— Я просто не знаю, Сара.
— Я знаю. В конце месяца у нас будет совместный вечер со школой святого Иоанна, что находится на другом берегу озера, и я хочу, чтобы ты выглядела лучше всех. Конечно, вообще-то это не имеет особого значения — я думаю, будут одни сосунки, целая куча сосунков.
— Может быть, придут и старшеклассники.
— Это единственное, что меня утешает.
Мы помолчали некоторое время, каждая из нас думала о своем. Затем я сказала:
— Мне ужасно нравится Мейв. Она действительно очень красивая и приятная девочка.
— Согласна, — сказала Сара. — Но я обожаю Крисси. Она самая веселая.
— Мне она тоже нравится, но мне кажется, что она немного резкая.
— Да, пожалуй. Но, возможно, и ты была бы резкой, если бы тебе пришлось пережить то же, что и ей.
— Наверное. Сара, зачем ты решила им все рассказать о своей маме… о том, что она пьет?
— Зачем же иметь какие-то секреты, если мы будем дружить? Кроме того, я так и не рассказала им свою самую страшную тайну. О том, что отец отправил маму в сумасшедший дом.
— Сара! Это просто лечебница. Нет, ну ты знаешь…
Сара засмеялась:
— Ты даже не можешь подобрать подходящего слова, ведь так? Ты счастливая, Марлена. Ведь у тебя нет никаких страшных тайн?
Да нет, есть, подумала я. У меня есть от тебя один секрет. Я никогда не говорила тебе, как сильно моя мама ненавидит твою маму, а заодно и тебя, Сара. Я тяжело вздохнула.
— Я себя чувствую такой виноватой, — сказала Сара. — Я вот живу здесь, развлекаюсь и даже не вспоминаю о бедной мамочке, которая лежит в этом сумасшедшем доме, совсем одинокая и несчастная. Бедная, бедная мама. Бог покинул ее…
— Я уверена, что ты ошибаешься, Сара. Подожди немного и увидишь, — постаралась я поддержать сестру.
— Я думаю, что я должна помолиться за маму своему иудейскому Богу. Вот что я сделаю.
Мейв лежала в темноте, думая о том, насколько Сара была откровенна с ними, рассказывая о своей семье. Какое счастье, когда можно вот так все рассказать, поделиться и ничего не скрывать. Как и Крисси. В истории ее семьи, хоть и печальной, все же нет никаких тайн, по крайней мере так кажется. Мейв тоже хотелось рассказать своим подругам все, ничего не скрывая. Но она никогда не сможет наслаждаться истинной дружбой, той, где нет тайн друг от друга. Ее собственная тайна была слишком ужасной даже для самых близких друзей. Кроме того, это была еще и тайна тети Мэгги. И ее отца. Из-за них она никогда никому ничего не расскажет. Она слишком сильно их любит.
Ей послышался какой-то звук. Неужели Крисси плачет? Она в темноте различила какое-то движение на соседней кровати. Нет, Крисси не плакала. Тихий ритмичный звук говорил о том, что Крисси делает себе «это». Бедняжка Крисси. Она тоже тоскует по любви.
Часть втораяДебютантки
Массачусеттс. Октябрь. 1941
Мы уже жили в школе у мисс Чэлмер более четырех недель и постепенно начали привыкать к распорядку дня. Мы даже подружились с некоторыми девочками. Джинни Фербуш привязалась к нам, хотя Сара, которая так нравилась Джинни, постоянно ее дразнила. Но Сара дразнила всех. Саре нравились сестры Дайнин, мне кажется, потому, что они были из Нового Орлеана, а Саре нравилось все южное. Можно даже уточнить: ей нравилась Кэнди Дайнин, но Диди, старшую из сестер, она просто обожала. Сара и Диди были очень похожи друг на друга.
Диди обожала шмотки, сплетни и разговоры о мальчиках, так же как и Сара. И они даже отмачивали одинаковые шуточки. Никто из девочек, за исключением, может быть, Крисси, не мог позволить вести себя, как Сара и Диди. Крисси всегда любила повеселиться, хотя она не так уж часто улыбалась.
Сара очень беспокоилась о своей матери. Она звонила в Канзас почти каждый день, хотя ей редко удавалось поговорить с тетей Беттиной. Но она часто разговаривала с разными врачами и то кричала на них, то умоляла. Телефон находился в холле, и мне было неудобно за Сару, потому что все, кто проходил мимо, могли слышать, о чем она говорила. Когда она по-настоящему входила в раж, девочки могли ее слышать, не выходя из комнат, я была совершенно уверена в этом. К счастью, Сара быстро оправилась от своей грусти.
Мне казалось, что Мейв была счастлива, по крайней мере она была очень спокойной. Но время от времени на нее нападала настоящая хандра, и ее лицо… как бы это лучше выразиться… становилось каменным. Но я видела, как она старалась преодолеть себя.
Каждый раз, когда Мейв просматривала почту, я видела, что она ждет какое-то особенное письмо, но оно никогда не приходило. Я могу с уверенностью сказать, что письма от ее тетушки Мэгги, приходившие два или три раза в неделю, не были теми письмами, которые она так ждала.
Мне было жаль ее, когда я видела, как мрачнеет ее лицо. Может, она ждала письма от какого-нибудь любимого человека или же от своего отца, жившего так далеко отсюда — в Ирландии? Сара настаивала, что это был парень, и она постоянно дразнила Мейв по этому поводу. Мейв вдруг начинала смеяться, и у нее улучшалось настроение. Мне казалось, что она ради нас делала над собой усилие, чтобы выглядеть повеселевшей, и это было прекрасное качество. У Мейв действительно было много хорошего в характере.
Крисси, наверно, была самой счастливой из всех нас. Я почему-то так думала, хотя она редко улыбалась. Было такое впечатление, что она насовсем рассталась с прошлым, забыла все, что существовало до этого. Или хотя бы старалась это сделать. Она даже не стала играть в школьном оркестре, хотя мисс Риттер, учительница музыки, и мисс Чэлмер знали, что Крисси очень хорошая пианистка и ее тетушка Гвен мечтала, чтобы она училась музыке.
Она также прекрасно рисовала и делала хорошие карикатуры, особенно ей удавалась мисс Чэлмер. Она была прекрасной наездницей, как и Кэнди Дайнин. Мейв хорошо играла в теннис, хотя она сказала, что раньше этим никогда не занималась. Я решила играть в волейбольной команде. Мне было приятно, что я могла отличиться в каком-то виде спорта, хотя Сара заявила, что участие в спортивной команде — это еще хуже, чем быть хорошей ученицей.
Сара также заявила, что занятия любым видом спорта нисколько не подходят для девушек, принадлежащих к высшему обществу. Правда, тут существовали некоторые исключения: танцы и, может быть, половые связи.
Осень. 1941
— Сара, мисс Смит сказала мне, что вы не собираетесь принимать участие в программах физического воспитания. Мы не можем вам этого позволить. — Мисс Чэлмер уставилась на Сару сквозь очки в металлической оправе.
— В школьных правилах сказано совершенно категорично, что все молодые леди должны заниматься физической культурой, если только у них нет физических недостатков. — Она улыбнулась. — В вашей истории болезни ничего об этом не сказано. — Она внимательно осмотрела Сару с ног до головы, как хищник оценивает свою жертву. — И я тоже не вижу ничего, что бы могло помешать вам заниматься спортом.
— Мне очень нравится верховая езда. Я просто обожаю ездить верхом. Это ведь тоже занятия спортом, правда, мисс Чэлмер?
— Мы говорим о гимнастике, Сара, и таких командных видах спорта, как, например, хоккей и волейбол. Каждая девушка в школе Чэлмер должна заниматься командными видами спорта, это помогает развивать дух коллективизма! Один за всех и все за одного! Мы гордимся таким духом коллективизма у наших девушек! Кроме того, в школе мы поощряем дух соревнований. В нашем мире это очень важно. Мы ведь готовим наших девушек, чтобы они заняли подобающее место в обществе.
Подобающее место означало выйти замуж за кого-нибудь, у кого было много денег, чтобы потом жертвовать их на благо школы, думала Сара, но сказала она всего лишь:
— Да, мисс Чэлмер, конечно.
— Мы не думаем, что любая девушка может играть в хоккей, — радостно продолжала мисс Чэлмер. — Но каждая девушка может играть в волейбол, не так ли?
— Наверно. — Сара понимала, что не имеет никакого смысла продолжать спорить с мисс Чэлмер — существуют и другие способы добиться своего: вывих лодыжки, разбитый палец, болезненные спазмы при месячных или даже падение в обморок время от времени. Она пожала руку мисс Чэлмер, чтобы доказать свое согласие с ее точкой зрения, и в то же время постаралась задеть резную лошадку из нефрита, которая стояла на столе начальницы школы. Серина Чэлмер вскочила и с трудом спасла маленькую статуэтку от падения на пол.
— О, простите! Мне так неудобно, — запричитала Сара. — Боже, почему я такая неуклюжая. У меня совершенно отсутствует координация. Вот видите? Но я буду стараться! — Сара очаровательно улыбнулась и вышла из комнаты, изо всех сил стараясь не расхохотаться прямо в лицо мисс Чэлмер.
Мейв пыталась заинтересовать Сару игрой в теннис. Крисси, лежа на кровати Сары, тоже согласилась попробовать.
— Я только что начала играть. Ты сама увидишь, как тебе понравится, Сара, — убеждала ее Мейв.
Саре все было противно.
— Ради Бога, Мейв, что там может быть хорошего, кроме того, что ты вся в поту, у тебя будут болеть руки и появятся огромные мускулы. Кошмар, мне кажется, что нет ничего хуже, чем толстые запястья и мощные руки!
— Но мне нравится играть. Когда я была маленькая, мне никогда не приходилось играть, как это делали другие дети. Это так приятно!
— Я не буду с тобой спорить, если тебе нравится, как ты, вся в поту, гоняешься за этим маленьким мячиком, — пожалуйста! Но если бы я была на твоем месте, я бы больше времени посвящала своим волосам.
— Волосам? — Рука Мейв непроизвольно поднялась к шапке огненных кудрей, и ее зеленые глаза расширились. — Я не понимаю, что за проблема с моими волосами?
— С твоими волосами все в порядке. — Крисси стала на защиту Мейв, как курица-мать. Она пристально посмотрела на Сару. — Мне известны сотни людей, которые бы отдали все, чтобы иметь такие кудрявые волосы.
— Я совсем не хотела тебя обидеть, — проникновенно заявила Сара. — У тебя великолепные волосы, но их хватит на двоих. Если ты их закрутишь на бигуди после мытья, с ними будет легче справиться и они станут в тысячу раз великолепнее.