— Я вижу в этих расспросах на грани самопожертвования их готовность к переменам. Турция желает измениться[1], — поделился со мной Эдмонд.
Я не был уверен в его правоте. Этот самодостаточный город будет веками жить своей жизнью. Уж я-то знаю!
Я пробирался по Старому кварталу к лавке Тиграна. Народ мотался туда-сюда без видимой цели, толкался у киосков и сбивался в толпу на площадях — там давали представление карагёзы. На белой простыне, за которой горел огонь, послушные воли фокусника тени складывались в загадочные фигуры и разыгрывали сценки — смешные, а порой непристойные…
Тигран был занят болтовней с соплеменником. Тот жаловался старику на свою невестку, которая смела не оказывать должного почитания ему, как отцу мужа. Тигран, заметив меня, сделал короткий, но очень выразительный знак глазами, означавший, что я должен его понять, что он не может, не дослушав, выпроводить жалобщика, поэтому просит потерпеть. Я также глазами ответил, что все понимаю и, конечно, подожду.
Поневоле, слушая жалобы незадачливого свекра, я отметил про себя, что повод был пустячный. Невестка, если и заслуживала упреков, то, во всяком случае, не такого масштаба, которые приводил собеседник Тиграна. Лавочник, со всей очевидностью, был того же мнения и несколькими дипломатичными предложениями убедил жалобщика, более всего напирая на то, что и сам прекрасно знает невестку, что она девушка хорошая и что не стоит обращать внимания на столь незначительный эпизод, смысл которого был неправильно истолкован. Невестка никак не хотела обидеть свекра. За это Тигран даже был готов отдать голову на отсечение. Последний довод убедил собеседника, настроение его поменялось. Отметив мудрость Тиграна, поблагодарив и пожав ему на прощание руку, нудный армянин покинул лавку.
Тигран выдохнул. Видимо, разговор был долгий, и мне повезло, что я подошел к самому его финалу.
Мы обнялись.
— Ты с каждым днем становишься все более и более популярным! — улыбнулся старик.
— Что случилось? — я насторожился.
— Кофе попьешь со мной? — Тигран не спешил с ответом. — А то после разговора с Вартаном у меня в горле пересохло.
— Конечно.
— Тогда проходи туда, — Тигран указал на небольшой закуток. — Я пока дверь прикрою. Я так понимаю, по твоему виду, что лишние уши нам сейчас не нужны!
Я, отметив про себя редкую проницательность старика, все-таки, не удержался и рассмеялся, представив, что как раз о «лишних ушах», в частности, речь и пойдет.
Тигран воспринял мой смех, как комплимент своей догадливости, прикрыл дверь, последовал за мной в закуток.
…Разлил кофе по чашкам.
— Ну, кто первый начнет: ты или я? — спросил мудрый старик, сделав первый глоток.
— Ты, конечно! С чего я стал популярным? И можно ли считать, что эта популярность хороша для меня?
— Я бы считал — пятьдесят на пятьдесят. Хотя, может, ошибаюсь.
— Сейчас поймем. Какие пятьдесят хорошие?
— Заходила Мариам! — Тигран пристально посмотрел на меня.
— Сестра! — обрадовался я.
— Значит, точно хорошие пятьдесят! — выдохнул Тигран. — Я, если честно, до конца не мог поверить. Боялся подвоха.
— Подвоха нет, — успокоил я старика. — Но есть большая проблема.
— Мы никуда не спешим. Рассказывай!
И я все рассказал Тиграну. Тигран слушал молча, не перебивал, иногда отпивая кофе.
— И ты хочешь, чтобы я тебе помог освободить сестру? — был его первый вопрос после моего рассказа.
— Тигран! — я опять поразился его проницательности. — Я не смею просить… Но…
Тигран поднял руку, призывая меня замолчать.
— Тут не о чем говорить! Конечно, я тебе помогу. Я, хоть и не совсем молодой, но, поверь, еще на многое сгожусь, а не только на то, чтобы быть для тебя с сестрой обычным связным. И потом, какой армянин откажется лишний раз насолить турку⁈
Мы засмеялись.
— Спасибо, друг! — выразил я свою благодарность.
— Пока не за что, — Тигран опять махнул рукой. — И когда ты приступишь?
— Думаю, в ближайшие недели. Мне просто нужно решить еще одну проблему. Как раз, надеюсь, сегодня вечером это и сделаю. Я сообщу.
— Что от меня потребуется?
— Пока не могу сказать точно. Когда все решу, тогда…
— Хорошо! Буду ждать! — согласился Тигран.
— А какие вторые пятьдесят? — полюбопытствовал я.
— Тебя спрашивала не только Мариам.
—?
— Какие-то турки… Они были в обычной одежде, не в форме, но, думаю, лучше не обольщаться. Тем более, что они не только у меня спрашивали. Ты что-то натворил?
— Я много чего успел натворить за эти дни, — пожал я плечами. — Но почти на все сто уверен, что не наследил.
— Ну, вряд ли тебя ищут, чтобы вручить орден? — усмехнулся старик.
— А вот здесь не почти, а на все сто уверен, что нет, орден мне не светит! — рассмеялся я.
— Тогда будь осторожен, — предупредил Тигран.
— Тигран! Стоит ли греку в Константинополе напоминать об осторожности⁈
— Увы, увы!
Мы помолчали.
— Но я вижу, что и ты сгораешь от нетерпения выложить мне свои новости, — выйдя из задумчивости, улыбнулся мудрый старик.
— Тебя не проведешь, Тигран!
— Тогда, выкладывай!
Я достал сверток. Не разворачивая, положил на столик между нами. Тигран, заметив капли крови на материи, вопросительно взглянул на меня.
— Я вначале хотел извиниться! — начал издалека. — Мне, к моему несчастию, не удалось еще раз украсить рогами мерзкую голову Селима, — уже разворачивал сверток. — Но, мне кажется, я приготовил для тебя не менее достойный подарок.
На финал фразы сверток был развернут окончательно.
— Это то, что я думаю⁈ — глаза старика заблестели. — Это ухо с его мерзкой головы?
— Не совсем!
— Тогда…?
— Это ухо я отрезал с трупа его отца… — договорить не успел.
— Ты убил Барыша⁈
— Да!
— Мальчик мой! — Тигран ликовал. — Так это во сто крат лучший подарок! Селим, конечно, гад! Но по сравнению со своим отцом… — Тигран уже цокал языком, выражая свой восторг.
— Я рад, что порадовал тебя, мой друг! — я улыбался.
— Меня давно так никто не радовал! Иди ко мне!
Тигран потребовал объятий. Потом несколько раз похлопал по спине. Потом расцеловал.
— У нас сегодня будет свой праздник! И они, — он ткнул в сторону города, — даже не будут догадываться, чему мы радуемся!
— Кстати о празднике! Прости, Тигран, но мне пора бежать! Уже опаздываю!
— Куда?
— Надо одного англичанина сопроводить к грузинам.
— А! На Тамароба!
— Да!
— Нужный человек?
— Как раз с ним и хочу решить вопрос с сестрой!
— Нужный! — согласился Тигран.
— Все! Побежал!
— Погоди! — Тигран остановил меня.
— Что?
— Ты в таком виде собираешься к грузинам⁈ — старик улыбался.
Я растерялся. Тигран протянул руку себе за спину, достал легкую куртку.
— Надевай! Только не вздумай благодарить! — предупредил сразу. — Это — пустяк!
Я не посмел ослушаться. Скинул доломан, надел куртку. Тигран кивнул, указывая на то, что так сгодится.
— Теперь иди. Но будь осторожен. Помни, тебя ищут! Так что, держи ушки на макушке! А не то… — Тигран рассмеялся и указал на мой «подарок». — Не дай Бог, конечно!
С этим важным напутствием я выбежал из лавки, и помчался к Джузепино. Вспоминая на ходу про ухо на столике, думал о том, как все-таки быстро человек привыкает к обстоятельствам.
«В прошлой жизни — вырвало бы. А тут — кофе попивал! Я уж не говорю про то, что сам отрезал это ухо. Просто жесть! В кого я превратился?»
…Как не спешил, все-таки опоздал. Вопреки ожиданиям, Спенсер не отсиживался в холле гостиницы. Стоял подле, поднявшись на Перскую улицу. По всей видимости, не удержался и теперь с любопытством смотрел на праздничный город. Заметил меня. Я, предупреждая его справедливые упреки, уже на подходе жестами и мимикой признал свою вину и изобразил свое искреннее раскаяние.
— Ради Бога, извините! — также и словами предупредил возможное недовольство жителя туманного Альбиона. — Вышла неожиданная заминка. Торопился изо всех сил!
Мой вид, мое тяжелое дыхание служили сейчас надежным подтверждением моих слов. Спенсера все это удовлетворило. Кроме того, он явно испытывал восторг от праздничного городского антуража. Поэтому — пронесло. Нет, он, конечно, указал на то, что надеется, что впредь такое не повторится. Я охотно выразил со своей стороны такую же надежду. Двинулись.
Грузинский квартал был совсем рядом. Пара минут неторопливым шагом. Подумал, что вполне хватит, чтобы решить вопрос сестры.
— Мистер Спенсер! — обратился было.
— Коста! — Спенсер, очевидно, все понял по тону моего обращения. — Прошу вас, если вы хотите поговорить о каком-то важном деле… — посмотрел на меня, чтобы убедиться в верности своей догадки.
Я кивнул.
— Давайте, поговорим после! — он был удовлетворен своей прозорливостью. — Сейчас хочется праздника! Вы согласны?
«А куда я денусь⁈» — подумал я, но вслух, конечно, ничего не сказал. Просто кивнул еще раз.
— Прекрасно! Тогда — вперед! Я весь в нетерпении!
…Когда завернули за угол и вошли в грузинский квартал, мне на мгновение показалось, что меня опять переместили во времени, так мне была знакома эта картина по моей тбилисской жизни! Даже здесь, среди турок, грузинам удалось воссоздать свой знаменитый дворик. И этот дворик, и балкончики, нависающие над ним, уже были переполнены вовсю празднующими людьми. Невообразимый шум от громких разговоров, непрерывно произносимых один за другим тостов во всех уголках. На все это накладывались музыка и обязательные танцы с громкими криками танцующих и поддерживающих их аплодисментами в такт зрителей.
Я встал, как вкопанный, наблюдая за этой картиной. Спенсер стоял рядом. Для него, видевшего подобное впервые, шок был не менее значительный. Но после первого удара этой волны, мы пришли в себя. Не сговариваясь, синхронно посмотрели друг на друга, улыбнулись.
— Невероятно! — Спенсер был вынужден наклониться к моему уху и, все равно, ему пришлось выкрикнуть это единственное слово.