У невесты показались слезы, когда она взяла за руки своих отца и мать и пошла с ними к свадебной платформе, где ее ждал жених со своим лучшим другом Гарри Хартманом. Вилли плакал, он никогда не умел скрывать свои эмоции. Когда рабби объявил их мужем и женой, Вилли разбил бокал и посмотрел на часы перед тем, как поцеловать Сару.
— Так, сейчас посчитаем, — сказал Вилли. — Прошло всего девять лет, три месяца, два дня, пять минут и три секунды, и я наконец дождался этого момента. — Поцеловав Сару, он добавил: — Этого стоило ждать.
После того как все выпили за новобрачных, я напомнила моим подругам, что наступило Рождество 1955 года, а мы начали свой дебют в 1945-м, хотя и считаемся дебютантками 1946 года, с тех пор прошло десять лет, мы собрались вместе, и нам следует за это выпить!
Крисси никому ничего не сказала о мужчине, которого она видела в черной машине на дороге, ведущей к дому Хартмана. Она приглаживала кудри близнецов, когда Саша, который вел машину, повернул и поехал по въездной дороге. Крисси мельком увидела профиль, показавшийся ей странно знакомым. Она спросила Макса, не обратил ли он внимания на мужчину во встречной машине, но Макс думал о чем-то своем и не ответил. Она хотела расспросить гостей на свадьбе, не видел ли кто еще этого человека и знает ли его кто-нибудь, — ее раздражало, что она никак не могла вспомнить его имя — в памяти был какой-то провал. Но впоследствии она совсем забыла об этом в волнениях торжества. Только когда они вернулись домой, Крисси догадалась, кого ей напомнил этот мужчина, и испугалась. Она рассказала о нем Максу, объяснив, кого он ей напоминает. Но Макс выпил слишком много шампанского и хотел скорее в постель.
— О чем ты говоришь, Кристина! Ты забиваешь себе голову ерундой.
Крисси хотела поговорить об этом еще с кем-нибудь, но не могла звонить Саре, хотя знала, где молодожены проводят ночь. Было глупо расстраивать и Мейв, потому что она могла ошибиться. Но, видимо, ей придется не посещать на этой неделе Эли и придумать какую-нибудь причину, чтобы туда не ездили Мейв и Гарри.
Сара с мужем остановились в доме Вилли в Стоун-Каньоне, а Мейв продала дом на Норт-Палм-драйв. Потом Вилли сделал Саре свадебный подарок — документ с печатью и необходимыми подписями.
— Ты уже сделал мне свадебный подарок — прекрасный жемчуг. — Сара посмотрела на документ. — Это земельный участок? — Сара внимательно прочитала документ. — В Малибу?
— Да. Рад, что ты смогла правильно прочитать бумагу, еще секунда, и я начал бы сомневаться в твоих способностях.
— Что мы будем делать с этой землей?
— Наверно, построим дом, как ты считаешь?
— Ты в этом уверен?
— Ну, если ты хочешь построить что-то другое, например каток, то построим каток.
— О, Вилли! Я хочу настоящий южный особняк с колоннами и садом…
— Тогда мы станем строить именно это! Давай построим что-то вроде Тары Скарлетт О'Хары? И назовем «Дом Тара на пляже»!
— Вилли! Может, мы назовем поместье «Сады Чарльстона»?
Вилли поднял к небу глаза.
— Честно говоря, Сара, мне наплевать! — И голос его звучал, как у Кларка Гейбла.
— Как ты думаешь, там будут расти цветы — розы, камелии, жасмин, — ведь это песок?
— Если нужно будет, мы поедем в Чарльстон и привезем оттуда тонну красной глины штата Джорджия. Но дом и земля — это только часть свадебного подарка. Ты можешь пожелать еще что-нибудь, это станет приложением к дому.
— Мне бы хотелось оставить работу. Ты не станешь возражать?
Вилли был удивлен.
— Конечно, не стану.
— Я хочу построить дом, работать в саду и прямо сейчас начать делать детей… Когда «Сады Чарльстона» будут готовы, я хочу, чтобы моя мама жила с нами. Ты не против?
— Ты — принцесса, я должен служить тебе. — Вилли, милый!
— Что-нибудь еще, ваше королевское величество? — Да, я хочу, чтобы мы жили счастливо.
— Абсолютно с вами согласен, ваше королевское величество. Ваше желание будет исполнено.
— Вилли, я волнуюсь. Я понимаю, что не заслуживаю такого счастья.
— Не волнуйся, Сара. Это обычное чувство вины, присущее евреям, ты от него никогда не избавишься.
— Гарри, только что был звонок от моего агента. Она сказала, правда, это пока еще не точно, что меня хотят выдвинуть на Пулитцеровскую премию!
— Мейв, это просто прекрасно, тем более в твоем возрасте. Но я совсем не удивлен. «Возрождение небес» — великолепная книга.
— Я еще не получила премию. Я почти мечтаю о том, чтобы не получить ее.
Гарри нежно улыбнулся:
— Так говорить не следует. Ты демонстрируешь редкое отсутствие благодарности богам.
— Меня и волнуют боги, Гарри. Они такие жестокие и ревнивые. И может случиться что-то страшное.
— Мейв, мы уже полностью заплатили наши долги. Теперь с нами будут случаться только хорошие вещи.
Мейв так хотелось бы верить Гарри!..
Макс вернулся домой и объявил:
— Я ушел со студии.
— Почему? — спросила Крисси. — Мне казалось, тебе нравилось там работать, ты был так счастлив!
— Хм. Счастлив! Счастье — это для детей!
Крисси пошла за ним в его кабинет:
— Почему же ты ушел со студии?
Макс ответил не сразу. Он сел за рояль и начал что-то подбирать, потом громко сыграл похоронную мелодию.
— Я хочу сделать что-то более важное и достойное в моей жизни, чем писать музыку для идиотских картин. Я стану сочинять музыку, которая будет жить вечно.
На следующее утро Макс покинул дом очень рано и не возвращался допоздна. Когда он появился, Крисси спросила:
— Макс, где ты был? Если ты не ходишь на студию, то…
— Вопросы! Вопросы! Всегда только вопросы! Скажи, чтобы подавали ужин.
— Лили ушла от нас.
— Тогда пусть подает кухарка.
— Она уже ушла, ей нужно навестить мать.
— Тогда подай сама. Неужели так сложно подать на стол? Почему от тебя все время уходят слуги?
— Лили жаловалась, что Саша приставал к ней…
Макс странно посмотрел на нее.
— Женщины всегда так говорят и мечтают об этом. Сначала они провоцируют нас, а потом начинают вопить. Зло никогда не покидает их.
На следующий день Макс опять ушел рано и вернулся поздно. И снова Крисси спросила, где он был.
— Скажу тебе, когда сочту нужным. Ты наняла новую прислугу?
— Нет еще, Макс, у меня не было такой возможности…
— Почему? Чем ты занята?
— Я была у Сары. Она хотела посоветоваться со мной по поводу дома, который они строят.
— О чем она консультируется с тобой? Может, ты архитектор, а я и не знал этого? — Он впервые так грубо разговаривал с нею. Заметив выражение лица Крисси, Макс постарался улыбнуться. — Я только шучу, шатци. Почему она хочет знать твое мнение?
— Она ценит мое мнение по поводу оформления дома. Ей нужны мои идеи дизайна.
— У тебя хватает дел и в нашем доме. Я не позволю, чтобы ты забросила девочек.
— Как ты можешь говорить подобные вещи, Макс? Разве я плохо ухаживаю за близнецами?
— Конечно, нет, — В его голосе звучало чувство вины. — Но ты можешь увлечься и забыть о них.
— Забыть о моих дочках?
— Хватит спорить! Мы будем есть сегодня или ты забыла об ужине?
— Макс, уже несколько недель, как ты отсутствуешь в течение двенадцати-четырнадцати часов и не говоришь мне, где бываешь или чем ты занят.
— Я работаю над оперой, если тебя это так интересует. Это будет опера столетия. Уже так давно не было по-настоящему хорошей, великой оперы. Ты об этом знаешь? Ах, что ты понимаешь в музыке?
— О чем опера?
— Великая греческая трагедия!
— Кто пишет либретто?
Он с подозрением уставился на Крисси.
— Великий автор, он оказывает мне честь тем, что работает со мною! Тот, кто оказывает мне больше уважения, чем мои домашние!
Крисси была поражена.
— Я всегда с уважением относилась к тебе, Макс!
— Тогда не задавай мне много вопросов. Я давно не ребенок.
— Я тоже не ребенок. Ты можешь все скрывать, но я должна знать, где ты находишься. А если дома что-то случится? У нас маленькие дети, ты же сам знаешь. Я должна знать, где мне искать тебя.
— Хорошо. Я дам тебе номер телефона. Но не смей мне звонить с какой-нибудь ерундой. Где Саша?
— Понятия не имею. Ты знаешь Сашу — он не докладывает, где он или куда собирается пойти. Наверно, он сейчас развлекается с какой-нибудь хорошенькой девчонкой… — Крисси его не винила. Ему было гораздо веселее и спокойнее, чем ей.
— Матери не подобает рассуждать о таких вещах!
— О, зае…! — Крисси не ругалась уже много, много лет.
— Именно этим и занимается Сара.
— Что ты хочешь сказать?
— Твоя Сара — проститутка, распущенная баба.
— Сара? Она не более распущена, чем я.
— Вот это-то меня и волнует.
Крисси в изумлении посмотрела на него, потом вышла из-за стола и с грохотом захлопнула дверь спальни. Она посмотрела на себя в зеркало. Сара была права. Она так и не сбросила лишний вес и плохо следит за собой. Завтра она сядет на диету, начнет занятия в зале Маровской и станет плавать каждый день, уложит свои волосы и купит новые туалеты! Нет, сначала она должна похудеть хотя бы на десять фунтов.
— Почему это ты вдруг так похудела? — сварливо спросил у нее Макс.
— Потому что у меня появился любовник. А ты как думаешь?
Макс побагровел. Она подумала, что его сейчас хватит удар.
— Не такая я уж тоненькая. У меня лишний вес, поэтому я села на диету.
— Что на тебе надето? Ты считаешь, что замужняя женщина, мать, может ходить в такой одежде?
— Это? — Крисси показала на свою блузку. — В Южной Калифорнии все женщины в возрасте до восьмидесяти лет ходят в таких!
— Ты хочешь, чтобы на тебя заглядывались мужчины.
— Ты мне надоел, Макс!
— Это все Сара. Она плохо на тебя влияет.
— Не смей ничего плохого говорить о Саре!
— И твоя подруга Мейв. Она живет с мужчиной в грехе. С коммунистом! Все эти коммунисты одинаковы. Они проповедуют свободную любовь.