РЕМЕЗОВА ЕСТЬ ПРОЕКТ ХРАМА, ОЧЕНЬ НАПОМИНАЮЩЕГО ЭТУ ЦЕРКОВЬ. ОБРАЗЦОМ ДЛЯ НЕЁ ПОСЛУЖИЛ ХРАМ НАД ЭКОНОМИЧЕСКИМИ ВОРОТАМИ КИЕВО-ПЕЧЕРСКОЙ ЛАВРЫ. ИЗНАЧАЛЬНО ЦЕРКОВЬ ПЕТРА И ПАВЛА ТОЖЕ БЫЛА НАДВРАТНОЙ. В ПЛАНЕ ОНА КРЕСТООБРАЗНАЯ, А ФОРМА ЕЁ КУПОЛОВ СОГЛАСОВАНА С ФОРМОЙ КУПОЛОВ СОБОРА
А для Ремезова самой увлекательной задачей была Дмитриевская башня. Дмитриевской он назвал её в честь Ермака, который разгромил Кучума в день святого Димитрия – 26 октября 1581 года. Ярусная башня со «шпицем» (шпилем) и двойными воротами в основании была словно бы враспор «вбита» в Прямской взвоз – между склонами оврага. Строили башню шведы.
Ремезову тогда шёл уже 72-й год, но он был полон кипучей энергии. Помимо кремля, он занимался и многими другими делами. Например, возглавил артель художников, которые написали 18 картин для дворца Гагарина. Картины рассказывали об истории Сибири. Это были «конклюзии» – живописные аллегории с текстами. Образцом для них являлись иконы типа «древо», хотя общий строй изображений тяготел к реализму. Жанр «конклюзий» в Сибирь занесли малороссийские митрополиты.
Увы: 9 декабря 1714 года Пётр издал указ, запрещающий в России каменное строительство везде, кроме Петербурга. И в 1715 году работы на Воеводском дворе стали затихать. Строители завершали то, что нельзя было оставить недоделанным, а за новое уже не принимались. Кремль возвели только наполовину – лишь стены и башни вдоль обрыва Троицкого мыса.
САМОЕ ЗАГАДОЧНОЕ ЗДАНИЕ ТОБОЛЬСКА – ПАЛАТА, ПОГРУЖЁННАЯ В ОВРАГ ПРЯМСКОГО ВЗВОЗА. ОНА И НАЗЫВАЕТСЯ ОЧЕНЬ СТРАННО – РЕНТЕРЕЯ, ТО ЕСТЬ ХРАНИЛИЩЕ КАЗНЫ, ДЕНЕЖНОЙ И ПУШНОЙ. НИЖНИЙ ЯРУС ЕЁ ПРОЕЗЖИЙ. РЕМЕЗОВ ПРЕДПОЛАГАЛ ВОЗВЕСТИ ШАТРОВУЮ СЕМИЯРУСНУЮ БАШНЮ, НО УДАЛОСЬ ПОСТРОИТЬ ТОЛЬКО ДВА НИЖНИХ ЭТАЖА. СТРОИЛИ БАШНЮ ПЛЕННЫЕ ШВЕДЫ. С РЕНТЕРЕЕЙ СВЯЗАНЫ ПРЕДАНИЯ О СОКРОВИЩАХ КНЯЗЯ ГАГАРИНА, ЯКОБЫ СПРЯТАННЫХ ГДЕ-ТО В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ
У Дмитриевской башни успели построить два яруса из семи. Нижний ярус, опорный, «поджатый» контрфорсами, был прорезан двумя арками (для телег и для пешеходов); второй ярус – «палаты»: анфилада из шести залов с крестовыми сводами и маленькими окошками. Здание, «погружённое» в ущелье Прямского взвоза, накрыли высокой крышей. Со временем «пенёк» Дмитриевской башни станут называть Рентереей – «хранилищем казны» (денежной и пушной). Но это название появится не ранее 1719 года, когда будут учреждены должности рентмейстеров, и Ремезов его не знал.
Рентерея в Тобольске
В 1717 году случилась беда с новой Вознесенской церковью: обрыв осыпался, и храм рухнул. Восстановить его губернатор не осмелился.
Запрет на каменное строительство Пётр отменил в 1722 году, но Ремезов до этого уже не дожил. Разочарованный, он умер примерно в 1720 году. Его похоронили у Никольской церкви близ Софийского двора. Когда-то на этом месте Ермаку явился Никола Можай, потому церковь и назвали Никольской. Лучшего упокоения беспокойному зодчему было не найти. Однако ныне церкви уже нет, её снесли в 1950-е годы, и на месте могилы Ремезова – газон.
Последним деянием Семёна Ульяновича стало деяние посмертное: по чертежу Ремезова владыка Филофей в своём тюменском Свято-Троицком монастыре в 1726 году начал строить церковь Петра и Павла (но завершат её только в 1755 году). Сейчас в этой церкви покоятся святые мощи самого Филофея. А в Тобольске до наших дней дошли только два здания Ремезова – Рентерея и Гостиный двор. Кремль был разобран в конце XVIII века.
Но ещё от Ремезова остались карты. Остались книги. Осталась «История Сибирская». И осталась сама Сибирь. Конечно, типичные версии образа сибиряка – отважные землепроходцы и упрямые воеводы, но идеал сибиряка – это Семён Ремезов, бескорыстный летописец, картограф и зодчий. В нём воплотилось то, что составляет суть идентичности. Преданность своей земле и своему делу. Дерзкая предприимчивость. Стойкость. Интерес к новому и дружелюбие к чужому. И прагматизм во всём, даже в культуре.
Своей жизнью Ремезов доказал (пусть это звучит и пафосно), что любовь к родине облагораживает судьбу человека. Любовь к родине заставляет человека возрастать над собою, становиться и умнее, и добрее. В итоге она ведёт к мудрости – высшей доблести человеческого духа. Ремезов писал: «Мудрость делает разумного крепче сильных и храбрее смелых. Дума мудрого – как многие реки, и светом небесным полнится душа его».
Ничто не остановитФилофей снова митрополит
Долгие годы святитель Филофей рисковал жизнью, проповедуя христову веру под стрелами язычников. Он замерзал в зимних походах, тонул в бурю на огромных реках и по болотам пробивался к древним святилищам. В 65 лет владыка снова решил, что его век подходит к концу, и засобирался.
В начале 1715 года Филофей поехал на богомолье в Киев, чтобы на родине отдохнуть от суровой Сибири. Он надеялся остаться в Лавре уже до конца своих дней. Но опять оказалось рано. Пётр рассудил, что такой ревностный служитель ему и самому нужен позарез, а в гости к богу никогда не поздно. В Киеве Филофей получил известие о смерти митрополита Иоанна (Максимовича) и указ Петра о своём повторном назначении на тобольскую кафедру: лучше Филофея государь никого не нашёл. И летом 1715 года владыка вернулся в Тобольск на прежнее поприще.
Снова став митрополитом, Филофей по-прежнему своей главной целью видел распространение христианства, и потому продолжил миссионерские поездки. После остяков и вогулов его заинтересовали «сургутские ханты», то есть жители Оби выше устья Иртыша. Ещё совсем недавно на этих берегах находилась Пегая орда. Татищев писал о ней: «В Сибири прежде орда бывала, которую Пегою или Пёстрою называли. Оная от болшой части перевелась, кроме малого числа, которыя по разным местам разсеялись».
СУРГУТСКИЙ ОСТРОГ БЫЛ ПОСТРОЕН В НЕСПОКОЙНОМ МЕСТЕ – МЕЖДУ «ПЕГОЙ ОРДОЙ» СЕЛЬКУПОВ И «БАРДАКОВЫМ КНЯЖЕСТВОМ» ОБСКИХ УГРОВ. ГОРОДОК УПРЯМО НЕ ЖЕЛАЛ РАСТИ, И ДАЖЕ ЧЕРЕЗ СТОЛЕТИЕ ПОСЛЕ ОСНОВАНИЯ ЕГО НАСЕЛЕНИЕ СОСТАВЛЯЛО ВСЕГО ДВЕ СОТНИ СЛУЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, В 1923 ГОДУ СУРГУТ ЛИШИЛСЯ СТАТУСА ГОРОДА. РАЗВИТИЕ СУРГУТА НАЧАЛОСЬ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ОТКРЫТИЯ НЕФТИ НА ТЮМЕНСКОМ СЕВЕРЕ. СЕЙЧАС НАСЕЛЕНИЕ СУРГУТА – 350 ТЫСЯЧ. ПО ВЕЛИЧИНЕ СУРГУТ – ПЕРВЫЙ ГОРОД ЮГРЫ
Пегая орда сформировалась в конце XVI века. Это было сильное военно-политическое объединение селькупов, лидером которого стал князь Воня. Пегая орда не желала подчиняться русским и платить ясак и сговаривалась с ханом Кучумом о нападении на Тобольск. Для усмирения орды русские построили на Оби Сургутский и Нарымский остроги. Князя Воню разбили, и селькупы отступили на север, на реку Таз, а освободившуюся землю заняли ханты. В преданиях о богатырях-предках ханты говорили: «Пегая Орда – это лесной народ. Вонт-лунк называется. Красивый народ, большой, вроде дьяволов они». В Сургуте и Нарыме несли дозор по полторы сотни служилых людей и казаков-годовальщиков; они ловили красную рыбу, добывали себе пушнину, собирали с инородцев ясак и сторожили ссыльных.
Памятник основателям в Сургуте
Свои миссии к «сургутским хантам» Филофей организовал по прежнему принципу: сначала – рушить идолов, через год – крестить. Летом 1716 года владыка добрался до Нарыма, а в 1717 году повторил маршрут: окрестил множество хантов и основал в их селениях семь новых церквей.
Филофей был единственным сибирским митрополитом, который дерзал объехать всю свою бескрайнюю митрополию. В 1718 году он отправился в дальнее путешествие в глубину Сибири. Это было тяжёлое испытание для 68-летнего старика. На зимних ледяных дорогах даже шубы не спасали от ветра и мороза. На больших реках бушевали шторма. На гужевых трактах заедал гнус, телеги еле тащились, а в распутицу движение и вовсе вставало. Но владыка решил, что ему нужно добраться хотя бы до Иркутска.
СПАССКАЯ ЦЕРКОВЬ – ПЕРВОЕ КАМЕННОЕ ЗДАНИЕ ИРКУТСКА. ОНА БЫЛА ЗАЛОЖЕНА В 1706 ГОДУ, КОГДА ПО НАСТОЯНИЮ МИТРОПОЛИТА ФИЛОФЕЯ В ТОБОЛЬСКОЙ ЕПАРХИИ ПОЯВИЛСЯ ИРКУТСКИЙ ВИКАРИАТ. ЗАВЕРШИЛОСЬ СТРОИТЕЛЬСТВО В 1714 ГОДУ. ЭТО БЫЛ ПРОСТОЙ ОДНОГЛАВЫЙ ХРАМ – ЕЩЁ БЕЗ КАМЕННОЙ КОЛОКОЛЬНИ И ФРЕСОК НА ВНЕШНИХ СТОРОНАХ СТЕН. В 1720 ГОДУ В НЁМ СЛУЖИЛ САМ МИТРОПОЛИТ ФИЛОФЕЙ. В 1721 ГОДУ БЫЛА УЧРЕЖДЕНА ВТОРАЯ ЕПАРХИЯ СИБИРИ – ИРКУТСКАЯ – И ЦЕРКОВЬ СТАЛА СОБОРНЫМ ХРАМОМ